Виктор Васильев - Зарубки на сердце
Обзор книги Виктор Васильев - Зарубки на сердце
Виктор Васильев
Зарубки на сердце
ОТ АВТОРА
Детство, прошедшее в оккупации, в фашистских концлагерях… Никогда не затихнет боль от тех переживаний, что принесла война. Детская память имеет свойство не тускнеть с годами, а все ярче выкристаллизовываться в обостренное чувство сопричастности к историческим событиям прошлого. Все больше понимаешь с высоты прожитых лет, что надо нашим внукам и правнукам знать, какая это была война, какой ценой добывалась победа, какие несказанные муки выпали на долю их дедов и прадедов. Чтобы не пропали, не исказились уроки прошлого и никогда бы не повторилась мировая война. Главное – успеть передать свой опыт и знания нашим потомкам, как бы ни было больно все вспоминать. Ведь так мало уже нас осталось – живых свидетелей той страшной войны! В моей повести нет ссылок на документы, нет текстов приказов гитлеровцев и сводок Советского информбюро, нет обзорного анализа событий тех дней. Документальность ее заключается в том, что в ней собраны мои личные наблюдения, раздумья и переживания тех мальчишеских лет. Лишь то, что я сам видел, слышал и чувствовал, что сохранила моя память зарубками на сердце. Здесь нет ни одного вымышленного имени или события. Только для чувств и переживаний детских лет теперь найдены, как мне кажется, точные слова и определения. Как бы репортаж глазами мальчишки из того далекого прошлого. Как бы приглашение читателю вместе с мальчиком заново пережить те страшные эпизоды войны.
Повесть, конечно же, о Великой Отечественной войне, о борьбе за выживание в оккупации и в концлагерях. Однако мне показалось целесообразным в первых двух главах отразить беззаботное предвоенное детство. Несмотря на скудость питания, подчас плохую одежду и обувь, во дворах со сверстниками мы много играли и крепко дружили, никому не завидовали. Мы пели много-много прекрасных песен. Мы гордились своей страной, Красной армией, были патриотами и считали себя счастливыми.
А в годы тяжких испытаний эта мирная жизнь была для нас мечтой и отрадой, придавала нам сил в минуты отчаяния. Ведь надо было не просто выстоять, выжить любой ценой, но еще надо было сохранить в себе человека – не пойти на поклон к фашисту, не сподличать, не предать. Это касалось не только женщин и стариков, но и нас, малолеток.
Надеюсь, что повесть может быть интересна как школьникам средних и старших классов, так и взрослым читателям.
ОТ РЕДАКТОРА
Автор книги, Виктор Васильев, не воевал, но с полным правом может говорить, что он участвовал в Отечественной войне, хотя был тогда ребенком.
О Великой Отечественной войне написаны горы книг: о сражениях на фронтах, о партизанском движении, о героизме людей в тылу, о мужестве и предательстве. Виктор Николаевич обратился к иной теме – жизни и борьбе с врагом за выживание детей, женщин, стариков на оккупированной немцами территории. Этот пласт литературы долгое время не был востребован. И вот Виктор Васильев в новой документальной повести «Зарубки на сердце» знакомит читателя с этой страницей войны. Да, жестокие годы оставили много таких зарубок. Что могли дети, старики и женщины, оставленные под немецкой оккупацией, противопоставить бесчинствующим фашистам? Главное – сберечь в этой мерзкой жизни себя, своих близких, выжить и еще раз выжить. И помочь тем, кто нуждался в такой помощи. Старшие молились в надежде обрести спасение у Бога. А враг? Ему сжечь дом, расстрелять на глазах дочери ее мать, оставить жителей деревни без кур, поросят и всякой живности, заставить людей голодать – лишь забава, удовольствие. Кровь стынет в жилах, когда читаешь эти строки!
Еще более опасной и полной лишений стала жизнь героев повести в эстонском концлагере, куда немцы отправили жителей сожженных деревень. Автор с горькой правдой, порой беспощадно, с присущей ему художественной убедительностью рассказывает о сверхтяжелой доле тех, кто был размещен в лагере.
С большой надеждой ждали узники прихода Красной армии и освобождения от рабства. Канонада советских орудий слышалась все ближе и ближе. Все чаще появлялись наши самолеты в небе над Эстонией и Латвией. И вот она – долгожданная свобода! Но…
Известно: тогда наша власть не питала любви к узникам немецких концлагерей. Их надо было еще проверять: не предатели ли они?
Эта повесть – документ нашей истории, той ее страницы, в которую так много вместилось: и мужество, и борьба, и участие, и жертвы, и все, что есть доброго и благородного в русском человеке. Надеюсь, что повесть сыграет положительную роль в художественном, идейно-нравственном и гражданско-патриотическом воспитании читателей, прежде всего – молодежи.
В заключение пожелаю автору, Виктору Васильеву, доброго здоровья и новых содержательных и ярких литературных произведений.
Редактор Вячеслав Булгаков, кандидат исторических наук, член Союза писателей РоссииЧАСТЬ 1.
НАШЕСТВИЕ
ГЛАВА 1.
