Виталий Сёмин - Ласточка-звездочка
— Ничего не видно, — сказал парень.
— Туже ремень затяни, — посоветовал Кудюков.
В такт шагам револьвер шлепал Сергея по ноге, и с каждым шагом тяжесть его становилась будто все весомее и весомее — тяжесть восхитительной тайны, тяжесть значимости, которую револьвер придавал Сергею.
О том, что рядом с будничным, рабочим миром школьных уроков, скучных домашних обедов, прогулок — вначале «только до подворотни», потом «только до первого угла» — существует, приглушенно дышит, подсматривает в замочную скважину, перекидывается шифрованными словами полный захватывающего интереса и остроты мир.
Тайны, куда пускают лишь настоящих, правильных пацанов, — об этом Сергей знал давно. Он ревниво следил на переменах за уединяющимися ребятами, старался незаметно пройти мимо них, чтобы будто ненароком услышать обрывки приобщающего к тайне шепота, совершал поступки, которые заставили бы мир Приключения обратить на него внимание: прыгал с высоченных школьных порогов, взбирался по запретной пожарной лестнице. Но все было напрасно. Сергей был заклеймен. Он был ласточка, звездочка, и настоящие, правильные пацаны, должно быть, очень хорошо чувствовали это и не принимали его к себе. И вот наконец-то Тайна сама прикоснулась к нему: у Сергея в кармане оружие, которое теперь свяжет его с теми, настоящими…
— Ну, хватит, — сказал парень, — давай сюда.
— Подожди, — взмолился Сергей, — еще минутку!
— Время — деньги, — сказал парень, — знаешь, как говорят американцы…
— Ну, минутку, — молил Сергей.
Но лицо парня вдруг стало таким, каким Сергей все время инстинктивно опасался его увидеть — не то чтобы жестоким, но абсолютно равнодушным.
— Вот и пацан хочет подержать, — сказал парень, — правда, пацан?
— Гриня не хочет, — сказал Сергей. — Ты же не хочешь, Гриня?
И Гриня Годин, которого на месте удерживал только панический страх, кивнул. Он был рад, что не нужно произносить ни слова.
— А чего ж ты здесь околачиваешься? — грозно и ласково спросил парень. — Ты сексот? Фискал? Знаешь, что я сделаю с тобой? Ноги оторву и собакам выброшу. Понял? Пошел вон!
Гриня побежал, а парень внимательно посмотрел ему вслед.
— Запомнишь его? — не считаясь с тем, что разоблачает себя перед Сергеем, спросил он Кудюкова.
— Запомню, — сказал Гришка. — И этого запомню.
Но Сергею уже было все равно, знал ли его Гришка до этого или не знал, говорил ли он парню, что он, Сергей, правильный пацан, или не говорил, Сергей боялся, что сейчас у него отнимут револьвер и узкая дверка в замечательный мир Приключения захлопнется перед его носом. Но дверку явно не торопились прихлопнуть. Мягкий рот темной личности опять собрался в морщины приветливой светской улыбки.
— Значит, хочешь купить?
— Как? — растерялся Сергей.
— За деньги, конечно.
— Но у меня только сорок копеек… — пролепетал Сергей.
— Родители на завтрак дают?
— Дают.
— Много? — Сергея словно обыскивали.
— По сорок копеек.
— Через три дня отдашь рубль. Остальные одиннадцать — по частям. Понял? Револьвер я тебе продаю за двенадцать рублей.
— За двенадцать?!
В непостижимой величине этой суммы таились ужасные, опасные и стыдные возможности — Сергей это почувствовал обжигающе ясно. Но только мгновение для него это было ясно. Тотчас же все заслонило страстное желание остаться наедине с тяжестью, которая оттягивала ему брюки, запустить пальцы в карман и гладить, и трогать, и давить коротенький ствол, пузатый барабан и ласково выгнутую теплую рукоятку.
— А сейчас давай сюда сорок копеек, которые у тебя есть.
Сергей вытащил деньги.
— Значит, — робко сказал он, — я тебе теперь должен одиннадцать рублей шестьдесят копеек?
— Двенадцать рублей ты мне должен. Двенадцать! — Парень даже развел от удивления руками. — Сорок копеек — это задаток. Какой же ты купец, если не знаешь, что надо давать задаток? Тебя мать дома как зовет? «Мой козлик», «моя птичка»?
Сергей смутился.
— Да нет, — стыдливо махнул он рукой. — Ласточка, звездочка… Женщина же она…
— Ласточка?! — восторженно заикнулась и радостно заржала темная личность. — Звездочка?! — Парень указывал на Сергея серым бородавчатым пальцем и радостно ржал: — Ласточка! Звездочка! Видал, Кудюк, ласточку? — Гришка, враждебно рассматривавший Сергея, презрительно плюнул. — Вот она!
— Да нет же, — пытался объяснить Сергей, — она не в этом смысле…
— Так вот, пора учиться жить, Ласточка-Звездочка. Не маленький уже. Двенадцать рублей ты мне должен, а не одиннадцать шестьдесят. Сорок копеек — задаток.
И началась для Сергея страшная кабала. Он не успевал собрать деньги в сроки, назначенные темной личностью. Темная личность накидывала проценты, и долг все рос и рос. У Сергея на переменах отбирали деньги, бутерброды, перочинные ножички, гоняли с мелкими поручениями. Школа сделалась отвратительной…
Как раскрылась вся история, Сергей уже не помнил. В памяти его остались только обширный, накрытый праздничной скатертью обеденный стол, в центре которого торжественно, изобличающе лежит маленький револьвер, и отец, скрипящий новыми полуботинками, и его вопросы:
— Ты знаешь, что за хранение оружия полагается тюрьма?
— Ты хотел, чтобы нас с матерью забрали в тюрьму?
— Откуда в тебе столько холодного, жестокого эгоизма?
— Ты знаешь, как нам с матерью достаются деньги?
Запомнилась бледная, настороженно следящая за отцом мать, их ночной, не очень понятный спор.
Мать. Мальчик ни в чем не виноват. Он слишком мягок и добр…
Отец. Мягок! Добр! Церковные добродетели! Сейчас за доброту сечь надо, как за воровство. Мы живем в мире…
Мать. Мне был бы противен мир, где за доброту надо сечь… Доброта и порядочность…
Отец. Знаю, знаю. Все знаю. Но с мальчишкой нужно быть пожестче — это в его же интересах.
Мать. Лучше подумай: почему мальчик в самый трудный момент не обратился за помощью к тебе, человеку, который должен быть самым близким ему?
2
И еще через одно искушение прошел во втором классе Сергей.
Второклассники готовились к вступлению в октябрята. По этому поводу в школу пришел корреспондент областной детской газеты «Костер». Это был маленький, нетерпеливо-подвижный человек с лицом, заслоненным толстенными увеличительными стеклами больших очков.
— Вот наш класс, — сказала ему сверхпедагогично жеманным и холодным тоном (так она разговаривает при завуче) Мария Федоровна.
— Прекрасные ребята, — поспешно, словно подталкивая Марию Федоровну, согласился корреспондент.
— У него стекла в очках пуленепробиваемые, — шепнул Гриня Сергею.
— Зачем?
— Как зачем! Он же корреспондент! А если в него шпион выстрелит?
— А где у него тогда пистолет? — усомнился Сергей.
— Думаешь, он дурак, у всех на виду его носит?
Сергей стал присматриваться (он-то уже знал, как револьвер оттопыривает карман) к пиджачным и брючным карманам корреспондента, а тот все поторапливал Марию Федоровну:
— Отличная стенная газета! Прекрасно оформленный плакат!
Должно быть, у него была своя какая-то цель, и он ждал, когда учительница закончит рассказывать. И, как только Мария Федоровна отпустила его, корреспондент ринулся к классу. Он именно ринулся, засуетился и стал похож на затейника с районной детской площадки.
— Ну как, ребята, — спросил он, — вы дружно живете?
— Дружно! — вразнобой, довольные нежданным срывом урока, загудели ребята.
— А девочек не бьете?
— Не-ет!
— А учиться интересно?
— Интересно!
— Вот видите, как хорошо! А кто у вас лучше всех рисует?
В классе на минуту замялись. Иванников сказал:
— Рязанов.
И сразу остальные подхватили:
— Рязанов!
— Сережка!
— Ласточка-Звездочка!
Это крикнул Петька Назаров, всеми признанная сволочь. Сергей грозно обернулся к нему.
— А где Рязанов?
— Поднимись, Сергей, — сказала Мария Федоровна, — с тобой разговаривают.
Сергей, безобразно краснея, поднялся и уставился на парту. О том, что он рисует неплохо, в классе было давно известно, но заветный титул «лучше всех» ему выдали вот так, сразу, с легкой руки Вани Иванникова.
— Ты чего ж смущаешься, герой? — спросил корреспондент. — Ты же герой?
Сергей потупился еще больше.
— Он у вас что? — обратил к классу замаскированное мощными очками лицо корреспондент. — Всегда такой стеснительный? Как красная девица? Ты красная девица? — спросил он у Сергея.
В классе радостно засмеялись. Хохотал Гриня Годин, фыркал Ваня Иванников, и Сергей начал сердиться и освобождаться от своего смущения.
