Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 6
Более интересен подход к этой теме практиков, непосредственно находившихся в высших эшелонах власти Союза ССР.
Бывший председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР Р. Н. Нишанов показал в суде, что последний вариант проекта Союзного договора не соответствовал итогам мартовского (1991 г.) референдума по вопросу о сохранении Союза ССР. Сам Нишанов, занимая одну из высших ступеней в иерархии государственной власти, фактически был отстранен от разработки этого важнейшего для страны документа.
Несмотря на объявленный срок подписания договора, механизм подписания, очередность, состав участников, вступление в силу не были до конца отработаны.
Высший орган государственной власти — съезд народных депутатов СССР вообще оказывался в стороне от развернувшихся событий вопреки ст. 73 и 108 действовавшей Конституции СССР.
На это обстоятельство обратил внимание и Р. И. Нишанов, с чьим мнением трудно не согласиться.
Плодившиеся день ото дня параллельные органы власти, не предусмотренные Конституцией СССР, подменяли собой существовавшие структуры, вносили анархию и дезорганизацию в государственный механизм.
Ввиду того, что проблемы государства все туже и туже затягивались в узел, ситуация требовала немедленной разрядки.
Характерными словами описал Язов мотивы, которыми руководствовался он и его сподвижники: «Все ближайшее окружение Горбачева было против распада Советского Союза. Поэтому и создалось впечатление, что оно выступило против Горбачева. Да не лично против Горбачева, а против развала СССР! Для меня не было большей беды, чем развал Советского Союза».
Не вдаваясь в оценку всей деятельности ГКЧП, лиц, входивших в состав комитета, а также их единомышленников, которые ранее были привлечены к уголовной ответственности в связи с данным делом, хочу все же перечислить ряд фамилий и должностей, поскольку эти обстоятельства имеют существенное значение.
Итак, непосредственно в состав ГКЧП вошли Бакланов О. Д. — первый заместитель председателя Совета обороны СССР, Крючков В. А. — председатель КГБ СССР, Павлов В. С. — премьер-министр СССР, Пуго Б. К. — министр внутренних дел СССР, Язов Д. Т. — министр обороны СССР, Янаев Г. И. — и.о. Президента СССР, а также Стародубцев В. А. и Тизяков А. И.
Обнародованные ГКЧП «Заявление советского руководства», «Обращение к советскому народу», «Постановление № 1» приводили Конституцию СССР и законы СССР в качестве главенствующих правовых документов, подчеркивая их безусловное верховенство на всей территории СССР.
Привлеченные к уголовной ответственности по данному делу лица, в т. ч. и Варенников, неоднократно, с первых же допросов на предварительном следствии, говорили о том, что их действия не были рассчитаны на длительный период времени.
Свидетель Павлов В. С., в частности, показал в суде, что Горбачев пользовался авторитетом у государственных деятелей Запада и экономическая помощь СССР оказывалась под «Горбачева». Хотя бы по этой лишь причине устранение его с политической арены было нежелательным.
Объективным свидетельством того, что ГКЧП был образован на непродолжительный срок, является тот факт, что на 26 августа 1991 года была созвана внеочередная сессия Верховного Совета СССР.
Допрошенный в суде свидетель Егоров А. Г. по этому же вопросу показал, ссылаясь на слова Крючкова В. А. о том, что Горбачев не должен уходить в отставку, ему необходимо отдохнуть на период наведения порядка в стране.
В обвинении указано, что «в августе 1991 года группа лиц, занимавших высшие гос. посты… не разделявшие позиции Президента СССР в вопросах оценки ситуации в стране, путей и форм дальнейшего осуществления процесса реформ, стремясь сорвать подписание Союзного договора, ввести в стране чрезвычайное положение и добиться тем самым изменения государственной политики, встала на путь организации заговора с целью захвата власти».
Следует сразу же отметить, что в перечне должностей и фамилий, вошедших в данный пункт обвинения, имя Варенникова отсутствует.
Исходя из этого факта, следует сделать вывод о том, что непосредственно у истоков ГКЧП подсудимый не стоял.
Конкретные первоначальные действия с участием Варенникова, вмененные ему, датированы 16 августа 1991 года.
