Фриц Вёсс - Вечно жить захотели, собаки?
— Мне очень жаль, капитан! Но нам следует больше пожалеть самих себя! Взрослые люди, и вдруг так по-детски! И такие командуют полками, дивизиями и армиями, а мы им подчиняемся! — говорит Куновски. — Когда они думают о Германии, они словно загипнотизированные и не видят, что происходит на свете. Они в своей жизни не занимались ничем, кроме парадов со знаменами!
Гольц передает:
— Позиции отбиты в третий раз. Часть без боеприпасов! — Он глубоко переводит дыхание. — Наш уважаемый командир полка, полковник Хутте, застрелился!
Виссе появляется в штабном бункере в неподходящее время. Майор сидит за столом, и когда Виссе входит, он как раз протягивает солдату то, что тому не удается спрятать достаточно быстро. Это тарелка, а на ней кости от целой курицы. На столе майора еще лежат вилка и нож. Уборщик поворачивается к Виссе спиной и обгладывает кости. Как собака, он разгрызает их зубами и высасывает из них все. Гольц не говорит ни слова. Он просто не замечает присутствия Виссе.
В Сталинграде 27 января 1943 года сотни тысяч умирают от голода, а господин майор вкушает курочку.
Майор вне себя: то, что его застали за поеданием курицы, это, разумеется, самая мелкая причина. Гольц пытается скрыть внутреннюю борьбу. Он приказывает солдату открыть банку сардин. Виссе остается только удивляться. Неужели это еще бывает? Ему дурно от голода, он прислоняется к стене бункера. Гольц медленно поедает сардины. Он тщательно разъединяет их двумя вилками, очищает от костей и чешуи, откладывая их в кучку на краю столовой доски. Майор явно углубился в уничтожение десерта. Кости он тоже отдает денщику, который ставит их на второй стол в углу бункера и выбегает, чтобы набрать снега для чая. Майор вытирает салфеткой рот и продолжает делать вид, будто все еще не замечает присутствия капитана.
Виссе не может оторвать взгляда от костей. «Я не знаю, что сделаю от голода! Я теряю рассудок! Сейчас майор не смотрит. Если я быстро схвачу все кости и положу в рот? Они принадлежат уборщику. При этом эта сволочь, Гольц, эта свинья с теперешнего момента зависит от моей поддержки. Если он будет участвовать в бегстве, я уж ему покажу. Вообще-то не следует его брать с собой. Что я вообще здесь делаю?» — ожесточенно думает Виссе.
Виссе смотрит на Гольца. Майор бледен и совершенно очевидно думает о том, что ему предстоит и что внушает ему ужас.
«Это был его прощальный обед, и он застрелится!» — думает Виссе.
Он тоже человек. Виссе преодолевает свою ярость, поворачивается к Гольцу и без вступления говорит:
— Я не застрелюсь, господин майор! — Гольц молчит. — Я буду прорываться, господин майор! Если хотите, можете присоединиться к нам!
Майор смотрит в стенку. Он поднимается, его движения странно угловаты и кажутся автоматическими.
— Нам приказано собраться в центре Сталинграда! — Гольц говорит неуверенно, пытаясь казаться убедительным. — Подумайте только, господин Виссе, мы же офицеры! Девиз остается прежним: сражаться в Сталинграде до последнего человека! Если мы пробьемся, то предстанем перед трибуналом! Представьте себе этот позор!
— Тогда нужно сдаваться в плен, господин майор!
— Если Германия выиграет войну, то у нас как офицеров, которые сдались большевикам, не будет шансов на достойное возвращение. Нет, нет, я не могу так поступить со своей офицерской честью.
— Тогда вам придется застрелиться, господин майор! Действие с необратимыми последствиями! Поэтому подождите, пока это сделают другие. Пусть Паулюс и его генералы, которым это положено по званию, пойдут впереди!
— Может быть, немецкие танки действительно в нескольких километрах отсюда — и фюрер все-таки выручит нас?
— Что за предположения, господин майор? Вместе того, чтобы действовать разумно, полагаясь на самих себя! Потому что именно офицер должен знать, что ему делать! Действовать достойно, мужественно и реалистично! Этой способности вы лишились! Ваш мозг набит фразами настолько, что для мыслей места уже не осталось. Вы становитесь на пьедестал и уже не можете ориентироваться в голых фактах. Настал момент прийти в себя и проснуться!
Я сделал все, что мог, чтобы сражаться достойно и честно, как подобает солдату. Мы со всех сторон окружены противником, и у нас нет шансов держаться дальше. Сейчас я пытаюсь избежать плена и пробиться к нашим позициям. Я сделал бы это и тогда, если бы вместо русских нас пытались взять в плен американцы или англичане. Я возьму Куновски и Кремера, которые пойдут со мной! Вы пока подумайте, господин майор, что такое позор — следовать непоколебимой позиции солдата или позволить себя использовать!
