Сергей Русанов - Особая примета
— Садитесь, пане! Вы ведь говорите по-русски?
— Виноват, товарищ генерал, я член Народной рабочей партии!
Голос у Козинского был негромкий, очень отчетливый, по-русски он говорил почти чисто, но медленно.
— Простите, товарищ Козинский, я не учел. Сядем. Скажите, вы служили в армии?
— Да. В нашей старой немного, в девятьсот тридцать девятом году, а потом — в Народной армии, с сорок второго и до конца войны.
— Заметна выправка. Товарищ Козинский, я с большим интересом прочел показание, которое вы дали о Влоцком. Вы — человек, доказавший свою преданность родине и демократии. Не говоря уж об этом, — он указал на орденские ленточки на пиджаке Козинского, — вы, если не ошибаюсь, в сорок пятом году помогли разоблачить фашистский шпионский центр, участвовали в его ликвидации, лично застрелили двух гитлеровцев, были ранены?
Козинский молча поклонился.
— Так вот, теперь вы можете опять помочь службе безопасности. Я говорю сейчас и от имени полковника Зарембы. Вы нужны нам в связи с делом Влоцкого.
— Товарищ генерал, я не могу простить себе своей оплошности и готов сделать все, чтобы искупить свою вину, — ответил Козинский так же медлительно и спокойно.
— Мы не считаем вас виновным. Вас обошли очень тонко. Послушайте, что получается, если сопоставить ваши сведения с тем, что мы знаем о Влоцком из других источников…
И генерал повторил все, что рассказывал главному хирургу. Козинский слушал его, внимательно, наклонив голову, полузакрыв глаза.
— Не наводит ли все это на некоторые мысли?
Козинский выпрямился, глаза его сверкнули.
— Неужели их двое?
— Правильно. Я тоже так предполагал. А сейчас это уже не предположение, а факт. Вам я могу доверить: мы получили некоторые дополнительные сведения, правда, очень скудные. Достоверно известно: человек этот- существует, носит псевдоним Ян, работает в Брацлаве, по-видимому, в высшем учебном заведении, по специальности лесовод. Вы — единственный, кто хорошо знает в лицо этого человека, и вам нетрудно проникнуть в эти круги. Вы должны помочь нам отыскать его. Он — главная фигура всего заговора.
Козинский задумался.
— Будет нелегко, товарищ генерал. Ведь в Брацлаве имеются лесной институт, лесной техникум да, кроме того, в университете на биологическом факультете есть лесное отделение, которое я окончил в свое время. Профессорско-преподавательский состав университета, наверное, не менее двухсот — двухсот пятидесяти человек. Старых профессоров и преподавателей там почти не осталось, а в других учреждениях я мало кого знаю. Потом в министерстве лесного хозяйства тоже много специалистов…
— Да, безусловно. И все же терпением и настойчивостью трудности можно преодолеть.
— Понадобится много времени. Правда, на сколько я мог судить, Влоцкий по преимуществу лесомелиоратор. Это до известной степени может сузить круг поисков. Но все-таки…
— Я не предлагаю вам пересматривать отдельно каждого лесовода во всех учреждениях» Этим займутся другие. А мы попробуем решить вопрос одним ударом — организуем общее собрание профессоров и преподавателей лесных учебных заведений. Органы Народной безопасности все устроят и дадут вам возможность незаметно присутствовать на собрании. А там уж смотрите в оба.
Козинский помолчал.
— Да, это — хороший способ. Я, конечно, узнаю его, если увижу. Правда, наши специалисты еще мало активны, многие могут не прийти на собрание… Ну таких мы пересмотрим отдельно. И вопрос нужно поставить такой, чтобы всех заинтересовал… Например» что-нибудь о заработной плате… А я приложу все силы, чтобы быть полезным. Разрешите вопрос, товарищ генерал?
— Пожалуйста!
— Вы сказали, что только я знаю этого Яна. Но из вашего рассказа я понял, что, кроме меня, вам известны люди, — знакомые с ним.
— Да. Так что же?
— В большом зале, где соберется человек сто, сидя на месте, трудно всех рассмотреть. А ходить по рядам, конечно, нельзя. Если бы взять еще одного человека…
— К сожалению, это невозможно. Влоцкого знает одна из арестованных. Было бы слишком сложно тащить ее на такое собрание… Да сейчас она просто и не способна на это — ранена.
— А больше никто его не видел?