В соответствии с фабулой обвинения, в этот день «Язов к участию в заговоре привлек своего заместителя», при этом посвятил его в планы срыва подписания Союзного договора и введения чрезвычайного положения. На Варенникова при этом планировалось возложить обязанность по непосредственному обеспечению режима ЧП.
Подсудимый Варенников по данному эпизоду обвинения показал в суде, что его нельзя было посвятить в планы по срыву подписания Союзного договора и введения чрезвычайного положения по той лишь причине, что такого плана просто не существовало.
Где, кто и когда возложил на Варенникова обязанность по непосредственному обеспечению режима ЧП, обвинение не раскрывает, а подтверждений тому в деле не имеется. Сам Варенников факт встречи с МО Язовым в тот день не отрицает, подчеркивая, что это была обычная встреча, носившая рабочий характер. Затрагивалось в беседе и положение в стране, при этом МО Язов предупредил о возможном применении закона «О правовом режиме чрезвычайного положения» в некоторых районах страны. В связи с этим МО предупредил, что Варенников должен быть готов отправиться в Киев для обеспечения порядка на территории КВО, ПрикВО и ОдВО.
Допрошенный в качестве свидетеля Язов в судебном заседании показал в этой части, что в связи с опубликованием нового Союзного договора он пригласил к себе Варенникова и Ачалова 16 августа 1991 года и изложил свою позицию о том, что с подписанием договора Вооруженные Силы СССР в их прежнем виде перестанут существовать, оборона государства будет разрушена. Если в складывающейся ситуации встанет вопрос о введении ЧП, то Варенников поедет на Украину. Но окончательное решение принято не было.
Не подтверждает обвинение в этой части и допрошенный в суде Ачалов, который был третьим участником разговора 16 августа 1991 года.
Вывод:
Доказательства эпизода обвинения по 17 августа 1991 г.
Встреча на объекте «АБЦ» Варенникова, Крючкова, Язова, Болдина, Бакланова, Павлова, Шенина, Грушко, Ачалова.
Подсудимый показал по данному эпизоду обвинения, что он действительно принимал участие в совещании 17 августа 1991 г. на объекте КГБ «АБЦ», при этом предметом обсуждения были два вопроса: 1) оценка обстановки в стране и 2) что в этой обстановке делать.
Какой-либо план не разрабатывался, дата 18 августа 1991 г. не определялась как начало выступления.
Принято общее решение — ехать с докладом к Горбачеву, просить принять адекватные меры, в т. ч. ввести в некоторых районах и отраслях народного хозяйства страны чрезвычайное положение. А если Горбачев захочет остаться в тени, то поручить это кому-либо другому, например вице-президенту.
Крючков и Павлов говорили о проекте Союзного договора, который вел к распаду СССР.
Никакие другие вопросы на заседании не рассматривались, обвинение в этой части ничем по материалам дела не подтверждается.
Участники совещания — Крючков, Павлов, Болдин, Бакланов, Шенин, Язов, допрошенные в суде, показали, что на встрече 17 августа 1991 года они согласованно пришли к выводу, что подписание Союзного договора приведет к развалу государства. К тому же сам договор противоречил результатам мартовского общенародного референдума.
В связи с этим было принято общее решение — лететь к Горбачеву, доложить еще раз обстановку в стране и убедить не допускать подписания нового договора.
Если предположить, что лица, привлеченные ранее к уголовной ответственности, могут излагать показания в выгодном им свете, то в целях объективности необходимо проанализировать и иные доказательства, которыми располагает суд. Свидетель Егоров показал, что на объекте «АБЦ» вопросы об изоляции президента, отключении у него связи, усилении охраны, захвата власти, состав ГКЧП и его функции не обсуждались.
Выводы следствия о противоправном характере действий Варенникова не основаны ни на законе, ни на материалах дела (по конкретному эпизоду).
18 августа 1991 года Варенников в составе делегации вылетел в Крым.
По показаниям допрошенного в суде Плеханова, он лично заранее сказал Варенникову о том, что у президента будет отключена связь, этот факт бесспорен.
Сам же Варенников расценивает его как обстоятельство, которое должно было облегчить разговор, не дав Горбачеву отвлечь внимание на какие-то другие разговоры.
Факт ограничения связи, бывшей в распоряжении Президента СССР, подтверждается показаниями свидетеля Карасева Н. В., пояснившего, что объект «Заря» имел связь с Москвой лишь по паролю.
