Юрий Корчевский - Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми»
Шли прямо по полю. Танку дорога не нужна, лишь бы реки или оврага с крутыми склонами не было. А лес попадется или хата – все равно.
До места добрались быстро. Лапин попытался определить места, где следовало делать капониры, как по рации передали приказ комбата: приготовиться к бою. Командиры танков едва успели занять свои места в башнях, как передали новый приказ: вперед!
– Виктор, заряжай бронебойным!
– Так уже!
Павел смотрел через смотровые щели – так обзор был шире. Танк швыряло на кочках и неровностях, как лодку во время шторма. Если бы не танковый шлем, Пашка бы точно разбил голову.
Танки обоих батальонов – всего около тридцати машин – шли, развернувшись по фронту. Они перевалили через складку местности, и экипажи увидели: вдали – вражеские танки.
Столько танков вместе Павел не видел никогда. Навстречу им в несколько рядов шли не десятки, а сотни танков. Пашу пробила дрожь! Но пока до немцев далеко, и стрельбу открывать рано.
Он посмотрел по сторонам. К танкам их бригады сзади и по флангам пристраивались танки других батальонов и бригад. Одна масса танков шла на другую. Встречный танковый бой! Событие неординарное, редкое из-за невозможности собрать в одном месте сразу столько бронированных машин.
Издалека немецкие танки не казались страшными – они ползли по полю, как жуки.
Но вот на концах стволов их замелькали вспышки выстрелов. Несколько снарядов взорвались на поле, с недолетом. Раненько немцы открыли огонь, нервы не выдержали. Однако по мере сближения бронированных машин снаряды стали бить по броне. Пока они не причиняли вреда, но каждый удар сотрясал машину. «Лишь бы не в гусеницу, сразу хода лишимся», – подумал Павел.
Удар, пришедшийся по броне башни, на этот раз был особенно сильным – экипаж на время оглох. Но пробития не было, танк исправно шел вперед. По прицельной сетке до танков оставалось еще около двух километров. Рано огонь открывать, T-IV можно было подбить с полутора километров, а в прицел Пашка уже видел огромные угловатые танки. Так это же «Тигры»! Тогда по броне лба корпуса и башни стрелять бесполезно, надо стрелять по гусеницам.
Павел навел треугольную марку прицела на гусеницу. Дистанция уже была полтора километра. Через смотровые щели Павел осмотрелся по сторонам. Слева, справа и сзади горели наши танки.
Павел скомандовал:
– Остановка!
И заряжающему:
– Сразу после выстрела, не мешкая – бронебойный!
Он довел прицел и нажал спуск. Грохнул выстрел, звякнула гильза, потянуло пороховой гарью. В прицел Павел видел, что попал, и попал удачно. Гусеница «Тигра» смоталась, и танк резко развернулся на месте.
И в этот момент Павел выстрелил по корме танка, в боковой лист брони. «Тигр» вспыхнул, из распахнувшихся люков появились танкисты, и в этот момент танк взорвался. Вероятно, огонь добрался до боеукладки. Пашка обрадовался: «значит, и «Тигры» можно бить».
К слову сказать, «Тигров» было немного – порядка десяти штук в первых рядах. за ними, во втором и третьем рядах виднелись машины размером поменьше – «Пантеры», T-IV и даже T-III. Один из ползущих «Тигров» подорвался на мине. Под гусеницей у него вспыхнуло пламя, полетела земля, взмыло облако черного дыма. Когда дым отнесло ветром, Паша увидел, что башню у «Тигра» сорвало и ствол уткнуло в землю.
Совсем рядом с танком Павла раздался оглушительный взрыв. Он посмотрел в щель – горел танк командира его роты. Башни на нем не было, лобовая броня сорвана, а пламя гудело и ревело, как из огромной паяльной лампы.
На одной линии с танком Павла шли «тридцатьчетверки», однако номера на башнях были ему незнакомы. Похоже, из их роты остался он один.
Немного приотстав, за Т-34 ползли КВ. Этот танк уступал Т-34 в скорости, имел такую же пушку, но по бронированию значительно превосходил. Среди подбитых и уже горевших наших танков Павел не увидел ни одного КВ. Кое-где между танками виднелись наши самоходки. Видимо, в бой бросили все, что могло противостоять прорвавшимся немецким танкам.
Танк Павла оказался в первой линии. Он не стал мудрствовать, а решил стрелять по той цели, которая была прямо перед ним. Это был T-IV.
Пашка выстрелил в самое уязвимое его место – в низ башни. Для пробития башни еще далековато, но отрикошетивший от наклонного броневого листа снаряд пробивал верхний лист корпуса.
