Алексей Ивакин - Десантура
Ватутин зло сплюнул на пол:
- Тьфу! Да я совершенно не об этом хотел поговорить!
- А о чем, Николай Федорович? - Тарасов держался ровно и отстраненно, хотя при его взрывном характере это было неимоверно сложно.
- О бригаде! Спасибо! - Дверь приоткрылась и адъютант, в звании старлея, протянул поднос двумя стаканами чая и двумя блюдцами. На одном желтел посахаренный лимон, на другом лежало овсяное печенье.
Тарасов взял за ручку подстаканника свой чай и осторожно подул на кипяток. Потом взял печеньку с блюдца. Надя такие любила, да…
- Николай Ефимович! - Ватутин бросил дольку лимона в стакан и зазвенел ложкой. - Ваша бригада идёт первой. идёт тихо, осторожно, обеспечивает лагерь в котле у немцев. За вами идёт гринёвская - двести четвертая. Параллельно вторая маневренная под Лычково свою задачу выполняет…
- Я уже знаю, Николай Федорович, - отхлебнул Тарасов чай. Крепкий, кстати. И тоже положил в стакан лимон.
- Я волнуюсь за связь, товарищ подполковник. Не будет связи, не будет операции. Сумеете обеспечить?
- А что мне остается делать, товарищ генерал-майор? Конечно, обеспечу!
Ватутин потер красные глаза:
- Ошибка в одну цифру и продукты с боеприпасами будут сброшены немцам. Понимаете?
- За кого вы меня держите-то? - начал вскипать Тарасов.
- За командира бригады, которая может решить исход всей зимней кампании. А значит всей войны. Это наш первый - слышите? ПЕРВЫЙ! котёл! Пятьдесят тысяч немцев там. Пятьдесят! Строем этих сволочей проведем по Москве. А самое главное - дыра тут будет. Смотри! - Ватутин вскочил и рубанул рукой по карте, отсекая весь левый фланг фрицев. - И из этой дыры мы ударим до Прибалтики. До Балтики! И вся группа армий 'Север' в Сибирь поедет! Куда они так стремились! Сссуки! Ленинград освободим!
Глаза Ватутина горели яростным огнём
- Ты, Ефимыч, только своё дело сделай! А мы уж тебя поддержим. Мы сдюжим. А ты сделаешь?
Тарасов дохлебнул чай:
- Сможем, товарищ генерал-майор!
- Коньячку?
- Нет. Спасибо. Я не пью…
- Правильно! Не пей! Связь, главное связь!
Подполковник Тарасов вышёл на крыльцо и снова посмотрел в морозное небо. Звезды, звезды… Кому вы светите сегодня, звезды? Кому на погоны упадете завтра? Кому на могилы?
Тарасов открутил крышку фляги. Понюхал. Поморщился. Хлебнул водки. Опять поморщился.
- В бригаду!
- Есть, товарищ подполковник!
Старший сержант Сенников - комвзвода ездовых - нещадно стегнул лошадку по спине. Лошадка мотнула мохнатой головой и потрюхала санями в расположение первой маневренной воздушно…
Лошадка знала, что ее там покормят…
***
- Как жрать-то охота… - грустно сказал рядовой Ефимов, безуспешно обыскав в очередной раз свой рюкзак.
- Заткнись, а? - старшина Шамриков плюнул в снег. - Без тебя тошно.
Странно, но вот такое бывает на фронте.
Старшине было сорок два года. На фоне восемнадцатилетних мальчишек он казался стариком. А вот добился же, чтобы его зачислили в десантную бригаду. Он пришёл в Монино, где проходили десантники последние свои обучения, своим ходом, прямо из госпиталя. Наплевав на патрули, на предписание, на все на свете - грея на груди письмо, переданное ему в госпиталь из рук в руки, а потому безцензурное:
'Здравствуй, папа! Наконец-то нас отправляют на фронт. Вскорости будем прыгать на головы немцам. Сейчас заканчиваем тренировки. Маме не пиши ничего. Я сам напишу. Мы сейчас в Монино. Прыгаем с парашютами. Извини за почерк. Спешу. Ты-то как? Как рука? Все, бегу, зовут. Твой сын Артём'
Когда старшина прочитал записку, то понял, что должен повидать сына. Полгода на фронте - от Гомеля до Москвы - смерть, кровь и грязь. И Артёмка, глупыш, прыгает туда… В эту смерть, кровь и грязь…
Всеми правдами, под угрозой обвинения в дезертирстве, старшина Шамриков добрался до расположения десантников. И уговорил подполковника Тарасова взять его в бригаду.
Как он орал на старшину….
Перестал после одной фразы Шамрикова:
- Товарищ подполковник… Негоже, когда поперек батьки в пекло…
- Старшина, ты сам посуди… Нелегко ведь будет… - Тарасов чесал в затылке, думая как избавиться от этого крепкого, сильного, но… Но уже не молодого старшины.
Старшина Шамриков помялся, а потом сказал:
- Вона, говорят, девки с вами идут. Нешто, девки меня лучше?
