Альберт Зарипов - Дембельский аккорд
- Нет. Надо получить обязательно! - твердо заявил ротный. - Если мы будем мины ставить надолго, то надо составлять схему минных полей.
Лично у меня сейчас сложилось такое впечатление, что майора Пуданова уже пригласили на дипломатическую работу в Организацию Объединенных Наций… И пока идет полное оформление служебных документов, он вздумал воевать в строгом соответствии с международными правилами ведения боевых действий… Если я ставил мины, то обычно к утру их забирал обратно. Или же попросту подрывал. Другие же оставляли их там, где и установили… Без бумаг, схем и карт… А тут прямо-таки джентльменство высшей пробы.
Обсуждение деловых моментов закончилось и Волженко поднялся с табурета. "Красный же квадрат" в достойном обрамлении двух металлических спинок по бокам да кроватей сверху-снизу смотрелся очень внушительно и даже впечатляюще… Но с места своего он даже не сдвинулся.
- Володя! Ты идешь? - спросил его лейтенант, подошедший уже к двери.
- Миш-шаня! - строго ответил ему капитан. - Ты пока что меня не жди… Я сам тебя догоню.
- Как хочешь… - опять смутился Волженко и исчез.
На минуту в вагончике повисла тревожная тишина. Мы с Пудановым смотрели на "шедевральное полотно", начатое когда-то Вовочкиными родителями и колоритно разукрашенное не одной плеядой военных мастеров… Святые отцы, конечно, очистили его душу от всевозможной скверны, но внешне это почти никак не проявлялось… Ну, разве что в глазах… Да в речах.
- Мужики! - сказал Вильясов, печально и проникновенно глядя на нас обоих. - вот вы завтра на войну уходите.
Он переводил свой грустно-строгий взор с Иваныча на меня и обратно.
- И что дальше? - опять начал терять терпение ротный. - Говори, а то мы торопимся!… Ну, же.
Вильясов тяжело вздохнул, как бы осуждая наше стремление к мирской суете, но к конкретике всё-таки перешел.
- Вот сейчас здесь был Мишаня!… А ему всего-то двадцать один год!… И он завтра с вами идёт на войну!… Понимаете?.
- А что ты предлагаешь? - всерьёз поинтересовался Пуданов. - Не брать с собой?.
- Нет… Я прошу вас, мужики!
Внезапно грузный капитан перешел на свой знаменитый бас, от чего даже мурашки по моей спине бросились врассыпную… Стекла в окнах совершенно не задрожали и ничего такого особенного не произошло… Только вот на Иваныча вдруг напала икота, которую он с трудом залил половиной банки… Трехлитровой.
- Мужики!… - вновь начал басить Вильясов и больше уже не останавливался. - Берегите… Берегите, Мишаню!… Ему ещё жить да жить! Поймите вы меня наконец! Двадцать один год ему! Всего-навсего!.
- Ты че-го тво-ришь? - попытался его перекричать командир роты. - А-а?.
Капитан на мгновенье замолчал… Кратковременный успех следовало развивать и дальше.
- Ты чего вытворяешь? - опять переспросил Пуданов, но уже обычным голосом. - За старое взялся?… Тут тебе не монастырь! А первая рота! Нам завтра на войну идти, а ты нам мешаешь готовиться к выходу! Понимаешь?… Мешаешь.
- Мужики! - произнес потише Вильясов. - Ну, двадцать один год парню.
Майор Пуданов уже контратаковал с новыми силами да аргументами:
- А нашим солдатам ещё меньше! Им по восемнадцать, девятнадцать и двадцать! И их у нас почти сорок человек! А ты из-за своих фантазий… просто-напросто мешаешь нам! И завтра это может очень плохо аукнуться! Усёк?.
Старый сапер-минер обреченно кивнул своей буйно-красной головушкой.
- Мужики… - только и смог он выдавить подавленно и грустно. - Ну.
- Всё будет нормально! - громко пообещал ему командир роты. - Но… Если ты сейчас очень быстро уйдёшь! Понимаешь?… Иди-ка ты лучше в свою палаточку… И немедленно начинай молиться!… За Мишаню и за всех наших солдат… Договорились?.
В эту минуту я втайне гордился и восхищался Иванычем… Который в такой трудноразрешимой ситуации нашел в себе возможности и, главное, очень правильные и нужные слова… Всё это принесло очень даже положительный результат.
"Красный квадрат" уже стоял у выхода и вновь смотрел на нас поочередно своим грустно-туманящимся взором.
- Мужики! Берегите! Мишаню и всех солдат!
- Сделаем! - пообещал ему Пуданов. - Иди.
Дверь громко заскрипела, выпуская медлительного капитана Вильясова и абсолютно не препятствуя потоку свежего морозного воздуха.
- Не закрывай! - крикнул командир роты.
- Хорошо… - ответил снаружи басистый голос, после чего в окошке замаячила степенно удаляющаюся фигура Вильясова.
