Владимир Михановский - Прыжок над бездной
– Ты не знаешь его. Он сильно пострадал во время прыжка. Мне только сегодня удалось выяснить, в какой он клинике находится.
– Вместе работаете?
– Собирай узелок, а то часы приема закончатся – там, брат, строго, – вместо ответа попросил отец…
Постепенно и у Чайкина появились новые друзья. Сережа с жадностью ловил их разговоры о парашютах новых систем, о способах прыжков с парашютом, о затяжных прыжках. Он видел, что свободные вечера отец проводит над неизменной своей тетрадью, и с нетерпением ожидал следующей главы. Что сталось дальше с Иваном и Аникеем? Сумеют ли враги взять русскую крепость, которую окружили?
Однако, судя по всему, писательская работа у отца подвигалась крайне медленно, поскольку свободного времени оставалось совсем мало.
Однажды Чайкин привел в дом незнакомого молодого человека. Сережа еще не спал. Примостившись у подоконника, он мастерил воздушного змея, чтобы завтра с ребятами запустить его.
Молодой человек с улыбкой подошел к Сереже.
– Будем знакомы, Павел Кириллов, курсант воздухоплавательной школы, – представился он, щелкнув каблуками.
– Павел лучше всех парашют изучил, – добавил Александр Христофорович.
– Но это пока в теории, товарищ Чайкин, – добавил Кириллов.
– Будет тебе и практика, – усмехнулся Чайкин. – Я хотел посоветоваться с тобой по поводу кое-каких усовершенствований к «Жюкмесу». А Сережа нам пока чайку приготовит.
Чайкин, проработавший несколько месяцев в конструкторском бюро, вместе со своими коллегами, такими же энтузиастами парашютного дела, собранными со всех концов страны, пришел ко вполне определенному выводу: без практического опыта прыжков дальнейшее развитие и совершенствование парашютного дела невозможно.
К этому времени Чайкин успел завоевать определенный авторитет среди сотрудников: он знал в совершенстве конструкцию различных парашютов, в случае необходимости мог объяснить, чем один отличается от другого, достоинства и недостатки каждого. Недаром начальник отдела окрестил Чайкина ходячей парашютной энциклопедией.
Именно поэтому коллектив конструкторского бюро и поручил Александру Христофоровичу Чайкину изложить военному руководству точку зрения конструкторов парашютов на создавшуюся ситуацию.
Военное командование встретило идею Чайкина о немедленном введении в воздухоплавательной школе учебных прыжков с заметной прохладцей.
– Мы должны учить курсантов летать, а не прыгать! – категорично заявил один из крупных руководителей, к которому Чайкин пришел на прием.
– Каждый пилот обязан уметь прыгать с парашютом, одно неотделимо от другого. Кроме того, результаты прыжков необходимы для нас.
– Возможно, возможно, Александр Христофорович. Но это дело будущего. А пока пусть повышается безопасность полетов, тогда отпадет необходимость в прыжках с парашютом.
– Нет, парашютное дело нельзя откладывать ни на один день, – загорячился Чайкин. – Иначе мы рискуем отстать от других стран.
– Дорогой мой, – снисходительно улыбнулся собеседник, – благими намерениями вымощена дорога в ад. Нужно быть реалистом: у нас на сегодняшний день нет достаточного количества парашютов. С чем прикажете прыгать?
– О том я и говорю. Нужно налаживать их производство. Создать в стране новые конструкторские бюро, заводы…
– Ого! Планы, прямо скажем, наполеоновские. А кто возьмется за это дело? Где кадры найти? Выпускать парашюты – это не кастрюли лепить.
– Нужно думать о будущем, готовить его уже сейчас. Парашютное дело имеет и огромное воспитательное значение. Необходимо обучать молодежь не только полетам, но и прыжкам. Создать по стране сеть аэроклубов. Воспитывать у ребят и девушек отвагу, находчивость, стойкость. Потом, в армии, это ох как пригодится!
– Слова, слова… – поморщился собеседник Чайкина.
– Что ж, мне ничего не остается, как обратиться в правительство, – решительно произнес Александр Христофорович.
– Не следует торопиться, – услышал Чайкин в ответ. – Дело у нас одно, общее, государственное. Обсудим спокойно. С чего вы предлагаете начать?
– Да хотя бы с показательного прыжка! – воскликнул Чайкин. – Бессмыслица ведь получается. Некоторые слушатели воздухоплавательной школы не только не умеют прыгать с парашютом, но даже не видели, как это делается. Соберем всех курсантов, пригласим почетных гостей и проведем прыжок в торжественной обстановке.