В ВОЗДУХЕ ПАХНЕТ ГРОЗОЙ
СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ
Старосиверская – окраина поселка Сиверский Ленинградской области, 26 сентября 1939 года. Мне исполнилось шесть лет. Я принимаю подарки. Стою перед зеркалом. На мне новенький матросский темно-синий костюмчик и бескозырка. На черных лентах – золотые якоря, на бескозырке крупно написано слово «герой». Рядом со мной стоят мама, бабушка и четырехлетняя сестренка Тоня. Папы сегодня нет. Он работает через день пожарным в Ленинграде и приедет только завтра. Этот костюмчик мне очень нравится, особенно бескозырка. Я верчусь перед зеркалом под одобрительным взглядом бабушки и завистливым взглядом сестренки.
– Дай, дай мне помелить! – картавит Тоня и сдергивает с меня бескозырку. Она ей велика и проваливается ниже бровей. Видны только щелочки довольных, смеющихся глаз.
Сейчас придут гости с подарками. На столе уже стоят чашки с блюдцами, сахарница, тарелка с печеньем, блюдце с конфетами в фантиках и стеклянная банка с брусничным вареньем. Стол дощатый, узкий, покрытый клеенкой, по бокам – две скамейки. Первой появляется моя ровесница Райка, наша соседка по дому. Ее папа – командир Красной армии, мама – важная дама в сережках и кольцах. Они занимают переднюю часть нашего казенного дома с двумя комнатами и отдельным входом через веранду. С моими и с Колькиными родителями они не знаются. Но Райке иногда разрешают играть с нами. У Райки красивые темные волосы рассыпаны по плечам. Розовое платье, новые белые башмачки. Она принесла в подарок два соевых батончика, протянула мне:
«На!» – и полезла за стол.
– Раечка, – сказала мама, – подожди немного, еще не все гости собрались.
– А я хочу занять место. Я здесь подожду, – ответила Райка.
Мама подошла к столу, взяла с блюдечка две конфеты и дала Райке, чтоб не скучала. Тоня стоит рядом со мной, я даю ей половину Райкиного подарка – один соевый батончик. Так у нас принято: подарками надо делиться.
Вскоре приходит Люся. Она живет через несколько домов от нас. Ее родители дружат с моими родителями, а я дружу с Люсей. Она старше меня на полгода и чуть повыше ростом. На ней синее платье с закрытым воротом. У нее голубые глаза, которыми она умеет смотреть как-то очень тепло и дружески. А улыбка… Мне кажется, что так она улыбается только мне. Она принесла пластинку для граммофона, а Тоне – заводного цыпленка. Сестра сразу взялась заводить его на полу.
– Желаю тебе счастья, Витя, – улыбается мне Люся.
– Спасибо, – я отвечаю и чувствую, что краснею.
Колька запаздывает. Он живет в соседней комнате, за стенкой, у нас общая кухня. Его папа – тоже пожарный и работает вместе с моим папой в Ленинграде. Колька на полтора года старше меня, ему на следующий год идти в школу. Он выдерживает фасон и ждет особого приглашения. Я стучу кулаком ему в стенку. Он тут же появляется, в серой рубашке с воротом нараспашку и в черных брюках. Колька молча дает одно яблоко мне, а другое – Тоне.
Теперь все в сборе. Мама рассаживает нас за столом. Я между Люсей и Тоней. Бабушка несет из кухни свой подарок – пирог с капустой. На нем шесть горящих свечек.
– Ну, ребятки, – говорит мама, – давайте все вместе поздравим Витю, а он задует свечи. Раз, два, три: по-здрав-ля-ем!
И мы все кричим вразнобой, даже я со всеми кричу: «Поздравляем!» – потом спохватываюсь и задуваю сразу все шесть свечей.
Растроганная бабушка кончиком головного платка вытирает уголки своих глаз. Мама разливает чай, разрезает пирог и раскладывает по розеткам варенье. Потом она и бабушка уходят на кухню. Начинается пир. Без взрослых мы чувствуем себя свободнее.
Можно болтать ногами, можно толкаться, хихикать.
Тоня жует пирог и чавкает. Я дергаю ее за рукав, шепчу ей: «Не чавкай». Послушалась – отложила пирог и взяла конфету.
Вспомнили про Люсину пластинку. Я забираюсь с ногами на табурет возле комода. На нем стоит граммофон и стопкой лежат пластинки. Это мое хозяйство, моя гордость. Здесь я все знаю и все умею. Вставляю ручку в гнездо, полностью завожу пружину, проверяю, стоит ли иголка в головке. Труба граммофона, вся в голубых цветах, повернута в сторону стола. Пластинки я знаю наперечет и легко читаю названия на этикетках. Здесь «Провожание», «И кто его знает», «Сулико», «Дан приказ: ему на запад», «Любушка», «Андрюша», «Тачанка», любимая мною «Песня о Каховке» и многие-многие другие. Ставлю Люсину пластинку. Из трубы раздается: «Мы едем, едем, едем в далекие края…» Эта задорная «Песенка друзей» нравится всем и соответствует нашему настроению. Я ставлю ее второй, третий раз кряду. Мы все подпеваем и хлопаем в такт ладошками по столу:
