Роберт Рэдклиф - Разрушители плотин (в сокращении)
Что офицеру разведки вообще-то делать не полагалось. И вот она пришла к нему вновь — на сей раз он собирался быть бдительнее.
— Миссис Мюррей, — начал он, когда она села, — приветствую вас снова. Надеюсь, у вас все хорошо.
— Все нормально, спасибо. Э-э-э… получали ли вы мои сообщения?
— Да, получал, прошу прощения, что не ответил. Однако мне ясно: ваши просьбы о переводе его сюда носят чисто личный характер, а посему я не вижу никакой возможности вам помочь.
— Вы женаты, капитан Кредо?
Этим она застала его врасплох. На миг явилось видение Хелен — дивный запах ее светлых волос. Потом все пропало.
— Не понимаю, каким образом…
— Так женаты?
— Я… ну… я был помолвлен, но это в прошлом.
Она не отводила взгляда.
— Сочувствую. Мечтам редко суждено сбыться.
— Согласен.
— Понимаете, дело вовсе не в том, о чем вы думаете. В смысле, про наши отношения с Питером.
— И что же я думаю?
— Что у нас с ним какая-то там любовная интрижка.
— А тогда… в чем же дело?
— Он бьет меня, — пробормотала Тесс. — Мой муж меня бьет. И рано или поздно убьет вовсе. Вам этого довольно?
Это была правда. Она подтвердила его подозрения. Мюррей, жизнерадостный гигант-ирландец был не тем, кем казался. В октябре, через неделю после того, как Тесс попросила его разыскать Лайтфута, Квентин зашел к Мюрреям, чтобы передать ей конверт, в котором лежал листок со сведениями о Питере. Он собирался уже постучать в дверь, но тут изнутри донесся громкий мужской голос, а вслед за этим — тихие жалобные женские увещевания. Он смущенно вернулся к себе. На следующий день он отыскал Тесс в военторге и передал ей конверт. Она поблагодарила его и с облегчением прижала конверт к груди. На шее у нее отчетливо проступал багровый синяк.
За этим последовал приезд Лайтфута в Скэмптон и ее мольбы о его переводе. Картина начинала складываться.
— Это… чудовищно, — выпалил Квентин. — Однако это личное дело, вам следует обратиться в социальную службу.
Она его не слушала.
— Это началось вскоре после того, как нас перевели сюда из Фелтвела. Он стал скрытным, угрюмым, начал больше пить. Однажды он пришел домой очень поздно, я спросила, где он был, он впал в ярость и сдавил мне шею. Я не знала, что делать, вот и пришла к вам, к офицеру разведки, и попросила помочь мне отыскать единственного человека, к которому я могу обратиться. А теперь вы отсылаете его отсюда.
Квентин вздохнул.
— Я его не отсылаю, миссис Мюррей. Таков приказ. Приказ Бомбардировочного командования. Я могу дать вам адрес…
Она, похоже, сдалась. Не теряла решимости, однако была готова к поражению.
— Видите ли, у меня есть дочь, — продолжала она уже спокойнее. — Вернее, у нас. У нас с Питером. Маленькая дочь. Она родилась задолго до того, как я вышла за Брендана. У меня ее отобрали. Питер только сейчас об этом узнал. Ей почти шесть, мы хотели ее разыскать. Но если Брендан об этом узнает…
— Понятно. Простите. Я не знаю, что вам сказать. Очень хотел бы вам помочь. Правда. Но приказ есть приказ.
— Понятно. — Она поднялась.
— А вот что касается вашей дочери… — произнес он почти помимо воли, — я могу поспрашивать на этот счет.
— Мне не хотелось бы затруднять вас еще и этим.
— Это не затруднение.
— Тогда спасибо.
Питер затянул тесемки вещмешка и вскинул его на плечо, потом в последний раз обвел глазами свою спальню. И только тут сообразил — это по-прежнему комната мальчишки: повсюду плакаты из журнала «Авиация» и модели самолетов.
Он закрыл дверь и сбежал вниз, вещмешок бросил в прихожей. Вошел в кухню — в ноздри ударило еще одно воспоминание детства — запах жареной тушенки и переваренной капусты.
— Ужин готов, сынок, — сказала мама. — Господи боже ты мой, ну какой красавец!
— Спасибо, мам.
Отец отложил газету.
— И когда твой поезд?
— В половине двенадцатого. Спальный.
— У тебя отдельное купе?
— Понятия не имею. Вряд ли.
— А полагалось бы. Ты же у нас офицер…
Зазвонил телефон, Питер побежал в прихожую.
— Алло?
— Это я.
— Тесс? Ну слава богу. Я так боялся пропустить твой звонок. Еду ночным поездом в Глазго. Я так тревожусь, ты там одна…
— Не тревожься. У меня все в порядке.
Питер прижался лбом к стене. Их воссоединение с Тесс произошло три недели назад — три недели восторга и отчаяния. Он узнал о том, как она жила эти шесть лет, как нелегко ей приходилось с Бренданом, узнал о существовании их дочери. И вот, только они обрели друг друга — и им предстояло расстаться.
