Джонатан Летем - Бастион одиночества
— Пистолет упал в блевотину, — сказал я. Об этом не упоминалось ни в одной из статей. — Почитайте отчеты полицейских.
— Подождете меня — я на минутку отлучусь?
— Нет. Дайте мне свой прямой номер. Я перезвоню.
Крисмес попросил связаться с ним не через одну, а через десять минут. Я повесил трубку, купил в магазине йогурт, разыскал другую телефонную будку и набрал номер.
— Слушаю, — ответил Крисмес.
— Они — наркодельцы. — Мне казалось, я участвую в фильме: эксперты из полиции устанавливают мое местонахождение, и здание, в котором я нахожусь, вот-вот окружат. Но я хотел успеть сказать ему все, что должен был. Может быть, я только внушил себе, что не преследую никаких других целей.
— Разумеется, — спокойно ответил Крисмес. — Они всем известные наркодельцы, вы правы. Вопрос в том, кто вы?
— Я всего лишь пытался помочь. ОДДД связан с распространением крэка, по-моему, он даже ворует его у тех парней. Скорее всего он решил открыть стрельбу, еще когда мы стояли за дверью гаража.
— Говорите, вы пытались помочь?
— Помочь накрыть эту точку, — выпалил я раздраженно.
— Перестреляв всех, кто там был?
— Я ни в кого не стрелял. Ни разу не нажал на курок.
— Прямо как Бэтмен.
— Что?
— Это Бэтмен постоянно заявляет, что он ни в кого никогда не стрелял.
Я ничего не ответил и попытался нарисовать в воображении портрет Вэнса Крисмеса, но у меня ничего не вышло. Наверное, и он в этот момент гадал, как выгляжу я. Рядом с ним кто-то шептал и, видимо, что-то записывал — я слышал едва уловимый скрип карандаша.
Нет, ответил я мысленно на вопрос Крисмеса. Бэтмен — творение «Ди Си». Я же предпочитаю «Марвел».
— Насколько я понимаю, вы не хотели, чтобы все случилось так, как случилось. — Крисмес не пытался выразить мне сочувствие. Казалось, ему доставляет удовольствие неверно истолковывать недавние события. — Для этого вы и позвонили — чтобы внести в дело ясность.
— Разумеется.
— Значит, вы вовсе не питаете ненависть к черным?
В этот момент во мне чуть не заговорило страстное желание отомстить за «Сыграй фанки» и чувство одиночества, породившее когда-то Аэромена и сейчас вернувшее его к жизни. Но я ограничился лишь кратким:
— Нет.
— Тогда вообще странно, что вы ввязались в эту историю, вы так не считаете?
Я почувствовал, что Крисмес относится ко мне снисходительно.
— Сложно объяснить, чего именно я пытаюсь добиться, — сказал я. — Но в этот вторник моя операция провалилась.
— У вас были лучшие времена?
— Естественно.
— И каких же успехов вам удалось достичь?
Вэнс Крисмес стал напоминать мне компьютерную программу, имитирующую психолога: он был готов плыть за мной в любом направлении.
— Если моя операция заканчивается успешно, люди, подобные вам, никогда о ней не узнают, — ответил я. — Меня радует сама возможность кому-то помочь.
— Вы сторонитесь прессы?
— В большинстве случаев — да.
— Что ж… Значит, мне повезло, — сказал Крисмес. — Я стал исключением из правила.
— Не называйте меня Мстителем.
— Как же вас называть?
— Аэроменом.
— А-Р-Р-О…
— Нет, не так. — Я произнес слово «Аэромен» по буквам.
— Когда вы планируете провернуть свою очередную… м-м… операцию?
— Я прихожу на помощь тогда, когда в этом нуждаются.
— Ясно. М-м… Да, да, конечно. Послушайте, вы как-то по-особенному выглядите? Я о том, гм… Поймет ли человек, что вы явились ему помочь?
— Нет.
— А вы не из тех, кто хорошо известен в районе залива? Как, например, Кларк Кент или Брюс Уэйн?
— Нет.
— Вы уверены, что мы не знакомы? Смешно, но, видите ли, у меня такое ощущение, что я уже где-то слышал ваш голос.
Мое сердце заколотилось часто и громко. Неужели Вэнс Крисмес относится к немногочисленному отряду ночных слушателей KALX? Я опять попытался представить себе этого старательного разоблачителя расистов, поклонника Бэтмена. Сколько ему лет? Почувствовав, что не смогу больше выдавить из себя ни слова, я повесил трубку. И без того я рассказал слишком много, чересчур долго разговаривал с Крисмесом. Но здание «Союза студентов Калифорнии» не окружили полицейские. Это означало, что бояться мне нечего.
