Иван Стаднюк - Следопыты
Некоторое время шли параллельно реке по опушке леса, надеясь, что лес вплотную приблизится к воде и тогда можно будет осмотреть русло. Но, как на зло, деревья стояли далеко в стороне от речки. Выходить же на открытое место для поисков брода Платонов считал опасным. «Если уж выходить, так для того, чтобы перебраться через реку и быстро скрыться по ту сторону — в лесу», — думал сержант.
Было решено разведывать место переправы, не приближаясь к речке. Платонов умел и по внешним признакам определить, где река мельче, а где глубже, где дно ее твердое, а где вязкое, в каком месте вода течет быстрее, в каком медленнее.
Взобравшись на высокую ель, сержант некоторое время внимательно осматривал русло реки и ее берега. Затем спустился на землю и сказал разведчикам:
— Переправляться будем по двое. Остальным быть наготове. В случае разрыва группы сборный пункт здесь, — сержант указал на карте точку в районе хутора Борок. — Место брода — у того куста.
Заметив, что разведчики смотрят на него вопросительно, Платонов объяснил:
— Ничего здесь удивительного. Нужно только знать, что наибольшая глубина речки — у ее вогнутых берегов, а отмели — у выпуклых. Самое неглубокое русло всегда бывает на перекате — между изгибами реки.
— А какое дно возле того места, где растет куст? — не терпелось Атаеву.
— Дно там потверже, — ответил Платонов. — Это видно по растительности на берегу. Посмотрите: вдоль речки по большей части густая трава, кое-где даже осока растет. Это значит — вода течет медленно, берега обильно питает. А при слабом течении больше оседает ила на дно, и оно вязкое. Как раз возле куста трава жидкая, маленькая. Ясно, что земля там достаточно не обводнена. Отсюда вывод: течение там быстрое, дно тверже.
ЛОВУШКА
Следопыты остановились невдалеке от хутора Борок, в густых, непролазных зарослях. Курочкин снова развернул радиостанцию, собираясь на этот раз установить связь со штабом дивизии. Перед Атаевым и Скибой Платонов поставил задачу: подобраться к хутору и разведать подступы к нему, наблюдением выяснить все возможное о противнике. Скиба был назначен старшим.
Разведчики Савельев и Зубарев залегли вблизи от рации, приготовившись к обороне на случай нападения.
* * *
Изредка поглядывая на компас, чтобы не сбиться с азимута, Атаев и Скиба приближались к хутору. Атаев время от времени надламывал ветки на кустах, перекладывал валявшиеся под ногами сучья так, чтобы они одним концом указывали на Борок, другим — на стоянку следопытов: разведчик оставлял приметы для того, чтобы легче было возвращаться назад.
… Через полчаса меж деревьями замаячили постройки. Разведчики залегли и ползком начали выдвигаться из глубины леса на его опушку.
До крайнего домика — рукой подать. Но сколько ни всматривались Атаев и Скиба, они не заметили в хуторе никакого движения, словно там не было ни одной живой души.
Понаблюдав еще некоторое время, следопыты решили подобраться к постройкам ближе. Перевалили через канаву, окаймлявшую огороды и, маскируясь в бурьяне, поползли. Вот и крайний дом.
Только теперь Скиба и Атаев заметили в его бревенчатой стене амбразуру, прикрытую свежими ветками. Это встревожило солдат, амбразура глядела из-под веток прямо им в глаза.
Разведчики замерли. Прошло десять, может быть, двадцать минут. Солнце уже спряталось за лесом, а следопыты неподвижно лежали на земле, не рискуя двинуться с места.
«Нелегко будет в ночном лесу найти обратный путь», — подумал Атаев.
В хуторе по-прежнему царила мертвая тишина. Можно было полагать, что он давно покинут людьми. Но разведчиков томило тягостное чувство. Тишина казалась зловещей, ничего доброго не сулившей. И Атаев, и Скиба начали думать, что зря они вышли из лесу, что хутор таит какую-то опасность. Тревожная догадка подтвердилась. Разведчики увидели, как из леса, почти в том же месте, где не так давно они лежали на опушке, выбежала группа немецких солдат. Развернувшись в цепь гитлеровцы устремились прямо к следопытам.
— Огонь! — крикнул Атаев.
Оглушительно застучали два автомата.
В этот миг из-за дома вырвалась вторая группа фашистов. Скиба успел повернуться и дать по ним длинную очередь.