– Что ж, мысль сама по себе недурная. Обсудим детали…
Сережа приготовил чай, но его пришлось несколько раз разогревать, пока Чайкин и Кириллов вели за столом негромкий разговор, обложившись чертежами.
– Похоже, лед тронулся, Сережка, – сказал отец, когда они приступили наконец к чаепитию. Сын, конечно, был в курсе его дел. – Завтра на учебном полигоне показательный прыжок. Если он пройдет благополучно, такие дела развернем – чертям тошно станет!
– Вот здорово! – Сережа от волнения пролил чай на клеенку. – Ты сам прыгаешь, пап?
– Мне не положено, – улыбнулся Чайкин. – Прыгать будут добровольцы из учлетов. Их оказалось много, почти все курсанты изъявили желание. Вот и Павел тоже.
– Папа, возьми и меня с собой, – взмолился Сережа. – Хочу посмотреть настоящий прыжок с парашютом!
Отец покачал головой:
– Я объяснял тебе, брат. На учебный полигон ребятам доступа нет.
– А может, в виде исключения, Александр Христофорович? – вступился за Сережу Павел.
– Никаких исключений.
Мальчик насупился, едва сдерживая слезы.
– Ладно, не горюй, – подмигнул ему отец. – Мы с Пашей после прыжка – сразу домой, и устроим пир горой!..
Засиделись допоздна. У каждого на душе было и радостно, и чуточку тревожно.
– Я и домой не доберусь, – забеспокоился Павел, глянув на часы. – Мосты через Неву, наверное, развели, да и общежитие уже закрыто. Комендант у нас строгий – ужас.
– Что комендант строгий – это хорошо. А ночевать оставайся у нас, – решил Чайкин. – Места хватит. Утром вместе и на аэродром поедем. И ты давай ложись, давно пора, – повернулся он к Сереже.
– Пап, я ну ни капельки не хочу спать, – сказал мальчик. – Может, ты нам свою повесть почитаешь? – неожиданно для самого себя предложил он. – Сам говорил, что на днях закончил главу.
Предложение застало Чайкина врасплох.
– Да ведь он начала не знает, – кивнул отец на Кириллова.
– А я ему сейчас все расскажу, – заторопился Сергей.
И пока Александр Христофорович убирал со стола нехитрое угощение, он кратко пересказал Павлу первую главу повести.
Разведка. Из повести Александра Чайкина
Оба воеводы, князья Григорий Долгоруков-Роща и Алексей Голохвастов, которые возглавляли защиту Троице-Сергиевого монастыря, не могли не понимать, какая огромная ответственность ложится на их плечи. Если не предпринять какие-то чрезвычайные меры, причем немедленно, враг может захватить монастырь. Счет шел тут не то что на дни – на часы и минуты. Слишком велик был перевес у врага. Нужно было как-то упредить его, выиграть хоть немного времени, организовать оборону.
Под вечер, когда на улицах осажденной крепости стало помалолюднее, князь Долгоруков вызвал к себе Крашенинникова, Багрова да инока Андрея.
– Пришла пора доказать, что вы в отряде ратном обучались не зря, – молвил им князь и рассказал о своей задумке.
Подземным ходом, о котором ведали только высшие власти, надлежало им выбраться за стены монастыря и выведать ближайшие планы врага.
– У нас ворот в крепости эвон сколько, – хмуро произнес Долгоруков. – Все сразу оборонить – силенок не хватит. Надлежит ведать, на какие ворота враг ринуться собирается. И еще одно: про ход подземный ни одна душа знать не должна. Прознает про него ворог – тогда погибли. Старшим тебя назначаю, – кивнул он Крашенинникову. – Зело, говорят, ты ратные науки превзошел.
– Когда выступать? – спросил Иван, вспыхнув от княжеской похвалы.
– Сегодня в полночь и пойдете, время не терпит, – сказал князь. – До хода подземного сам провожу вас.
Незадолго до полуночи они, крадучись, явились в княжеские покои. Князь, миновав просторные конюшни, привел их в помещение, где хранилась конская сбруя. Сдвинув в сторону хомуты да седла, он обнажил в полу прямоугольный дощатый люк. Не без труда приподняли его за заржавленное кольцо. Из черного провала повеяло сырым, застоявшимся воздухом.
Иван, Аникей и Андрей загодя придумали для себя одежду, чтобы поспособнее в ней было задание выполнять. Правда, кроме крестьянских свиток, порядком потрепанных, особого выбора не было. Зато тесаки да ножи Аникей наточил на славу, и каждый бережно спрятал их в складках одежды: враг, ежели попадется, не должен был обнаружить, что они вооружены.
