KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Иван Бородулин - Мы — разведка. Документальная повесть

Иван Бородулин - Мы — разведка. Документальная повесть

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Иван Бородулин, "Мы — разведка. Документальная повесть" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Потом спросила:

— Он жив?

— Нет, Саша.

Плугова опять заплакала, совсем по-детски, всхлипывая и не утирая слез.

Немного успокоившись, Саша рассказала, что произошло.

Володя Петров, опекая девушку, все время находился рядом в старом окопе, уговаривал не бояться, если будет страшно.

— Он, — рассказывала Плугова, — все учил меня, что делать, если немцы пойдут, но ничего не говорил, что делать, если они… из минометов…

— Он сам не знал, Саша. Он сам первый раз, — вставил я.

— Да, наверное. Но когда начался этот ужас, посыпалась земля, он, понимаете, закрыл меня. Он живой был, когда я его перевязывала. И когда тащила — живой. И вот…

Плугова снова заплакала. Ей налили спирту, а заодно приложились к фляжкам сами — так худо и тяжело было на душе.

Потеряли двух товарищей, двое ранены, «языка» нет. Хуже не придумаешь.

Конечно, война есть война, но и там трудно привыкнуть к потерям. Мы не смотрим друг другу в глаза — каждый почему-то чувствует и свою долю вины за неудачу и гибель товарищей.

Но пока мы живы — надо драться и мстить. Кладем тело Володи Петрова на плащ-палатку, четверо берутся за углы, и Володя плывет над ничейной землей в свою последнюю дорогу.

В своих траншеях нас встречают Балухин и капитан Терещенко — теперь он командир разведки полка. С тяжелым сердцем доложил я о неудавшемся поиске, особо подчеркнув, что Расохина немцы унесли живым.

— За Расохина не беспокойтесь. Вряд ли он вообще заговорит с немцами, — пытался утешить капитан.

— Мы не сомневаемся в Николае. Но на всем взводе пятно — разведчик в плену.

— Вы сделали, что смогли, а сейчас ведите взвод на Шпиль и отдыхайте. Раненых — в санчасть.

На следующий день на полковом кладбище мы похоронили Володю Петрова. Зашили в плащ-палатку, опустили в неглубокую яму, с трудом выдолбленную на склоне сопки, и дали прощальный залп из автоматов. На холмик поставили небольшой деревянный обелиск с красной железной звездой и поклялись отомстить.

А безымянную сопку, где мы потеряли Расохина, во всех донесениях и сводках стали называть Расохинской.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

НОКАУТ В ТРАНШЕЕ

Двое суток мы отсыпались, приводили себя в порядок, а потом снова стали готовиться к захвату «языка» — приказ есть приказ.

Предложения, как взять немца с переднего края, давали многие разведчики. У некоторых созревали такие планы, что диву давался даже бывалый специалист Дима Дорофеев.

Был в нашем взводе один человек, Николай Негода, черный, красивый, высокий украинец. И вот этот Негода в землянке у капитана, когда шел малый военный совет, самым серьезным образом выдвинул свой план захвата «языка».

— Це дило я так розумию. Взяты нимца треба на «нейтралки». А пидманыты его военною хитростью. Зробыты легкий макет оленя, влизты туды двом хлопцам та и пробигты перед обороною. А шоб похоже було, роги та шкуру взяты вид всамделешного оленю. Нимцы беспременно почнут стреляты, шоб животыну вбыты. Як тильки первый раз стрельнуть — хлопцы падают мабудь мертвы. Як прийде ничь, як фрицы полизуть за даровым мясцем, тут их и сцапати, — уверенно закончил наш красавец.

От дружного взрыва хохота чуть не обрушилась землянка.

Посыпались вопросы.

— Милый, ай рехнулся?

— Сам додумался иль помогал кто?

— Ты что ж, всерьез полагаешь, что немец, если он оленинки захочет, промахнется? Что он — дурак, твой немец?

— Я так думаю, товарищи, — серьезным тоном начал капитан Терещенко. — В штабе дивизии есть два оленя. Одного из них в обмен на «языка» генерал Худалов нам уступит. Чучело сделаем, но полезут в него не двое, а один человек — Негода.

— А чого це я? — возмутился Негода.

— Твой план, тебе и выполнять, — пожал плечами капитан.

— Ни полизу одын, — все еще не понимал шутки Негода, — у мэнэ по плану два чоловика.

— А ты кольчугу схитри, Коля, чтоб пуля не брала.

— Зачем кольчуга? — подхватил Ромахин. — Чугун на голову, а на зад каску.

Но в развеселившем всех плане Негоды была дельная мысль — выйти на нейтральную полосу и выманить туда гитлеровцев, но, конечно, не для того, чтобы брать «языка», а под пули наших снайперов.

Балухин, которому я высказал свои соображения, идею одобрил и поручил мне самому заняться оборудованием снайперских позиций.