Немцы залегли и по следопытам не стреляли. Но зато в лесу трещали автоматные и пулеметные очереди. Теперь стало ясно, что враг, каким-то образом предупрежденный о появлении советских разведчиков, устроил у хутора засаду. Опасаясь ночного нападения, гитлеровцы начали прочесывать лес. Двух советских разведчиков, замеченных у самого хутора, они, видимо, хотели взять живьем.
— Беги к лесу! — крикнул Скиба.
Атаев, сделав вид, что не расслышал приказания, продолжал стрелять.
— К лесу! — сурово приказал Скиба. Атаев стремительно побежал через огороды.
Скиба, прикрывая отход товарища, еще несколько раз полоснул из автомата по немцам, залегшим у дома.
Когда Атаев достиг опушки леса, Скиба прекратил огонь и, пригибаясь, метнулся прямо в хутор. За ним в погоню устремился десяток фашистов.
Надеясь на свою ловкость, Скиба легко перемахнул через частокол в ближайший двор, затем перескочил через другой забор и понесся по грядам вниз к ручью, за которым сразу начинался лес. Боясь упустить разведчика, немцы бежали переулком, перехватывая следопыту путь.
Длинное гумно преградило дорогу Скибе. Разведчик проворно забежал за гумно и скрылся из глаз преследователей. Отсюда резко повернул к большому пепелищу, видневшемуся в стороне. Но вдруг ноги Скибы потеряли опору, и он рухнул в какую-то яму.
В нос ударил запах прели, сырости. Разведчик попытался выбраться наверх, но почувствовал острую боль в правой ноге.
Вверху, меж склонившимися стеблями бурьяна, виднелся клочок уже темного вечернего неба. Скиба направил туда автомат, приготовившись к смертельной схватке…
* * *
Свое донесение в штаб сержант Платонов закончил словами:
«Сейчас силами двух человек веду разведку Борок. Решение приму по возвращении разведчиков».
Передав по рации донесение, Курочкин перешел на прием. Штаб некоторое время молчал, видимо, расшифровывая радиограмму. Затем рация заработала.
Первые же строки шифровки взволновали сержанта. Из штаба сообщили:
«Немцы ждут вашего появления у хутора Борок. Немедленно уходите. Ждем ваших позывных через два часа».
В это время со стороны хутора послышалась автоматная и пулеметная стрельба.
* * *
Рассвет застал поредевшее отделение сержанта Платонова километрах в шести от хутора, в том месте, куда должны были прийти и Атаев со Скибой. Здесь, в глухих кустарниках, раскинувшихся на труднопроходимом болоте, разведчики коротали остаток ночи. Ожидать было невмоготу. Обуревало желание подобраться к хутору, попытаться выяснить — что случилось с Атаевым и Скибой. Но приказ из штаба не разрешал приближаться к Барку.
Сидя на высокой мохнатой кочке, сержант Платонов не отрывал глаз от карты. Лицо его выражало крайнюю озабоченность и напряженное ожидание. Такое же ожидание было написано на лицах Зубарева, Савельева, Курочкина. Все они, как и сержант, настороженно прислушивались к шелесту кустов, к поскрипыванию сосен, к каждому шороху, ожидая, что вот-вот выглянет из-за деревьев скуластая, с чуть раскосыми глазами физиономия Атаева, появится кряжистая фигура украинца Скибы. Не зря же Платонов ночью, уводя разведчиков от преследования, то и дело оставлял на кустах, стволах деревьев, на земле приметы, по которым исчезнувшим следопытам легче будет разыскать товарищей.
Солнце поднялось выше. В лесу начал утихать утренний концерт птиц. А разведчики все сидели в ожидании.
«Потерпим еще час. Не придут, значит, ожидать нечего», — твердо решил Платонов.
— Тс-с-с, — вдруг зашипел Курочкин, хотя никто из следопытов не нарушал тишины. Разведчики услышали шорох кустов и хлюпанье болотной жижи. Насторожились, взялись за автоматы.
Из зарослей показалась черная, непокрытая голова Скибы. Встретившись взглядом с товарищами, Скиба радостно улыбнулся. От этого его лицо просветлело, хотя с него и не исчезла тень усталости и горечи. Скиба шагнул вперед, и следопыты увидели, что он держит правую ногу навесу и опирается на палку…
Рассказав, как они с Атаевым попали в немецкую ловушку, как, уходя от погони, он нечаянно свалился в заросший бурьяном погреб и вывихнул ногу, Скиба сообщил:
— Атаева захватили наверняка. Раненым. Когда немцы искали меня по огородам, я слышал, как один фашист говорил: «Этого раненого доставили обер-лейтенанту, а второй русский будто сквозь землю провалился». Прямо в точку фашист попал.