- Девки моложе…
- И глупее.
- Мне, старшина, не ум нужен. А сила и выносливость.
Шамриков шмыгнул носом:
- Ну так спытай…
На всеобщее удивление Шамриков уложился во все нормативы. А по некоторым - укладка парашюта, сборка-разборка 'СВТ' - даже опередил некоторых мальчишек. На вопрос, где он так сноровисто парашютом научился владеть, шмыгнул и ответил:
- А я с сыном гулять любил у парашютной вышки.
А последним аргументом для командования бригады стали слова старшины:
- Вот, кабы, товарищ подполковник, твой сын был бы, так ты думаю вприпрыжку бы побежал за ним…
И Тарасов согласился. Хотя и скрепя сердце…
И вот сейчас старшина Шамриков лежал в снежном окопе - где-то внутри Демянского котла - и выслушивал стоны рядового Ефимова - единственного своего подчиненного из ездового взвода. Смех один. Ездовых на весь батальон - два человека. И без лошадей. Принеси-подай. А вот что ты - штатное расписание! Зато Артёмка рядом…
- Дядь Вов… Ну, ведь есть что пожрать у тебя, а?
- Нету. Вчера вечером с тобой последний сухарь дожрали.
- Куркуль, ты, дядь Вов… - Ефимов перевернулся на другой бок и подогнул ноги к животу. Так, почему-то, хотелось есть меньше.
- Снег жри, поди полегчает… - флегматично ответил старшина Шамриков. - Говорят, скоро продукты сбросят. Вот тогда и пожрешь, как следует.
- Злой, ты, дядя Вова… - вздохнул Ефимов, снова переворачиваясь на другой бок.
- Ага. Злой. И что?
- Да ничего… Так… Стой, кто идёт! - рядовой подскочил, как смог, выставив перед собой трёхлинейку.
- Не ори, а? Иди-ка погуляй… - Сержант Шамриков прохрустел снегом мимо рядового, откинув рукой штык винтовки Ефимова.
Тот оглянулся на старшину:
- Гуляй, Вася, гуляй…
- Я Сережа! - воскликнул Ефимов.
- Насрать. Гуляй, боец! - старшина Шамриков почесал нос. Когда Ефимов скрылся в зарослях, он спросил сына:
- Ну как ты?
- Бать, дай закурить?
- Ты же вроде бросил перед операцией, м?
- Снова начал. Дай закурить, не нуди, а? - младший Шамриков протянул дрожащую руку к отцу.
- Артёмка… Последняя… Сам смотри…
Старшина достал из вещмешка бумажный кулек:
- Ладошки подставь…
Артём сноровисто подставил ковшичком ладони. Старший Шамриков не спеша, аккуратненько, развернул сверток. Затем - так же аккуратно - оторвал кусочек газеты, сложил его пополам, насыпал в него табачные крошки и, лизнув края, свернул цигарочку. Потом не спеша понюхал ее, глубоко вдыхая…
- Бать… Не томи, а?
- Помолчи. Огонь давай, да?
Сержант Шамриков торопливо щелкнул немецкой зажигалкой, подаренной ему старшиной Шамриковым перед выходом бригады в котёл.
Дядя Вова глубоко затянулся… Раз… Другой… Потом протянул самокрутку сыну.
- Бля… Хорошо-то как… - дымом промолвил… Именно промолвил, не сказал, не крикнул, а промолвил, почти шёпотом тот. - Аж голова кругом…
- Жрать небось хочешь?
Артём, ошалело глядя в синее мартовское небо, только кивнул…
- На… - протянул старший Шамриков сыну сухарь. - Последний, Артёмка.
Тот, опьянённый долгожданным никотином, лениво стал его грызть:
- Вот оно счастье-то… Бать… - по рукам Артёма пробежали иголочки, голова зашумела, пальцы онемели.
- Чаво?
- Почему мне так мало надо? Пара затяжек и сухарь… И я счастлив…
- Блевать не вздумай, счастливый. И чинарик отдай.
- На…
Старший Шамриков осторожно вытащил окурок из рук сына и сделал ещё пару пыхов:
- Думать чего-то надо, Артёмка. Иначе сдохнем тут и мамка не дождется….
Старшина не успел ответить. По лесу захлопали выстрелы немецких карабинов…
7.
- Я не понимаю, вашего командования, подполковник! - обер-лейтенант встал и нервно заходил из стороны в сторону, цокая сапогами по половицам. - Как можно бросать легкую пехоту, пусть и элитную, в тыл армейского корпуса, ставя такие задачи и основываясь на ошибочных разведданных?
Тарасов молчал, следя за разволновавшимся немцем. Тот остановился и, навалившись над столом, непонимающим взглядом уставился на подполковника:
- Поверьте, я потомственный военный. Мой дед - Альфред фон Вальдерзее был начальником генерального штаба Второго Рейха! Сам Шлиффен был его преемником! Мой отец - был начальником штаба восьмой германской армии, разбившей ваших Самсонова и Рененнкампфа в четырнадцатом году под Танненбергом! Вам, вообще, известны эти имена?