— Есть предположение, что с ним столкнулся наш главный хирург, которого эти мерзавцы пытались убить. Но это не достоверно. Профессор не разглядел его лица, а только слышал голос. Кстати, вас стоит свести с профессором, может быть, удастся решить, был ли это Ян, — для нас важно уточнить этот момент.
— Як вашим услугам, товарищ генерал.
— И еще вот что: я не собираюсь вас пугать, да и вы не из робких, но советую вам соблюдать осторожность. Есть все основания считать этого человека очень опасным, а ведь вы знаете его в лицо. Уже была попытка устранить арестованную, о которой я вам говорил, и она панически боится Яна, даже считая, что он — в тюрьме.
Козинский с любопытством посмотрел на генерала.
— Как, уже после ее ареста?
— Да, при ней была сиделка, так она в момент ареста пыталась отравить раненую морфием. Видимо, боятся ее показаний.
— Я учту, товарищ генерал, но элемент риска только увеличивает интерес.
— Не ждал от вас другого ответа. Итак, готовьтесь. Вас уведомят, когда все будет налажено с собранием. А на днях мы с вами съездим к главному хирургу. — И генерал опять с удовольствием почувствовал не слишком крепкое, но энергичное пожатие сухой и теплой руки.
6. УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Майор Петренко, уже не молодой, очень опытный работник, был слегка обижен возложенным на него заданием, которое казалось ему мало перспективным. В стране насчитывается более двухсот частных рентгеновских кабинетов, а зарегистрированы далеко не все— попробуйте по таким данным найти тот, где снимался Кларк. А найдешь — так ведь еще неизвестно, был ли владелец кабинета соучастником Кларка или тот обращался к нему просто как больной. В этом случае — какой толк от кабинета? Дело явно второстепенное, не то что машина, которую, ищет капитан Смирнов; найти машину — значит найти и человека. Но, поворчав про себя, Петренко приступил к выполнению задания так же обстоятельно, с той же методичностью, которую он привык вносить в любую работу.
Петренко начал с того, что посоветовался с главным хирургом и по его указанию с одним из советских военных рентгенологов. Оба утверждали, что пленка ввезена в страну не более двух — двух с половиной месяцев назад. Снимок сделан примерно в это время, во всяком случае — немногим позже. Он долго оставался скрученным — края кое-где надломились: его много дней носили в портфеле или в сумке. Кроме того, Кларк едва ли занимался своим пузырем в период непосредственной подготовки диверсии. Местный врач мог получить такую пленку только из советского военного госпиталя или через контрабандистов. Первое предположение отпало очень быстро. Полученная три месяца назад партия новой пленки была не велика, ее распределили между двумя лечебными учреждениями. В том и в другом рентгеновские кабинеты без труда отчитались в каждом полученном листе, пропажи не было. Оставалось второе—.контрабанда. Несколько дней Петренко потратил на консультации с работниками таможни, пограничной стражи и уголовного розыска. В понедельник, рано утром, он сошел с поезда в небольшом городке, неподалеку от западной границы республики.
Одетый в штатское, майор не спеша пошел по главной улице города, свернул к рынку и против его крытых рядов увидел старое кирпичное здание, на фасаде которого висели потемневшая от времени вывеска и большая позолоченная корона.
— Аптека «Под короной», — прочел Петренко. Это была цель его путешествия. Хотя до начала торговли оставалось около трех часов и окна аптеки были закрыты ставнями, Петренко перешел улицу и дернул медную ручку звонка. Где-то далеко за дверью звякнул колокольчик. Долго не было никакого отклика, майор позвонил еще и еще раз, — прежде чем в глубине дома послышались движение, кашель, шлепанье туфель. Кто-то подошел к двери и остановился за ней прислушиваясь. Петренко постучал. Задребезжала внутренняя стеклянная дверь, хриплый голос спросил:
— Кто здесь? Аптека не работает, а магазин откроется через два часа.
— Мне нужно пана Прохазку, я имею дело до пана, — ответил майор.
В двери открылось крошечное окошечко, вроде тюремного «волчка», и слезящийся, красноватый старческий глаз уставился на спокойное, круглое лицо майора с небольшими висячими усами и густыми бровями. Убедившись, что перед ним незнакомый человек, хозяин сказал ворчливо:
— Не веду дел с неизвестными лицами. Магазин закрыт!
Заслонка «волчка» опустилась.
— Погодите, пан Прохазка! Давайте по-хорошему. Будет хуже, если я заставлю вас открыть именем Республики и Закона.
Слышно было, как старик закряхтел за дверью. Окошко открылось, вновь появился глаз, теперь смотревший сквозь стекло очков. Майор продолжал более мягко:
