KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Антон Якименко - Прикрой, атакую! В атаке — «Меч»

Антон Якименко - Прикрой, атакую! В атаке — «Меч»

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Антон Якименко, "Прикрой, атакую! В атаке — «Меч»" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— С бомбардировщиком драться труднее, чем с истребителем, — говорит Иванов. — Истребитель и маневрирует, и атакует, а ты сделал резкий бросок — и все, из под удара ушел. С бомбовозом так не получится. Бомбардировщик — это, конечно, сила. Особенно если он не один. Как ни крутись возле него, а он идет себе по прямой и держит тебя в прицеле: ждет, когда подойдешь поближе…

Правильно в общем-то думает, здраво. С истребителями драться легче. С бомбардировщиком труднее, опаснее. Спрашиваю:

— Что предлагаешь?

— Надо атаковать сверху, — говорит Иванов, — с большим углом пикирования, на большой скорости. Это позволит нам сократить время нахождения под огнем воздушных стрелков.

— Кроме того, — добавляет Иван Табаков, — надо бить из «мертвого сектора».

И Табаков правильно думает. Каждый пулемет бомбардировщика имеет определенный сектор стрельбы. За его пределами находится не простреливаемое, то есть «мертвое» (для бомбардировщика), пространство, из которого истребитель «посылает» бомбардировщику смерть.

— Безусловно, это надо учитывать, — соглашаюсь я с Табаковым и поддерживаю точку зрения. Иванова относительно скоростной атаки.

Очень дельная мысль.

— Молодец, — говорю, — думать умеешь. Но хватит ли времени на то, чтобы прицелиться? Подумайте, посоветуйтесь с товарищами. Я тоже подумаю.

Предлагает Федор Коротков:

— Товарищ командир, хорошо бы в бою рассредоточить огонь бомбардировщиков. Атаковать с разных направлений: слева и справа, например. Или сверху и снизу. При этом одна группа может имитировать атаку, отвлекать огонь на себя, другая бить наверняка.

Звонит телефон. Инженер полка сообщает, что он осмотрел самолеты звена Бондаренко.

— Ничего особенного, повреждения небольшие: сорвало обшивку, стрингерок перебило, — успокаивает меня Виноградов. — На втором самолете киль потревожен. Все залатали, заклеили…

— Хорошо, — говорю, — спасибо. Передайте комэску, чтобы готовил группы для вылета по графику.

— Он уже подготовил. И сам полетит.

— Передайте: вместо звена пусть выходит шестерка.

— Хорошо, передам.

* * *

Очередной звонок из штаба дивизии:

— В воздух звено из «Меча»!

Во главе звена уходит Вася Хвостов. День только еще начинается, а летчики трижды побывали в бою. Чувствую: и этот вылет кончится схваткой. Командный пункт торопит Хвостова. Через каждые тридцать-сорок секунд напоминает о том, что надо быстрее набрать высоту, увеличить скорость полета. «Понял», — отвечает Хвостов, раздражаясь.

Зачем торопить? Зачем подгонять? Разве летчик не знает, куда и зачем идет? Знает. И всегда идет на полных оборотах мотора. Ему больше нужны высота и скорость, чем тому, кто сидит на радиостанции. Непрерывные и ненужные толчки в спину только раздражают его, мешают сосредоточиться на главном: как обнаружить противника, обдумать возможные варианты воздушного боя. Ну вот, довели, парня до белого каления. Уже не отвечает — кричит: — Не на снаряде лечу, на самолете!..

А ведь он, как олимпиец: спокойный, немногословный, выдержанный. И летчик очень хороший — бывший командир звена в авиашколе.

Чувствую, обстановка накаляется, надо быть начеку. Сажаю в «готовность номер один» шесть экипажей во главе с Федей Коротковым. Не случайно сажаю тех же, кто сегодня уже летал. Если будет такая возможность, до обеда будут летать только они, после обеда — другие. Это позволит мне сэкономить силы пилотов. Нельзя всех держать в напряжении с утра и до вечера. Так много не навоюешь.

Оправдались мои прогнозы, снова звонок, и снова команда:

— Шестерку из группы «Меч» в воздух!

Взлетают, уходят в мглистую даль. Слышу доклад Хвостова: «Вижу большую группу „юнкерсов“ в сопровождении „мессов“. Снова звонок, команда:

— Четверку в воздух!

Взлетает звено Иванова. Проходит минута, другая. Затихает вдали басовитый моторный гул. А пыль все висит над взлетно-посадочной. Фашисты пока не знают наш Тоненький — небольшую площадку среди оврагов и балок, но пыльное облако может однажды нас выдать. Дождичка бы небольшого. Пыль бы, глядишь, и прибило.