Не знаю, откуда проведал о нашей затее капитан Терещенко, но через два дня он пригласил меня и вручил снайперскую винтовку, которая кроме оптического прицела была снабжена глушителем. Раньше я никогда не видел бесшумного огнестрельного ружья и, конечно, обрадовался, как мальчишка. Но капитан тут же охладил мой восторг, объявив, что винтовка стреляет не больше чем на 200 метров — вести прицельный огонь на большее расстояние не позволяет как раз то самое мортирное устройство, поглощающее звук.

Честно говоря, сначала я не поверил капитану и, выйдя от него, сразу же принялся испытывать чудо-винтовку на дальность и точность стрельбы. Капитан ошибся насчет двухсот метров — как мы ни бились с Балухиным, но так и не могли попасть в щит, установленный в 170 метрах. Зато выстрел происходил как-то странно: вместо привычного грохота мы слышали щелчок затвора и легкое посвистывание пули. Здорово!

— Что ж, — сказал Балухин, — полторы сотни метров тоже не фунт изюму. Можно сидеть у фрицев под носом и бить их из этой штучки как миленьких.

Двое суток мы вели наблюдение за высотой Горелой, расположенной чуть правее сопки Расохинской. Горелая привлекала наше внимание потому, что находилась за длинным мелким озерцем по имени Крокодил. Пройти к высоте можно было лишь через узкий, в 30–40 метров, и, конечно же, пристрелянный немцами перешеек. Естественно, что немцы чувствовали себя за озером как у бога за пазухой и, по нашим расчетам, никак не могли ждать нападения.

К вечеру третьего дня мы заметили, что в долины между склонами опускается разбавленное молоко тумана. Первые предосенние туманы в Заполярье — плотные, густые, укрывистые, и мы знали, что гитлеровцы не замедлят воспользоваться ими, чтобы подлатать свою оборону. Спустя час Плугова, Ромахин, Дорофеев и я уже были в засаде перед высотой Челнок. Эта сопка находилась ближе всех к нашим позициям и чаще других подвергалась минометному обстрелу. Проволочные заграждения перед ней всегда оказывались разрушенными, и фашисты стремились быстрее восстановить их.

Укрывшись за большими валунами, мы увидели, как из вражеских траншей вылезла чуть не рота гитлеровцев. Большинство из них занялось минированием подходов к проволочным заграждениям метрах в 100–120 от нашей засады. Солдаты работали спокойно и деловито.

Решаем стрелять только из «бесшумки», чтобы как следует проверить винтовку в деле.

Ловлю в прицел фигуру гитлеровца с лопатой, нажимаю на спусковой курок и вижу, как немец, извернувшись винтом, оседает на землю. Двое других бросились к упавшему, склонились над ним. Стреляю еще раза два подряд — фашисты падают, но один из них успевает сделать несколько шагов и что-то крикнуть. Испуганные гитлеровцы гурьбой кинулись к своим траншеям. Двое из них не добежали — их свалили пули, посланные из «бесшумки» Сашей Плуговой.

Итак, начало было хорошим — за две минуты пять фрицев.

Прошло немного времени, и фашисты начали осторожно выглядывать из-за бруствера, потом двое из них, осмелев, вышли и поочередно утащили в траншею убитых. Мы не стреляли, полагая, что немцы, успокоившись, снова начнут работы. И не ошиблись. Но на этот раз из окопов вышло, по точному счету, одиннадцать солдат. Ваня Ромахин сделал пять неслышных выстрелов — и еще пять немцев отправились к праотцам. Подбирать их трупы уже никто не решился до самой темноты.

Мы лежали в засаде всю ночь, надеясь на утреннюю охоту, но рассвет был ясным, без тумана, немцы не показывались, и наша группа вернулась к своим.



Едва добравшись до нар, мы свалились и заснули как убитые, на весь день. А вечером зашел капитан Терещенко и сообщил, что немцы на переднем крае что-то болтают по трансляции о Николае Расохине. Эта новость заставила нас вскочить и тут же отправиться на правый фланг, где перед каждым опорным пунктом немецкая агитмашина повторяла передачу.

Фашисты сумели каким-то образом установить личность Николая и теперь хвастались, что в их руках находится знаменитый разведчик. Позднее, из показаний пленных, выяснилось, что наш боевой товарищ вел себя достойно, как настоящий патриот, и погиб геройски во время одного из допросов — он вцепился зубами в следователя и был застрелен.

Фашистская радиопередача о Расохине вызвала у нас не столько боль, сколько злость и желание отомстить. В ту же ночь мы вышли на нейтральную полосу разведать проход к высоте Горелой и послушать противника. Вылазка была удачной — мы доложили Терещенко, что на перешейке, разделяющем озеро, совершенно нет мин, что левая часть Крокодила представляет собой отмель, вполне пригодную на случай отхода, и что мы готовы к поиску.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*