Так и получилось. После выстрела T-IV по инерции прошел еще немного, потом встал. Он не загорелся, из него не повалил дым, не выбирались танкисты. Но он не шел и не стрелял.
Остановившийся танк попытался обойти еще один, подставив этим на несколько секунд свой борт. Павел не преминул воспользоваться счастливым случаем и влепил ему в борт снаряд. T-IV вспыхнул сразу – как свечка.
На поле боя горели или стояли неподвижно уже многие десятки боевых машин. В небо поднимались клубы черного едкого дыма. Дым ограничивал видимость, и другие танки стали появляться из-за горящих машин для противника внезапно. Два танка – наш и немецкий – из-за дыма столкнулись, сцепились, как два лося в гон.
Теперь было уже не понять, где свои, где чужие. Экипажи подбитых машин выбирались из танков и устраивали между собой перестрелку из пистолетов и автоматов, временами дело доходило до рукопашной.
Из-за тесноты внутри танка в танкисты, как у нас, так и у немцев, брали мужчин невысокого роста, как правило – не выше 172 см, но физически крепких. Потому и те, и другие дрались остервенело, до последнего.
Боевые линии танков уже сошлись. Где-то немцы вклинились в наши порядки, а где-то – наши в их. С обеих сторон командиры подразделений просили о помощи, и командование посылало все новое и новое подкрепление. Танки сползались на поле под Прохоровкой, как стервятники слетались к падали.
Неожиданно в наушниках раздалось:
– Всем «коробочкам» – отход! Повторяю – отходить! Немецкие бомбардировщики!
Голос был незнакомый. Из командиров по голосу Павел узнавал лишь командира роты, но он погиб. К тому же рация голос искажала – иногда до неузнаваемости.
А угроза бомбежки серьезная, реальная. Только сомнения появились – вдруг немцы вышли в эфир на нашей волне? Он начнет отход, а его в трусы запишут? Он осмотрелся. Да нет, не запишут. «Тридцатьчетверки» остановились сначала, а потом дали задний ход. Самое интересное, что и немцы начали пятиться.
Так танк Павла и пятился до ложбинки, в которой можно было укрыться. Через смотровые щели Павел смотрел назад и подавал команды механику-водителю.
Они не успели замаскироваться, как послышалось противное завывание моторов.
– Все из машины! – скомандовал Павел.
Экипаж укрылся в воронке.
С запада на поле боя заходило несколько десятков пикировщиков Ю-87.
– Сейчас начнется! – наблюдая за бомбардировщиками, сказал заряжающий Виктор.
Бомбардировщики нанесли удар по полю боя, по нашим подбитым танкам. Немецкие танкисты поняли ошибку бомбардировщиков и пустили со своих позиций две белые сигнальные ракеты в сторону наших позиций.
Со второго захода пикировщики нанесли удар по нашим танкам.
– Где же наши истребители? – подосадовал Павел.
Пикировщики безнаказанно сбрасывали бомбы минут десять, и только тогда появились две пары наших «Яков». Но их связали боем немецкие «мессеры», до того вившиеся высоко под облаками.
Самое занятное было то, что «Юнкерсов» разогнали наши штурмовики Ил-2. Почти на бреющем полете они вынырнули из-за горизонта. Быстро сориентировавшись, пара штурмовиков направилась к Ю-87 и огнем из пушек подожгла выходящий из атаки пикировщик. Остальные не стали испытывать судьбу и повернули на запад.
Конечно, штурмовик – не юркий истребитель, но вооружение у него значительно мощнее. А бронированная кабина легко выдержит пулеметный обстрел заднего стрелка «Юнкерса».
Теперь уже штурмовики начали утюжить бомбами и пушками немецкие позиции. От бомбардировок и наши и немцы потеряли по нескольку танков, дымные шлейфы от горящих боевых машин тянулись в небо.
В ложбину зашли два «захара» – грузовики «зИС-5».
Павел приказал заряжающему:
– Сходи узнай – что привезли?
Вернувшись, тот доложил:
– Снаряды.
– Так чего мы стоим? заводи!
Надо было пополнить боекомплект. Бронебойных снарядов почти не осталось, но осколочные стояли в боеукладке в целости и сохранности.
Однако давали только по два ящика. Их тут же раскрывали, и снаряды передавали по цепочке в башенный люк.
Заряжающий выкинул на землю стреляные гильзы. От них тянуло порохом. В бою освободить пол башни было просто некогда – уж очень напряженной была стрельба.
– Еще бы подхарчиться, – мечтательно произнес механик-водитель.
Конечно, не помешало бы, поскольку экипаж, как и вся рота, не успел позавтракать.
Павел прошел между танками. Из его роты не было никого – номера на башнях сплошь незнакомые. Похоже, в ложбине укрылись танки из самых разных бригад и полков.