Сенсационная статья Крисмеса появилась в «Трибьюн» в следующий вторник. Нельзя сказать, что он сильно переврал мои слова, но приправил их щедрой горстью абсолютного бреда. «Я ПРИХОЖУ НА ПОМОЩЬ ТОГДА, КОГДА В НЕЙ НУЖДАЮТСЯ». «МСТИТЕЛЬ ГОТОВИТСЯ К ОЧЕРЕДНОЙ ОПЕРАЦИИ». Крисмес обращался к жителям города, призывая их быть предельно бдительными и опасаться столкновения с разгуливающим на свободе безумцем. По его словам, я хвастливо признался ему, будто давно уже занимаюсь подобным тому, что совершил неделю назад, и моя операция провалилась впервые. Я заявил, что не питаю к черным ненависти, — неудивительно. Меня «радует сама возможность» творить свои дела. Я обвинил Джексона и Кэнтрелла в наркоторговле, несмотря на то, что перед приходом в гараж сам вместе с Джексоном курил крэк в уборной «Босунс Локер» — об этом Крисмес не упоминал ни в одной из предыдущих статей. Слово «Аэромен» в газете не появилось — пожалуй, это единственное, что не получилось бы извратить. Быть может, таким образом он дразнил меня, ведь наверняка понял, что я страстно желаю заявить о себе как об Аэромене и позвоню ему еще раз с требованием внести коррективы. Он был почти прав.
К среде на статьи Крисмеса откликнулась вся округа. «Игзэминер» сравнил Мстителя с Трэвисом Биклом. «…Не приходило ли этим двоим в голову сфотографироваться вместе? Интересно…» Я просматривал газеты, читая о себе все, что находил. Пока не устал и не плюнул на это бесполезное занятие.
Крисмес не забыл слово «Аэромен». Напротив, запомнил и проделал поистине впечатляющую работу. Неделю спустя, когда я уже начинал верить в то, что нашумевшая история осталась в прошлом, на первой странице «Трибьюн» появились снимки Мингуса Руда, сделанные полицией в день его ареста после того выстрела. Мингус был запечатлен таким, каким я видел его в последний раз. «МСТИТЕЛЬ ЗНАКОМ С УБИЙЦЕЙ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?» — стояло вверху страницы.
Из статьи я узнал, что Мингус все еще сидит в тюрьме — в Элмайре. Рассмотреть вопрос о вероятности его досрочного освобождения собирались лишь через три месяца. Так что он не имел ни малейшей возможности побывать в «Босунс Локер». Тем не менее информация о нашем знакомстве по каким-то таинственным каналам все же попала к Крисмесу. Слова «Аэромен» в статье не было. Крисмес предложил публике головоломку, за отгадку которой «Трибьюн» сулила вознаграждение в тысячу долларов: какова связь между событием, произошедшим шесть лет назад в жилом комплексе Уолт Уитмен в Бруклине и недавним чудовищным нападением на Шестидесятой улице, между этим черным парнем с печальной физиономией и нашим неуловимым белым маньяком, прохлаждающимся на свободе? Неужели Руда арестовали вместо Мстителя?
Крисмес рассчитывал, что на удочку попадусь именно я, но мне плевать хотелось на их вознаграждение. Поэтому я опять убрал кольцо подальше. Со дня приключения в «Босунс Локер» до того утра, когда его обнаружила среди остальных моих памятных вещиц Эбигейл Пондерс, я ни разу к нему не прикасался.
Глава 10
Артур Ломб попросил меня о встрече в ресторане «Берлин» на Смит. Эта улица, изобиловавшая когда-то дешевыми клубами, забегаловками, торговыми точками с запыленной пластиковой мебелью и допотопными кассовыми аппаратами, превратилась теперь в царство роскошных ресторанов и бутиков. Авраам неоднократно пытался объяснить мне, что убогая Смит-стрит теперь как яркая игрушка, но я не верил ему, пока не попал туда и не увидел чудесные перемены собственными глазами. Смит стала настолько шикарной, что я едва узнал ее, главным образом по пуэрториканцам и доминиканцам, по-прежнему там обитавшим. Бедолаги на своей собственной территории стали вдруг беженцами. Они, как и раньше, сидели на ящиках из-под молока, что-то пили из бумажных стаканов и маячили в раскрытых окнах своих квартир. И старательно делали вид, что заселение квартала богатыми белыми для них отнюдь не стихийное бедствие.
Когда я вошел в «Берлин», Артура не увидел. Было одиннадцать утра — ресторан пустовал. Буквально все в этом зале, размещавшемся в вековом здании, говорило о недавнем ремонте. Потолок покрыли жестяными листами, полы — светлым деревом, зачищенные до кирпичей и тщательно обработанные стены — лаком.
Официант курил за дальней стойкой, но, увидев меня, быстро затушил сигарету и фальшиво улыбнулся. Он был высокий, сутуловатый и показался мне мрачным типом. Проводив меня к одному из столиков у окна, официант предложил мне меню. Я до сих пор не вполне пришел в себя от вечеринки у Кати Перли, на которой отвел душу два дня назад, и от вчерашнего ужина, приготовленного Франческой Кассини. Когда официант вернулся, я заказал кофе со взбитыми сливками и повнимательнее всмотрелся в парня. Волосы, посеребрившиеся у висков, он теперь коротко стриг. Эвклид Барнс.