— Это ненадолго, Питер, — сказала она, будто прочитав его мысли. — Всего полгода, ну, может быть, год…
— Я люблю тебя, Тесс. Знаю, что нельзя, но ничего не могу с собой поделать. Люблю и всегда буду любить.
— Зачем что-то с этим делать? Я тоже тебя люблю. Не пропадай, Питер. Пиши мне. Пиши сюда, в военторг, до востребования, так безопаснее. И сообщи мне номер, по которому я смогу звонить.
— Да, да, конечно же.
Повисло тяжелое молчание — нужно было столько всего сказать, но сказать было нечего, они скомканно попрощались и разъединились. Питер уставился на трубку, слушая тоскливые гудки, выругался и швырнул ее на рычаг.
— Кто там? — спросила мама, когда он вернулся в кухню.
Он не мог сказать им правду, ни за что.
— Да так, ошиблись номером.
Родители переглянулись.
— Ладно, садись, поужинай, прежде чем… ты куда?
Он ушел в прихожую, в груди кипели боль и обида. Виноваты во всем они — эти, что по-прежнему живут через дорогу. Он утратил ее шесть лет назад, шесть долгих лет тоски, упований, недоумения. И вот теперь он утратит ее снова, и этого он уже не мог снести. Он распахнул дверь, пересек улицу, прошагал по темному тротуару. Все здесь осталось как прежде: плитка на крыльце, медный почтовый ящик, шнурок звонка.
А вот мистер Дерби сгорбился и постарел.
— Господи, Твоя воля! Молодой Лайтфут? — сказал он. — А, вижу, старлей авиации. А это что — крест за боевые заслуги? Ну, так чем же мы можем тебе помочь?
— Можно войти?
— Ну… мы как раз собирались слушать новости. В Африке…
— Я на одну минуту. — Он оттолкнул мистера Дерби и вошел в гостиную — мистер Дерби трусил следом. Комната показалась ему еще роскошнее, чем раньше: сатиновая обивка на стенах, зеркало в золоченой раме, книжный шкаф из красного дерева, на рояле фотографии в рамках — молодой Дерби, Дэвид, в военной форме, он же в белой крикетной форме, он же во фраке и в цилиндре. Ни единой фотографии Тесс.
— Миссис Дерби?
Она подняла голову от шитья, вроде как опешила.
— О. — Она потянула нить. — Это ты.
— Да, я. Простите, что побеспокоил, но вы давно в последний раз говорили с Тесс?
— Тереза живет в Ланкашире. Она замужем. С нами не общается.
— В Линкольншире, и вам это прекрасно известно, но я спрашиваю не об этом.
— Какое тебе дело, говорила я с ней или нет?
— А такое, что мы с ней друзья. И ей нужна помощь — ваша, помощь родных.
— Если ей понадобится помощь, она сама попросит. Да и родные у нее есть. Есть муж.
— Который над ней издевается.
— Это ее дело. Она сама его выбрала, не спросив нашего совета, нас даже не пригласили на свадьбу. Мы вообще с ним не знакомы. А теперь, если это все…
Она отложила рукоделье и начала вставать.
— Почему мне не сказали про ребенка?
— Что-что?
— Про мою дочь. Я имел право об этом знать.
— Ты? Имел право? — Сдерживаемый гнев выплеснулся наружу. — Ты еще скажи спасибо, что тебя не посадили!
— Кхм… Эмили… Может, не стоит…
— Закрой рот, Бернард! Этот… этот мерзавец погубил нашу дочь, навлек позор на всю семью. А теперь имеет наглость являться сюда и чего-то от нас требовать!
— Я ничего не требую, я прошу. — Питер схватил с рояля одну из фотографий. — Вот, где здесь она? Ваша дочь? Помните, она еще жива, и ей нужна ваша помощь. Свяжитесь с ней, миссис Дерби, попытайтесь помочь. Я прошу вас.
Чья-то рука легла ему на рукав.
— Не надо, Питер, так будет только хуже.
Глаза защипало.
— Умоляю, миссис Дерби, скажите, что по-прежнему ее любите.
— Бернард, я прошу тебя, выведи его отсюда!
Питер с грохотом швырнул фотографию на пол. Дерби ахнули. Бросив на них яростный взгляд, Питер повернулся к двери.
— Черт бы вас побрал, вы прикидываетесь верующими, но у вас нет сердца!
В Скэмптоне царил организованный хаос. Началось все два дня назад с прибытием авангарда таинственной эскадрильи — группы техников, присланных из 97-й эскадрильи. Число прибывших возрастало с каждым часом. Заряжающие, оружейники, механики, заправщики, шоферы, метеорологи, картографы, прокладчики курса, машинистки, адъютанты — сложная человеческая машина бомбардировочной эскадрильи опустилась на Скэмптон.