Тишина. В траве под окном чирикнул кузнечик, отозвался другой, третий. Затрещали, будто наверстывая упущенное. Мимо окна скользнула легкая тень, сверху из-под карниза послышался писк птенцов. Ласточки… И сразу ушло напряжение, сразу повеяло чем-то своим, домашним. И вроде бы нет ни боев, ни войны, за окном будто не полевая площадка Тоненький, а мирное поле. И пыль взвихрили не самолеты, а ветер, теплый и ласковый, и вроде бы все хорошо, ничего не случилось, жив и здоров Бондаренко…

* * *

— На посадку идет Хвостов, — доложил мне начальник штаба, и этот доклад возвращает меня в довоенное время. Раньше, в мирные дни, выполнив учебно-боевую задачу, мы проносились над стартом в плотном парадном строю, оглушая округу ревом моторов. Ведущий резко отваливал влево, за ним через восемь десять секунд — второй. После второго — третий… Каждый при этом старался порадовать глаз наблюдавших четкостью строя, энергичным маневром. И вправду, все это было красиво, торжественно.

Сейчас все по-иному. Ни проходов над стартом, ни разворотов, ни гула моторов. Сейчас все по-рабочему. Бреющим, «из-за угла» заходим в створ взлетно-посадочной, у самой земли выпускаем тормозные щитки, перед самой посадкой — шасси. Обороты мотора убрал — и вот она, родная земля. Перед тем как выпустить шасси, не забудь оглянуться назад: возможно, это и «мессер» уже заходит в атаку. Не забудь оглянуться после того, как приземлился: по той же причине. Самолет еще не закончил пробег, а ты уже сгоняешь его с полосы, побыстрее рулишь к укрытию.

Одно за другим садятся группы Хвостова, Короткова, Иванова. Все нормально: задача выполнена, налет отражен. Это можно было понять по коротким командам, докладам и репликам, несущимся из накаленного боем эфира, и еще по тому, что мне не звонил Лобахин. Пожалуй, этот признак вернее, чем первый. В самом деле, летчики могли не заметить и пропустить одиночный, отколовшийся от вражеской группы «юнкерс»: в бою, когда с той и другой стороны такое большое количество самолетов, это вполне возможно. Он мог, наконец, прийти и отдельно от группы, и его бы никто не увидел. Но если бы бомбы упали на наши войска, это бы заметили все, это не прошло бы мимо штаба авиакорпуса и штаба дивизии. Так что все, как говорится, нормально, и меня интересует только одно: как и что там творилось.

Иду на стоянку. Смотрю, у самолета Хвостова собрались техники и механики Тумаков, Алексеев, Степанов, Бадло. Туда же спешит инженер Виноградов. Значит, машина пришла поврежденной. Точно, весь живот самолета в масле. Черные, жирные капли падают наземь. Инженер обошел вокруг самолета, бегло его осмотрел, молча пожал плечами.

— Все цело, пробоин не видно…

Нагнулся, присел на корточки, заскользил взглядом по низу машины, поднялся.

— Все ясно: пробит радиатор. Надо менять.

Хвостов чертыхнулся: все будут летать, он — сидеть на земле. Виноградов его успокоил: «Есть запасной… Заменим». Обращаясь ко мне, говорит: «Самолет Иванова тоже немного царапнули. Пробоина в плоскости и руле поворота».

Зотов критически хмыкнул, насупился, смерил взглядом сначала Хвостова, потом Иванова, буркнул: «Тоже мне, командиры…» Хотел добавить что-то еще, посущественнее, но, подумав о том, что он здесь не старший, что здесь командир полка, недовольно умолк. А я неожиданно вспомнил кинокартину «Чапаев», как легендарный начдив бранил после боя своих командиров полков, добавил:

— Подставлять свои головы всякой дурацкой пуле! Не годится, товарищи! Не имеете права!

Все засмеялись, и Матвей, «сменив гнев на милость», заулыбался. Подошли летчики группы Феди Короткова. Возбужденные, еще не остывшие после воздушного боя.

— Давайте, — говорю, — рассказывайте. С кем дрались? Что видели?

…Звено Васи Хвостова навели на группу Ю-87, идущих в сопровождении Ме-109. «Вижу!» — доложил командир звена.

Бомбардировщики шли длинной колонной. Наблюдая их строго по курсу и несколько выше себя, Хвостов насчитал восемь девяток. Правее колонны шли «мессера». «Многовато», — подумал Василий и в ту же минуту услышал Короткова: он выходил на связь с капэ авиакорпуса. На душе стало полегче, но в этот момент кто-то предостерегающе крикнул: «Истребители справа!» Действительно, справа сзади приближалась группа каких-то машин. А вдруг это немцы? Напряженность обстановки подскочила к красной черте. Бомбардировщики рядом, их надо атаковать, а звено под ударом…

Что делать?

Может, четверку разбить на пары? Одну бросить на «юнкерсов», другую навстречу идущим в хвост истребителям? А что это даст? И ту, и другую пару мгновенно скуют «мессера», а «юнкерсы» пойдут беспрепятственно. Где же выход? И вдруг — о радость! — командный пункт передал:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*