Владимир Лавриненков - «Сокол-1»
Владимир Лавриненков - «Сокол-1» краткое содержание
«Сокол-1»
ВСТУПЛЕНИЕ
Память о героях нетленна. Она живет в сознании и сердцах людей, передается из поколения в поколение, служит источником вдохновения, тем чистым неиссякаемым родником, из которого молодые патриоты Родины черпают для себя мужество, отвагу, благородство.
Не так давно я получил глубоко взволновавшее меня письмо. Вот что в нем писалось:
«Владимир Дмитриевич!
К вам обращаются комсомольцы Давидковской средней школы имени Героя Советского Союза полковника Льва Львовича Шестакова. Из вашей повести «Возвращение в небо» мы узнали, что вы в годы минувшей войны служили в истребительном авиационном полку, которым командовал Л. Л. Шестаков. Наши учителя нам рассказывали, что вы присутствовали при установке обелиска на месте гибели героя недалеко от нашего села, а также принимали участие в открытии нашей новой школы его имени, посещали наш колхоз, также носящий имя Шестакова.
В книге «Возвращение в небо» рассказывается о Льве Львовиче Шестакове, но слишком сжато, коротко. И вот мы обращаемся к вам с убедительной просьбой: напишите книгу о герое, имя которого носит наша школа. Расскажите в ней, каким он был комсомольцем, коммунистом, летчиком, командиром, как воевал, как учил и воспитывал летчиков, каким знали вы его в радости и горе, чем покорял он сердца людей — ведь все, кому довелось его знать, и сегодня отзываются о нем с глубочайшим уважением.
Нам, да и не только нам, всей молодежи очень нужна такая книга. Мы хотим учиться у героя, делами оправдывать звание комсомольцев-шестаковцев, а для этого нам нужно знать о нем как можно больше.
Лев Львович отдал жизнь за наше счастливое детство, за нашу радостную юность, за нашу светлую жизнь, и мы обязаны сделать все, чтобы он продолжал жить среди нас, чтобы он был для всех нас высоким и светлым примером.
С глубоким уважением комсомольцы средней школы имени Героя Советского Союза Л. Л. Шестакова Село Давидковцы Хмельницкой области».Признаться, с подобными просьбами ко мне и раньше обращались однополчане, курсанты авиационных училищ, молодые летчики.
Долго не мог я взяться за столь ответственный труд. О Льве Шестакове рассказать не просто. Он был незаурядным человеком и летчиком. И жизнь прожил короткую, но насыщенную, яркую, жизнь настоящего коммуниста, бойца за наше правое дело.
Поведать о нем, его жизни — трудная задача. Но письмо комсомольцев-шестаковцев заставило меня взяться за ее решение. И вот я представляю на суд читателей повесть о своем фронтовом командире — Льве Львовиче Шестакове.
Автор.
«КОМИССАР У ШЕСТАКОВА…»
Впервые я услыхал о Шестакове на Волге, во время Сталинградской битвы.
Казалось, под нами разверзлось само пекло ада: горел город, пылали берег и даже сама река, покрытая нефтью.
Повсюду над разрушенным городом круто вверх поднимались клубы густого черного дыма. Смыкаясь с серыми осенними облаками, они образовывали гигантский смрадный шатер, под которым, казалось, ничто живое не могло существовать.
— Последний день Помпеи, — угрюмо бросил летчик Степаненко, и на его исхудалых щеках зло задвигались желваки.
Стоявший рядом с ним Амет-хан Султан сверкнул черными, как уголья, глазами:
— Неправильно говоришь, Ванья. Это, — он показал рукой в сторону Сталинграда, откуда только что все мы вернулись, — не последний день Помпеи, а начало нашей победы.
— Если уж быть точным, — раздался за их спинами голос командира полка майора Морозова, — то не начало, а продолжение победы. Начало было под Москвой…
Больше ничего не успели сказать, потому что внимание всех привлекла внезапно разыгравшаяся в небе, на фоне грязных облаков, трагическая картина: подбитый ЛаГГ-3 пробивался к нашему аэродрому сквозь кинжальные перекрестные трассы огня преследовавшей его пары «мессеров».
Горячий Амет-хан Султан рванулся к своему «ястребку», чтобы броситься на выручку советскому летчику. Но он не успел даже вырулить на старт, как все закончилось.
В мгновение ока ЛаГГ-3 резко уменьшил скорость, очутился позади «мессеров» и стал поливать их свинцовыми очередями. Один фашист на наших глазах задымил, стал уходить, второй тут же юркнул в облака — немцы избегали схваток один на один…
И вот через несколько минут таинственный «лагг» уже рулил по нашему аэродрому. К нему подбежали техники и ужаснулись: с машины клочьями свисала обшивка, была отсечена часть киля, перебиты элероны. Ее быстро затащили в капонир, помогли выбраться из кабины летчику. Мы тут же окружили отважного пилота. Не терпелось поскорее узнать, кто он, из какого полка…
Среднего роста, поджарый, русоволосый, он, дружелюбно улыбнувшись, стал стягивать с себя чуть ли не насквозь промокший кожаный реглан. И мы увидели перед собой старшего батальонного комиссара с двумя орденами Красного Знамени на груди.
Вперед вышел наш «батя» — Герой Советского Союза.
— Майор Морозов, командир четвертого истребительного авиационного полка, — представился он.
— Верховец, комиссар у Шестакова, — просто ответил наш неожиданный гость, крепко пожав руку командиру.
Верховец, Шестаков… Мы впервые слышали эти имена. Но они сразу обрели для нас какой-то особый смысл. Возможно, потому, что каждому невольно подумалось: если у замполита два ордена Красного Знамени, что по тем временам значило очень и очень много, то какой же у него командир? А может быть, потому, что Верховец так назвал фамилию Шестакова, будто речь шла о всем известном человеке. Нам даже стало немного неловко оттого, что мы такие дремуче несведущие.
Кто-то из техников раздобыл огромный арбуз.
— Угощайтесь, товарищ старший батальонный комиссар. Наверное, пить хочется…
Арбуз от первого прикосновения к нему ножом раскололся на две сочные ярко-красные половины, одна из них была вручена Верховцу, другая — Морозову.
— Подходите, угощайтесь! — пригласил всех к себе хозяин «лагга», нарезая толстые ломти.
Мы с удовольствием ели арбуз и с нарастающим интересом следили за «комиссаром у Шестакова», прислушивались к его разговору с нашим командиром.
Комиссар в последнем бою попал в сложный переплет. Его пару атаковали шесть «мессеров». С ведомым Королевым они подожгли два вражеских истребителя, но стало совсем невмоготу, когда к фашистам присоединилась еще четверка самолетов. Машина Королева была повреждена, ему пришлось выйти из боя. Верховец остался один на один с восьмеркой врага, отчаянно отбиваясь от них. И вдруг почувствовал; что-то случилось с рулями. Оставалось одно — нырнуть в простирающееся под крыльями грязно-серое марево и уходить. Но фашисты тоже не дураки. Они решили подождать легкой добычи, когда та выскочит из облаков. Остальное происходило на наших глазах, и комиссар не стал дальше рассказывать.
— Чудом вырвался из вражеских лап, — заключил он, беря следующий ломоть арбуза.
— Ну уж и чудом, — ответил Морозов. — Видели мы, как вы от них «отделались». Мастерски!
— Одесский опыт выручает…
— Так вы участвовали в обороне Одессы?
— Вместе с Шестаковым, все семьдесят три дня обороны.
При этих словах все притихли, перестали жевать. Оборона Одессы… Так вот каков наш случайный гость! Человек, прошедший, как говорится, Крым и дым, и медные трубы. За его плечами — отличная боевая школа. Вот откуда его и сноровка, и находчивость, и тактическая хитрость.
— Скажите, товарищ батальонный комиссар, — обратился Степаненко — самый юный из нас, — у вас, наверное, весь полк сражается, как вы? — и в глазах у него вспыхнул огонь неподдельного восхищения обладателем двух орденов Красного Знамени.
— У нас, дорогой, все сражаются, как наш командно — Лев Львович Шестаков. В нашем гвардейском истребительном полку двенадцать Героев Советского Союза… Ну, да ладно, ребята, дело к вечеру, а мне еще надо в свой полк добираться.
— Не беспокойтесь, мы честь по чести доставим вас к месту машиной, — сказал Морозов.
— Только вместе с самолетом, — твердо ответил Верховец.
— Но его же не поднять, ремонт нужен.
— Хвостом — в кузов, я — в кабине и — домой!
— Ну, а если бы истребитель сгорел. Как бы вы тогда предстали перед Шестаковым? — спросил озадаченный Лещенко.
— Это смотря при каких обстоятельствах. Возможно бы, и похвалил, — неопределенно ответил Верховец.
«Что же это за человек такой, Лев Шестаков?» — спросил я тогда сам себя. Наверное, подобный же вопрос задали себе и мои товарищи — Амет-хан Султан, Борисов, Степаненко, которым, как и мне, наверняка этот командир показался необыкновенным, загадочным. Но как бы мы были удивлены тогда, узнай о том, что в скором времени получим назначение не куда-нибудь, а именно в полк, которым командует сам Лев Львович Шестаков!