Погрузившись в мысли, Виссе отправляется к бункеру. Вдруг раздается грохот и треск. Из-под гусениц танков вырываются тучи песка, грязи и снега. Четыре Т-34 быстро катятся вдоль края балки и изо всех орудий стреляют по оврагу.
Артиллеристы бросаются из бункеров к орудиям на огневые позиции. Их бег столь же бесполезен, как и их стремление вчетвером быстро развернуть миномет. Виссе, как заяц, начинает петлять, и, вместо того чтобы, как другие, бежать перед танком, он бежит им наперерез, их огонь проходит над ним, и за его спиной танки уходят.
— Куновски, Кремер! — кричит он в бункер. — Когда танки пройдут, приходите в штабной бункер.
Кремер и денщик майора сидят у печки в штабном бункере и тайком посматривают на майора, который, стоя с побелевшими губами и не говоря ни слова, так, кажется, и не решил, что делать.
— В любом случае, я с вами, — говорит денщик намеренно громко. Гольц не реагирует. Дрожа, он прислушивается, как на этот раз танки катятся над потолком бункера, так что под ними грохочут несущие балки и крепежные столбы. Потолок качается, и с него сверху сыплется песок.
Капитан и Куновски наклонились над картой. Виссе показывает маршрут бегства.
— Первая цель — Карповка! Оттуда мы направляемся к реке Царице и дальше по течению Дона попытаемся дойти до Ростова к кавказской армии. Идти будем по ночам! Днем прячемся и отсыпаемся в бункерах, домах или оврагах, где получится. А теперь ликвидируем пункт. Если у нас есть еще люди, которые хотят пробиваться, то образуем несколько групп.
До полка дозвониться невозможно. Из командного пункта на высоте 104-й отвечает голос на ломаном немецком: «Говорит Иван, я вместо телефониста, еще раз починил линию. Остались я и Павел! Красноармейцы уже на наблюдательном пункте! Немецкие офицеры и солдаты атаковали — все погибли!»
— Иван! — кричит Виссе в аппарат. — Здесь тоже танки! Если можешь и хочешь, приходи к нам! Мы хотим пробиваться в Ростов!
Меньше получаса спустя раздается стук в дверь — Иван пришел. Он так же скромен и так же исполнителен, как и раньше, когда немцы были еще господами. По-настоящему его зовут Дмитрий, но немцы всех русских называют Иванами, так же, как и русские всех немцев называют фрицами.
На Иване надета его красноармейская форма, на голове шапка, на ногах валенки, на плече рюкзак, он выглядит точно так же, как год назад, когда попал в плен. Но на нем шинель вермахта, и на шапке нет красной звезды.
— Много танков на пути сюда, много русских солдат! Но я прошел!
— Да, Иван, теперь смотри, как тебе быть! Мы пробиваемся к немецким позициям на запад. Если хочешь, можешь пойти вместе с нами в Ростов. Ведь ты там был учителем? И оттуда дальше, к своей матери в Полтаву. Но ты сможешь прибиться и обратно к Красной Армии!
— Лучше не надо! Русские меня сразу расстреляют! — говорит он небрежно. — Пойду с вами!
— Хорошо, но тогда ты вместо шинели снова наденешь русскую куртку. Теперь давай-ка, надень свою красную звездочку на шапку. Не ухмыляйся, я знаю, что она у тебя опять в кармане, на всякий случай! А почему бы нет! Русский автомат и два магазина к нему у нас для тебя тоже найдутся! Так, а теперь нам еще нужен пропуск!
— У русских бумага похуже! Эта лучше! — Он позаботился и об этом, достал листок русской писчей бумаги. — От мертвого русского майора!
— Наверное, Иван подумал и о том, чтобы написать самому себе пропуск, потому что он умело намочил штемпель своей красноармейской книжки, прижал его к чистому листу бумаги, потер ногтем большого пальца по оборотной стороне штемпеля и таким образом сделал с него отпечаток.
Гольц искоса смотрит на Ивана, который уже хозяйничает за его письменным столом.
— Итак, военнопленных майора Гольца Вальтера Гельмута, капитана Виссе Фридриха Вильгельма, обер-вахмистра Куновски Эмиля Ладислава…
— Пиши, что ты должен доставить этих пленных в пересыльный лагерь в Карповку.
— Понимаю! Хорошая идея! — Иван от удовольствия смеется.
— А если этот парень передаст нас первым встречным русским, чтобы выкупить себя?! — спрашивает Гольц.
Иван внимательно смотрит на Гольца и решительно качает головой: «Иван так не сделает!»
