Сергей Кольцов - Тихая разведка
…После завтрака Черемушкин недолго размышлял, как и с чего начать разговор с пленным. Значительно сложнее было решить, как поступить с ним, вопреки данному слову, после допроса. Командир мотопехотной роты — невелика шишка и особой ценности для командования не представляет. Гауптман Зоненнбах, разделив трапезу с разведчиками, сидел теперь чуть в стороне под охраной младшего сержанта Антонова, внимательно присматриваясь к окружающим его людям, продумывая в деталях свой предстоящий побег. То, что его не тронут, а предоставят, как было ему обещано, нз ясно только каким образом, свободу, он был уверен. Но его внезапное, совершенно непонятное возвращение в свое подразделение не только не давало какого-либо алиби, а наоборот, ставило в зыбкое положение человека, хотя бы и на краткое время оказавшегося в стане врага. Поэтому, Зоненнбах решил во что бы то ни стало добиться решения тайных замыслов и держать в крепких руках не только синицу, но и вожделенного журавля. Он надеялся на себя, был быстр, смел в предприятиях, суливших решение всех мучивших его проблем и не сомневался в успехе. Только бы совладать с мучившим его тело и мозг напряжением, не ошибиться в нужный момент!
Время от времени, несмотря на солидное расстояние от автомагистрали до места временного расположения разведчиков, доносились разнообразные звуки, сочно расходящиеся по лесу, словно по речной долине.
— Герр капитан, вы — командир мотопехотной роты…
— Да! Да! — пытался упредить развитие вопроса Черемушкина Зоненнбах. — Суть одна: наш и ваш пехотинец трижды в атаку не ходит…
— Я, собственно, не об этом… Хочу знать наверняка: что вы можете сказать о войсковой группе «Феникс»? О ее возможностях противостоять, допустим, определение здесь чисто символическое, такой военной организации как армия?
— Армейская группа обергруппенфюрера СС Веллера не мифическая сила и серьезна по своему составу. Короче, как говорите вы, русские, она способна наломать немало дров и имеет в своем распоряжении несколько пехотных моторизованных, танковых и артиллерийских соединений, авиацию различного назначения. Не преувеличивая, на мой взгляд, — это довольно мощная боевая единица…
— У меня в полевой сумке карта. Ваша карта, гауптманн Зоненнбах. Многие пометки на ней мне понятны. Но скажите, что обозначает жирная линия, целиком охватывающая район Лешего Оврага и малопроходимое урочище Волчья Падь.
Гауптман Зоненнбах отвел глаза в сторону, в них отразилось блудливое беспокойство. Глаза неожиданно замигали, как огни светофора в поздний час ночи, высвечивая попеременно два сигнала. Молодцеватое лицо его стало хмурым и бесцветным.
— Что с вами, капитан? Вам плохо? Что-нибудь с печенью? Виду вашему, скажу, не позавидуешь…
— Клянусь честью немецкого офицера, мне неведома карта, о которой говорите..
— Нехорошо вводить в заблуждение, герр капитан. Своими словами оскорбляете достоинство офицерского корпуса немецкой армии.
— Хорошо. Вы подтверждаете свои прежние обещания о даровании мне свободы?
— За нее нужно платить не скупясь, а вы ломаетесь, словно девка, повышающая за каждую сделку свой гонорар. Вы же отлично понимаете, что мои люди со мной, в том числе и вы, находимся в данной обстановке в одинаковом положении. Ваши шансы выжить, однако, могут быть значительно выше.
— Признаюсь, карта, которую держите в руках, принадлежит не мне, а моему начальнику — командиру батальона майору Керну.
— Понимаю. Вы скрываете чрезвычайно важное. Можете не отвечать: я разгадал, что кроется в знаке «жирная черта». Красные стрелы, устремленные от черты, подразумевающей оборонительные сооружения армейской группы Веллера в сторону районов Лешего Оврага и Волчьей Пади, означают внезапный удар специального подготовленного контингента по нашим войскам.
— Да, это так. В известной зоне при угрожающем положении скрытно должна занять свои бункера, соединенные между собой подземными галереями, двести восьмая пехотная дивизия усиленного состава. И это еще не все, — разговорился Зоненнбах. — Местность, разбитая на квадраты, возможно, об этом вам известно из других источников, заминированная сложным способом, будет по необходимости подрываться по площадям. Это не елки-палки и поломанное колесо… Тысячи ваших солдат попадут на управляемые минные поля, а затем — огненный вал с тыла. Что такое тыл в современной войне?.. Войска обергруппенфюрера СС Веллера вырываются на оперативный простор. По пути уничтожается все, что попадает под мощные жернова «Феникса». И это все не из серии сказок.
Черемушкин был уверен, что гауптман Зоненнбах располагает большей информацией, значительно более важной для него, войскового разведчика.
— Вы, как мне кажется, неправильно пользуетесь воинским званием командующего армейской группой «Феникс». Правильно, группенфюрер?..
— Никак нет! Командующего срочно вызвали в Берлин. Предположительно к Рейхканцлеру, а затем на Бендлерштрассе — в генеральный штаб Вермахта. Буквально за несколько часов до встречи с вашей командой лично начальником штаба бригаденфюрером СС Вайсом была получена шифрованная радиограмма о присвоении командующему звания обергруппенфюрера СС и о намеченном вылете из Берлина к своим войскам завтра.
— В какое время и на какой аэродром запланирован прием самолета с обергруппенфюрером? Прошу точнее. Система охраны, встречающие?
— Вылет из Берлина с Темпельгофского аэродрома завтра в пять утра местного времени. Посадка на полевом аэродроме Кобылино примерно около семи. Встречает бригаденфюрер СС Вайс. Некоторые работники штаба и гестапо. Безопасность обеспечивают гестапо и служба СД. Прикомандировывается особое подразделение полевой жандармерии. На шоссе Станичка-Кобылино моторизованные патрульные наряды. О периодичности и порядке их передвижения знать не могу.
— Герр гауптман! Вам, как я вижу, известна проторенная тропа к уникальной кладовой сокровищ. Поделитесь, откуда вам, командиру мотопехотной роты, известны такие военные тайны, недоступные военачальникам рангом покрупнее?
Зоненнбах потупился, но тут же произнес с некоторой запинкой:
— Влиятельные знакомые из штаба группы «Феникс»…
— Знаете Зоненнбах, ваши акции выросли, но вы покинете наш лагерь только тогда, когда это для вас будет безопасно.
— Но не потерпит ли крах презумпция невиновности?..
— Если вы хотите дожить до конца войны — помогут вам Бог и ваше благоразумие. И в определенной степени риск. Конечно, если долг убьет ваш разум — это конец.
— Я должен подумать о высшем кредо человеческой чести. Здесь не имеется в виду верность национал-социализму, а простую чистоплотность по отношению к своему товарищу, с которым месил грязь в траншеях и проливал кровь за свою несчастную родину — Дойчланд. Разве вам не дорого название — Россия?
— Мне понятны ваша боль и гордость за Германию, — выдержав паузу, в раздумье произнес Черемушкин. — Мне дорога моя страна, Россия, которой вы, немцы, принесли смерть и разорение. Но несмотря на это, мне нравится ваша надежда на исцеление вашей родины. Государство не должно иметь политической настройки в той форме, которая превратила самих немцев в рабов и пушечное мясо. Фашизм должен исчезнуть раз и навсегда. И это дело не только советской армии, а говоря вашими словами, самих немцев. Но не будем больше касаться данной темы. Лучше скажите: что представляет аэродром близ местечка Кобылино?
— Аэродром небольшой, полевого типа. В основном для военно-транспортных самолетов. Правда, с некоторых пор на нем прочно осели отдельный бомбардировочный полк и эскадрилья прикрытия. Полк имеет самолеты Ю-88, новейшие истребители МЭО-110. Объект обеспечен зенитной артиллерией, гарнизон — отдельным батальоном аэродромного обслуживания. Пожалуй, все…
— Ну и, чтобы закончить нашу беседу, герр гауптман, несколько вопросов о возможных человеческих слабостях, привычках, характерных для начальника штаба бригаденфюрера СС Вайса. Какая машина закреплена за ним для встречи командующего? Дорога, которую избирает бригаденфюрер Вайс при посещении аэродрома: лесную, с выездом на шоссе у хутора Калинич, или по самому шоссе от Станички до Кобылино? Обстоятельный ответ окажет мне немалую услугу.
Капитан Зоненнбах опустил голову и задумался. Он отлично понимал прямую зависимость вопросов от ответов, определяющих собой судьбу бригаденфюрера, но, самое главное, конечный успех армейской группы под кодовым названием «Феникс». Раздумывал он долго, изредка бросая взгляд на Черемушкина. Наконец решился и произнес:
— Насколько мне известно, бригаденфюрер предпочитает в такого рода поездках пользоваться автомобилем-амфибией с повышенной проходимостью. Амфибия в целях маскировки раскрашена в черно-желто-зеленый цвет. Полосатой зеброй окрестили ее наши солдаты. Такого типа машины и такой окраски в гарнизонах и самом штабе Веллера нет. Лесную дорогу бригаденфюрер СС избегает и предпочитает шоссейную, хотя она имеет большую протяженность. Остальные вопросы мне не по плечу — хромаю на обе ноги…