Не сговариваясь, мы облегченно вздохнули… Потерпели с минуту внезапное понижение внутренней температуры, и я затем пошел закрывать поплотнее дверь.
- Такое ощущение, что он уже насквозь заспиртовался! - пожаловался я. - Перегарище.
- Да он, наверное, только вспомнит… И сразу же начинает пьянеть! - шутил Иваныч. - Везёт же людям!.
- Да-а… А мне вот вчерашнего хватило! Кого там ещё?.
Я обернулся на звук открываемой двери… Следующими визитерами были старший лейтенант Гарин и капитан Скрёхин.
- Свои-свои!… - от входа заявил Стас. - А что у вас тут только что было? Винцом баловались?
Но в нашей пустой батарее таких боеприпасов не наблюдалось.
- Да это Вильясов только что… - недовольно проворчал Пуданов. - Замучил.
- А-а… "Берегите Мишаню… Мужики…"
Засада так натурально изобразил басовитого минёра-сапёра, что мы невольно рассмеялись.
- Во-во!… - признался ротный. - Берегите и всё тут.
- Ну, ладно! Посмеялись и хватит… - Гарин деловито подсел к столу и начал доставать из сумки сложенную карту. - Пора бы нам кое-что уточнить… Поработать наконец-то.
- Мы - не против! - сказал я и подошел поближе.
- Вот и хорошо. - важно произнес Стасюга. Итак.
Деловое совещание продлилось минут двадцать. Мы обсудили необходимые вопросы и согласовали наши действия. Капитан Скрехин сообщил нам о том, что две радиостанции для связи с "центром" уже готовы, два комплекта запасных батарей заряжены и ждут своего часа.
- Вот и всё! - с умнейшим видом великого полководца старший лейтенант Гарин убрал карту и только под конец обрадовал Пуданова. - Саня! Комбат на проверку групп не придет! Сказал, чтобы лично я это сделал.
- Уф-ф… - предварительно вздохнув, возликовал Иваныч. - А я тут подбиваю концы с концами, чтобы всё нормально было… Тороплюсь, как на пожар.
- Ну, так вот! - остановил его Засада. - Торопиться никуда не нужно! Спокойно доделай все свои дела… И отдохни перед выходом… А то вон Маратыч сидит и баклуши гоняет.
- Ты оборзел что ли, штабной перец?! - ухмыльнулся я небрежно и пренебрежительно. - во-первых: баклуши не гоняют, а бьют. Это балду гоняют из одного кармана в другой… А во-вторых… Товарищ оперативный офицер.
- Ну, вот! И пошутить не дадут.
Но изворотливость этого крутого штабнюка мне уже была известна.
- У меня группа ещё с двенадцати часов готова к проверке! Хоть для тебя, хоть для комбата! У меня всё там нормально и поэтому мне без разницы то, кто же будет проверять.
- Вот и молодец! - похвалил меня Гарин. - я так комбату и доложу! Что тебе без разницы… Он-то быстро сюда примчится.
- Да хоть министру обороны! - отозвался я с кровати. - Поторопись! А то на самолёт московский не успеешь.
- Ах! Москва-Москва… - вздохнул погрустневший Гарин. - Когда же я там буду служить генералом?.
- Слезу пусти ещё тут! - Я продолжал советовать. - Может пожалеют тебя… Сиротку армейскую.
- А это какую? Скупую мужскую? - ерничал Стас.
- Какая есть… Такую и пусти.
Но дверь за ними уже захлопнулась, а орать им вдогонку мне было ужасно лень.
- Любите вы друг друга подколоть! - изрек довольный Пуданов. - Хлебом не корми.
- Да это мы так шутим… - улыбнулся я беззлобно. - мы же в одном отделении в училище обучались… Правда, только один год.
Ротный меня не понял и решил уточнить:
- Это как так? Один год.
Я улегся поудобнее и даже подложил руку под голову:
- Засада обучался поначалу в четырнадцатой роте. В траковской, как мы её называли, потому что ротным у них был выпускник десантного факультета… По фамилии Бавгиря… а мы же спецназовцы! И поэтому наша тринадцатая рота всегда считалась самой спецназерской… И ротный наш был стопроцентным спецназовцем! Не то что в четырнадцатой!… а эти гаврики всю жизнь локти кусали от этого… Даже своего ротного подкалывали по поводу его десантного происхождения, но бес толку… Непрошибаемый был… Ломгиря! А Стаса отчислили с четвертого курса за самоволку. Отправили служить в Кировабадскую десантную дивизию, где он пролез без мыла куда нужно и через месяц стал уже прапорщиком.
- Так он ещё и прапор оказывается? - изумление Иваныча было искренним и огромным. - А я-то думаю.
Я продолжил раскрывать ему глаза на истинную сущность Засады:
- Вот оттуда у него и замашки эти прапорщицкие… А через год он попросился обратно в училище и его восстановили… Но уже на наш четвертый курс, то есть в тринадцатую роту… И вот так он хоть один год, но всё-таки прослужил в настоящем спецназовском подразделении.
