Гусейн Аббасзаде - Той победной весной
Где-то в половине девятого девушка стала укладывать тетради в портфель. Я поднялся тоже, сдал взятые брошюры и книги и поспешил в коридор.
Когда я подошел к гардеробщице, девушка уже стояла перед зеркалом и надевала пальто. Одевшись, она направилась к двери. Я быстро накинул на плечи шинель, догнал ее и распахнул перед ней дверь:
— Пожалуйста!
Она подняла голову и опять улыбнулась…
Мы вместе дошли до трамвайной остановки у Сабунчинского вокзала. По дороге познакомились. Ее звали Лалой, она училась на втором курсе энергетического факультета. И дом ее был недалеко от нашего. Проводив ее домой, я присел на скамейку в сквере, размышляя о том, что же со мной случилось. Обычно застенчивый, краснеющий при девушках, я осмелел, откуда-то появились красноречие и легкость. Да и чувствовал я себя с этой студенткой свободно, будто был знаком с ней много лет.
Я сидел на скамейке и вспоминал все, что говорил Лале по дороге. Не наговорил ли ей чего лишнего? Нет, кажется, все было в норме. Лала понравилась мне своей скромностью, воспитанностью. Да и одежда ее — неброская, недорогая говорила о том, что девушка она без претензий, и я больше всего боялся произвести на нее впечатление легкомысленного парня. Как мне показалось, ей тоже хотелось, чтобы знакомство наше не оборвалось.
Так я сидел до тех пор, пока репродуктор на высоком столбе не объявил: «Сегодняшние передачи окончены, спокойной ночи!»
Шел конец ноября. Погода стояла очень холодная. Несколько дней подряд не переставая дул сильный ветер. Когда мы вышли с Лалой из института, уже стемнело. Девушка спешила домой. Назавтра отмечали день ее рождения, и она должна была помочь матери подготовиться к встрече гостей. Я проводил ее до двери дома, вернулся на улицу. Ветер усилился, пришлось надвинуть шапку на самые глаза, поднять воротник шинели. Настроетше мое соответствовало погоде. Завтра день рождения Лалы. Она пригласила и меня. Наверное, в доме будет много гостей. К тому же я иду к ней в первый раз. Мне надо бы одеться так, чтобы выглядеть не хуже остальных. Но каким образом это сделать? Дома, кроме офицерской формы, у меня ничего нет. Как же я появлюсь у Лалы в этой далеко не новой форме? Конечно, все ее гости хорошо знакомы друг с другом. Только я окажусь среди них новым человеком, и меня будут представлять. Гости же, узнав, что мы с Лалой собираемся пожениться, конечно, заинтересуются мной, я окажусь в центре внимания. Но как я буду выглядеть в этом одеянии? Каким покажусь им? В том, что в поведении моем они не смогут найти ничего предосудительного, я не сомневался — постараюсь держаться достойно. Но вот одежда… Мне казалось, что я слышу, как некоторые из гостей, поджав губы, шепчутся: «Ну какой из него муж? Он же босяк. Пусть сначала приоденется, а потом уже думает о женитьбе». Нет, не могу я пойти к Лале на день рождения. Надо придумать какую-нибудь вескую причину, чтобы не пойти…
Прошло уже полгода, как я выписался из госпиталя. Как инвалиду войны мне была определена пенсия — четыреста пятьдесят рублей в месяц, и в институте я получал двести рублей стипендии. На эти деньги мы с трудом сводили концы с концами. Война только кончилась и давала о себе знать — многого не хватало. На базаре все стоило еще очень дорого. Моя старая довоенная штатская одежда была уже мне мала, а купить новую не было возможности. Поэтому выхода не виделось.
«Дам ей поздравительную телеграмму, — нашел я единственное решение. — А при встрече объясню, что не мог прийти, так как у мамы был сердечный приступ».
Тяжело говорить неправду, но надо же было как-то выходить из положения.
Утром, когда я, умываясь, обдумывал про себя текст телеграммы, явился знакомый почтальон, позвал со двора:
— Гасан, ай Гасан!..
Я плеснул водой себе в лицо, открыл дверь.
— Что, дедушка, письмо?
— Нет, — ответил почтальон и передал мне извещение. — Возьмешь паспорт и придешь с этим на почту. Тебе посылка…
— Что за посылка, дедушка?
— Не знаю, сам придешь — увидишь.
Я тут же пошел на почту. Подойдя к окошечку выдачи посылок, протянул паспорт и извещение. Проверив документы, женщина вручила мне фанерный ящик.
— Что это, сынок? — спросила мама, когда я принес посылку домой.
— Сам не знаю, мама.
Открыл ящик. В нем оказались новый костюм и сорочка. Нашел я в нем и записку. Оказывается, посылку прислал мне Саша Коневский. Его назначили командиром батареи. Хотя я давно уже демобилизовался, все еще переписывался со своими однополчанами.
Несмотря на то что уже опаздывал в институт, я все-таки развернул помявшийся костюм, примерил его. Пиджак был как раз, а брюки оказались несколько длинноватыми. Я стоял перед зеркалом и, разглядывая себя, думал: «До чего же вовремя пришла посылка! И откуда только ребята узнали, что у меня нет костюма?»
И вдруг вспомнил. В прошлом месяце, когда я посылал им письмо, я вложил в конверт свою новую фотографию, где был снят в военной форме. Видно, по этому снимку они и поняли, что я все еще хожу в ней…
