Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 5
Когда решение руководства СССР о вводе войск в Афганистан уже замаячило на горизонте, американцы вообще затаились и велели всем союзникам не проявлять никаких признаков внимания к афганскому вопросу, чтобы не дай Бог не спугнуть Советский Союз и чтобы вдруг Брежнев и его соратники не передумали с вводом. В условиях холодной войны для американцев такой ввод, конечно, был бы самым лучшим подарком, о чем предостерегал мудрый и дальновидный А. Н. Косыгин. Вашингтон через ЦРУ сделал все, чтобы спровоцировать такой ввод. Теперь же надо было во что бы то ни стало его «обеспечить». А там уж СССР увязнет, как в раскаленной смоле. С учетом своего опыта во Вьетнаме, они видели в Афганистане тяжелую перспективу для СССР — втянувшись в войну на много лет, цели своей он не добьется, но понесет тяжелый ущерб и политический, и социальный, и морально-психологический, и экономический, и военный. Проведя на последнем этапе буквально перед самым вводом советских войск комплексную дезинформацию и тем самым окончательно подтолкнув СССР к этому опрометчивому шагу, американцы (когда СССР наконец заглотнул блесну, т. е. когда начали ввод), поняв, что Советы уже провалились, развернули такую оголтелую шумиху во всем мире, какой еще никогда не было.
Позже некоторые политики и дипломаты (и даже военные) писали, что история осудила Советский Союз за этот шаг с вводом войск в Афганистан. Я не согласен с этим. Не история осудила, а хорошо подготовленная и убедительно представленная пропагандистская акция США вынудила подавляющее большинство стран мира осудить Советский Союз. А руководство нашей страны, увлеченное дилеммой «вводить — не вводить», совершенно не позаботилось об этой стороне дела, т. е. о разъяснении не только советскому и афганскому народам, но и миру своих целей и намерений. Ведь шли-то мы в Афганистан не с войной, а с миром! Чего же нам было это скрывать? Наоборот, еще до ввода надо было широко это довести народам мира. Увы! Хотели пресечь боевые столкновения, которые там уже были, и стабилизировать обстановку, а внешне получилось, что мы будто принесли войну. Позволили американцам своим шагом максимально мобилизовать оппозицию для борьбы и с правительственными войсками, и с нашими частями.
Уместно вернуться к событиям во Вьетнаме. Всему миру были известны советско-вьетнамские отношения, которые имели место до агрессии США. Но вот США напали на Вьетнам. Несомненно, мы, как и другие страны мира, осудили этот акт. Но мы не ставили эти события в зависимость с отношениями между СССР и США. А Картер вдруг ставит вопрос категорически: присутствие советских войск в Афганистане для США неприемлемо, и это является предварительным условием для дальнейших наших переговоров по проблеме сокращения ядерного оружия (?!). Прошу вас, читатель, обратить внимание на масштаб и глубину этого коварства (автором которого является Бжезинский): вначале США делают все, чтобы Советский Союз перешел рубикон, а вслед за этим обрушиваются на него, почему он это сделал, требуют немедленно уйти из Афганистана. Хотя всем было ясно, что такое мгновенно не делается. Эта «удивительная» позиция становится еще более странной, если мы вспомним из вьетнамского набора еще хотя бы один факт: США бомбят Ханой, а Никсон с официальным визитом летит в Москву, руководство СССР не отменяет его прием. Действительно, странно.
И вообще спрашивается, зачем было Белому дому так беситься? Для США агрессия против Вьетнама позволительна? Совершать агрессию против Гватемалы, Доминиканской Республики, Ливии, Гренады, Панамы — тоже можно?! А Советскому Союзу по просьбе руководства Афганистана ввести свои войска в эту страну нельзя, даже если существуют договорные отношения?
Вот она политика двойных стандартов.
А возьмите 1989 год. После вывода наших войск из Афганистана у США мгновенно пропал интерес к афганской проблеме, хотя, если верить пышным заявлениям американских политиков, начиная от президентов, США вроде выступали за мир на земле Афганистана и за оказание помощи многострадальному народу этой страны. Так где же это все? Вместо этого американцы натравили талибов против народа Афганистана, всячески их поддерживая финансами и оружием.
А.Н. Косыгин был тысячу раз прав, когда удерживал Политбюро ЦК от этого тяжелого решения. А главное — он обращал внимание всех руководителей СССР на то, что нас ожидает в перспективе, если введем наши войска в Афганистан. Как ни печально, но все развивалось именно так, как он предсказывал и от чего он всячески нас оберегал, и в первую очередь от коварных действий США.
Для того чтобы обеспечить ввод наших войск в Афганистан, наше военное командование решило: в Кабул и другие города, куда предполагалось вводить соединения Сухопутных войск или высаживать части воздушно-десантных войск, перебросить заранее небольшие оперативные группы со средствами связи. В основном это были подразделения специального назначения. В частности, для обеспечения наших действий на аэродромы Баграм (70 км севернее Кабула) и Кабул была направлена оперативная группа во главе с генерал-лейтенантом Н. Н. Гуськовым. В последующем он принял на себя целую воздушно-десантную дивизию и отдельный парашютно-десантный полк. Читателю должно быть небезынтересно, что для переброски одной воздушно-десантной дивизии требуется около четырехсот транспортных самолетов типа ИЛ-76 и АН-12 (и частично «Антей»).
Непосредственно всем вводом войск на месте, в Туркестанском военном округе руководил от Министерства обороны С. Л. Соколов со своим штабом (оперативной группой), который располагался в Термезе. Действовал он совместно и через командующего войсками округа генерал-полковника Ю. П. Максимова. Но Генеральный штаб хоть и находился в Москве, однако «руку держал на пульсе». Мало того, что он «питался» данными оперативной группы Соколова и штаба округа. Кроме того, Генштаб имел и прямую закрытую радиосвязь с каждым соединением (дивизией, бригадой), которые совершали марши в Афганистан, и с каждой нашей оперативной группой, что уже были заброшены и обосновались в Афганистане.
Бывали, конечно, в этом большом деле и случаи, которые максимально приближали к трагедии. Один из них имел место на аэродроме Баграм у генерал-лейтенанта Гуськова. У меня лично с Гуськовым (как и с многими другими) была постоянная, прекрасная, устойчивая связь. Самолеты с воздушно-десантной дивизией были уже в воздухе. По расчету первые из них должны садиться на Баграмский аэродром с наступлением темноты (чтобы не обнаруживать слишком большого наката сил). Приблизительно за тридцать минут до начала посадки я снова связался с Гуськовым:
— Проверьте еще раз практическим включением работу всей светообеспечивающей системы аэродрома.
— Но я недавно все это делал! Кроме того, афганский подполковник — начальник этого аэродрома — находится рядом в соседнем блиндаже.
— Это хорошо, но вы все-таки проверьте и через пять-десять минут, не позже, доложите. Одновременно у вас должны быть подготовлены, как мы уже договаривались, резервные средства освещения: 40–50 автомобилей различных марок. По команде они обязаны выехать на свои места, по 20–25 машин по обе стороны взлетно-посадочной полосы, приблизительно через сто метров одна от другой. Они должны быть в готовности осветить взлетно-посадочную полосу. Сверху у каждой машины должна быть включенная лампа. Это все тоже надо проверить. Времени до принятия самолетов осталось очень мало.
— Выполняю.
Минут через пять Гуськов докладывает:
— Не могу найти афганского подполковника. Буквально несколько минут назад я с ним разговаривал — он был очень любезным и послушным, а сейчас — как сквозь землю провалился. Кроме того, никто не знает, как пользоваться электросистемой.
— Немедленно объявите на аэродроме тревогу. Перекройте все выходы с территории аэродрома. Все свободные силы бросьте на оцепление аэродрома. Постоянно по громкоговорящей связи объявляйте, что если начальник аэродрома (назвать звание и фамилию) через десять минут не явится, то будет обязательно расстрелян. И так объявлять постоянно, уменьшая время. Одновременно ищите человека, который знает все аэродромные системы не хуже начальника. Плюс включить в действие аварийный вариант — освещение ВВП автомобилями. У вашей радиостанции постоянно должен находиться офицер. О ходе докладывать через каждые пять минут. Выполняйте.
— Действую.
Пока генерал Гуськов исполнял перечисленные мной мероприятия, я через Главный штаб ВВС (расположен на Большой Пироговской улице в Москве), через главного советского военного советника в Афганистане генерала Л.Н. Горелова и непосредственно через наши оперативные группы на аэродромах Кабула, Шинданда, Мазари-Шарифа и Кандагара (хорошо, что туда такие группы были заброшены) наводил справки о состоянии аэродромов и о способности их принять транспортные самолеты, которые, возможно, будут переадресованы с аэродрома Баграма. Сразу отпали аэродромы в Кабуле, поскольку был перегружен в это же время, и в Шинданде, который тяжелые самолеты не принимал. Оставшиеся были готовы, но не уверены в световом обеспечении и запросили время на проверку и тренировку до часа. Я дал им полчаса.
