А Попов - Оставалось семь дней
— Володя! — позвала Нина. Она сидела под самым окном. — Тебя зовут.
— Кто зовет?
— Не знаю… Снаружи зовут. Володя быстро протолкнулся к окну.
— Володя!.. — голос донесся сверху.
— Я здесь! — закричал мальчик. — Я здесь!
— Не кричи! Как там у вас? — Все в порядке.
— Ждите… Скоро я приду… по-настоящему!
— Жора!
Ответа не было. Володя вспомнил о часовых. Конечно, Жора не может с ним разговаривать: его могут услышать. Но когда же их освободят?..
— Ну, как?
— Что тебе сказали?
— Сказали, ждите.
— Значит, они придут за нами?
— Значит, придут.
Прошло еще минут пятнадцать — двадцать. Володя уже не отходил от окна. Внезапно он услышал слабый шум. Кто-то снимал доски. А вслед за этим в отверстии появилась человеческая фигура и раздался голос Жоры:
— Посторонитесь! Прыгаю! По-настоящему…
Зная его стремительность, Володя поспешил оттащить от окна Нину. В следующий момент Жора был уже внизу.
— Володя? — позвал он.
— Я здесь.
— Ребята готовы?
— Готовы!
— Молодцы! Сейчас будем вас отсюда вытаскивать!
— Жора! — В окне появилась еще чья-то фигура.
— Здесь.
— Бери лестницу… хотя погоди, я сейчас отобью последние доски.
И Володя услышал удары топора… А как же часовой? Почему Жора и этот человек не боятся часового?
— Кого будем поднимать в первую очередь? — спросил Жора.
— Самых слабых, — ответил Володя, — они все здесь, около окна.
— Правильно распорядились!
Жора закрепил внизу спущенную ему из окна лестницу.
— Ну, кто первый?
— Вот! — Нина подтолкнула к лестнице высокую девочку.
— А как же часовой? — спросил Володя.
— Часовой? — Жора рассмеялся. — Часовой лежит связанный. И тот, что у главного входа, тоже…
— Так ты его заметил? В прошлый раз?
— Конечно, заметил. За кого ты меня принимаешь?..
Пока они разговаривали, ребята один за другим поднимались по лестнице. Володя видел, как сверху их подхватывали под руки и куда-то уносили.
— Многие не могут ходить, — заметил он. — Их придется нести на руках. Целый километр.
— Почему — километр? Только через овраг пройти. А там уже ждут сани.
— А как же снег?
— Снег расчистили. Восемьдесят человек работали. Вчера ночью начали, сегодня докончили.
— Но мы же вчера никого не видели!
— Ты не видел, я видел. Они позже приехали.
— А овраг? Ведь там кусты.
— Вот вылезешь, увидишь, что мы сделали с оврагом. Только надо торопиться. Быстрее, ребята! Быстрее! — Жора подсадил наверх худенького мальчишку. — А то не управимся до смены караула. Хотя время еще у нас есть! Два часа. Жаль, что я не считал, сколько прошло ребят!
— Я считаю, — сказала Нина. — Восемьдесят семь.
— Молодец, девочка!
Наконец-то похвалили и Нину. Володя потащил Жору.
— Пойди сюда, — сказал он.
— Чего тебе?
— Твои родители хотят взять еще кого-нибудь? Из ребят?
— Да, двоих! Сначала думали одного, а сейчас решили двоих. Иначе не получится. Чтобы всех, значит, разместить…
— Тогда…
— Что тогда?
— Пусть они возьмут эту девочку, Нину, и ее сестренку. Она совсем маленькая, ее сестренка. Ее зовут Катя. И очень слабенькая…
— Хорошо, возьмем Нину и Катю.
— Тут есть еще один мальчик Коля Вольнов.
— Так…
— Мы с ним очень дружим.
— Понятно. Колю Вольнова мы отвезем к Василию Афанасьевичу.
— Это кто такой?
— Брат моей матери. Лесник, живет неподалеку от нас, километра полтора, не больше.
— Вот здорово!
Жора ласково обнял мальчика за плечи.
— Все будет хорошо… по-настоящему. Какой там идет по счету?
— Сто сорок пятый, — отозвалась Нина. — Сто сорок шестой…
— Больше половины, значит, уже вышли. Ладно. А мы поедем последними.
Володя пробрался поближе к Коле:
— Ты будешь жить совсем рядом с нами… И мы будем часто видеться, — сказал он.
— Я бы хотел… — начал Коля.
— Что?
— Поступить в партизанский отряд.
— Но у тебя болят ноги.
— Когда они заживут…
— Двести шестьдесят три, — считала Нина, — двести шестьдесят четыре…
— Готовься! Сейчас наша очередь! — Володя поднял Катю. — Идем к лестнице.
В тот же миг снаружи сухо рассыпалась автоматная очередь.
— Живей! — закричал Жора.
И он начал подсаживать ребят на лестницу.
— Двести шестьдесят девять, двести семьдесят…
Теперь уже трещали десятки автоматов. Справа и слева.
Володя подтащил Катю к лестнице.
— Коле трудно подниматься, — крикнул он Жоре, — у него болят ноги!
— Я возьму его, а ты тащи девочку. Иди вперед, Нина!
— Я подожду. — Нина оставалась спокойной.
Жора не стал спорить и, схватив в охапку Колю, стал подниматься по лестнице. Володя последовал за ним с Катей на руках, но едва он вступил на первую ступеньку, как в комнате раздался хриплый лай, что-то сильно толкнуло его в спину.
— Гелла! — крикнула Катя.
Жора был уже наверху. Он передал Колю одному из партизан и готовился спуститься вниз.
— Хальт!
Яркий сноп света ударил Володе в глаза.
— Стой! — повторил кто-то по-русски.
У мальчика подкосились колени. Он узнал голос Беренмейера. Грянул выстрел, и Жора поспешно выскочил в окно.
В луче света появился пистолет, он был направлен Володе в грудь.
— Беги, Володя!
Нина заслонила его собой, но ее опередила Гелла. Ученица школы гестапо, она хорошо знала, что за игрушку держал в руке обер-шарфюрер. Овчарка, свирепо рыча, кинулась на него, и в его руку впились огромные клыки. Он успел выстрелить, но пуля зарылась в земляной пол.
— Бежим! — крикнула Нина. — Скорей, Володя!
Но мальчик уже и сам изо всех сил карабкался по лестнице. Наверху его подхватили и поставили на ноги. Следом за ним выскочила из подвала и Нина.
— К саням! — Жора с Катей на руках побежал через овраг.
Как ни спешил Володя, он все же успел заметить, что сквозь кусты была прорублена дорожка, а на снегу плотным слоем лежали еловые ветки.
Огонь автоматов все усиливался. Эсэсовцы, рассыпавшись цепью, обходили выдвинутые вперед посты партизан.
Володя пропустил вперед Нину и последним выбежал на склон оврага. Здесь стояла запряженная в сани лошадь. Все остальные подводы уже уехали. В санях лежал Коля. Увидев приближающихся ребят, он облегченно вздохнул:
— Наконец-то! А я уже думал…
— А ты не думай! — Жора положил рядом с ним Катю, сел на передок и схватил вожжи. — Сели?
— Да!..
Нина и Володя почти одновременно прыгнули в сани.
— Но-о!
Лошадь рванула и пошла крупной рысью. Из кустов послышался свист.
— Это что такое? — вздрогнул Володя.
— Извещают наших, что мы уехали. Теперь они могут отходить.
— Но-о! — Жора хлестнул лошадь, и она перешла на галоп. — Но-о!
Звуки боя постепенно отдалялись, потом стали перемещаться вправо.
— Слышишь? — Жора кивнул головой в сторону выстрелов. — Учись, как обманывать противника. Мы едем в одну сторону, а партизаны с боем отходят в другую. Ну, а эсэсовцы, понятно, за ними… Жаль, сорвался наш план…
— Какой план?
— Мы хотели сначала увезти вас, а потом забросать оба флигеля гранатами… Но ничего, в другой раз…
Они ехали уже более часа. Жора перестал подстегивать лошадь, и она постепенно замедлила шаг. Вдруг Коля приподнялся:
— Волк! — воскликнул он. — За нами гонится волк!
Жора обернулся.
— И в самом деле волк, — удивился он. — Да что он, бешеный, что ли?
И он вытащил из саней топор.
— Гелла! — радостно закричала Катя. — Гелла!..
— Верно, Гелла, — подтвердил Володя. — Не трогай ее, Жора…
Овчарка была уже рядом. Она легко вспрыгнула в сани, обнюхала Катю, потом других ребят и предостерегающе зарычала на Жору.
— Гелла, Гелла! — Катя обняла собаку за шею. — Ты поедешь с нами? Правда?
Овчарка словно обдумывала слова девочки, потом легла и положила голову ей на колени.
— Она нас спасла, — сказал Володя, — от Беренмейера…
И он рассказал Коле и Жоре обо всем, что произошло в подвале.
— Ты и в самом деле замечательная псина! — похвалил ее Жора.
…Звуки выстрелов затихли. Партизаны скрылись в лесу, где эсэсовцы уже не решались их преследовать. Лесковский лагерь опустел. И это произошло как раз через неделю. «Нах айнер вохе».
Примечания
1
Обер-шарфюрер — одно из низших эсэсовских званий, соответствующее армейскому чину фельдфебеля.
2
Берен — по-немецки означает медвежий, мейер — староста, беренмейер — медвежий староста.
