Дженни Даунхэм - Пока я жива (Before I Die)
Улыбнувшись, я отодвигаю поднос. Папа ставит его в раковину. – Мне казалось,вчера тебя тошнило и болели ноги, – говорит он, открывая кран и ополаскивая чашку. – Сегодня все в порядке. Ничего не болит. – Может,тебе лучше отлежаться?
Это скользкая тема, и я быстренько перевожу разговор,переключив внимание на Кэла,который ковыряется ложкой в куче размокших кукурузных хлопьев. Вид у него такой же мрачный,как у папы. – Что с тобой? – спрашиваю я. – Ничего. – Сегодня суббота! Ты разве не рад? Кэл злобно смотрит на меня: – Ты все забыла? – Что забыла? – Ты обещала на каникулах сводить меня по магазинам! Ты сказала,что возьмешь кредитку. – Он зажмуривается. – Я так и знал,что ты все забудешь! – Успокойся! – предупреждает его папа суровым голосом,как всегда,когда Кэл начинает капризничать. – Кэл, я все помню,но я же не обещала,что мы пойдем сегодня. Он бросает на меня свирепый взгляд: – А я хочу сегодня!
Значит,делать нечего:таковы правила. Второй номер из моего списка прост. Один единственный день я должна со всем соглашаться. Что бы это ни было и кто бы ни попросил.
Когда мы выходим из калитки,я заглядываю в светящееся надеждой лицо Кэла, и меня внезапно пробивает страх. – Я напишу Зои и скажу,что мы идем, – говорю я Кэлу.
Он сообщает,что терпеть не может Зои, и это плохо,потому что она мне нужна. Ее напор. То, что при ней всегда происходит что-то интересное. – Я хочу на детскую площадку,-заявляет Кэл. – Ты ведь уже большой мальчик. – Ну и что? Там весело.
Я часто забываю, что Кэл еще ребенок, что он по-прежнему любит качели с каруселями и все такое. Ладно,в этом нет ничего дурного, и Зои пишет в ответ,что все в порядке, она все равно опоздает,так что встретимся в парке.
Я сажусь на скамейку и смотрю,как Кэл лазит по паутине из канатов. Наверху его еле видно. – Я хочу выше! – вопит он. – Можно я залезу наверх? – Давай, – кричу я в ответ,потому что поклялась себе со всем соглашаться и таковы правила. – Я вижу самолетики изнутри! – орет Кэл. – Лезь сюда!
В мини-платье карабкаться трудновато. Паутина качается, туфли приходится сбросить. Кэл надо мной хохочет. – Наверх! – командует он.
Черт,это и правда высоко,а внизу канаты трясет какой-то пацан с мордой шире автобуса. Я подтягиваюсь, не обращая внимания на боль в руках. Я тоже хочу увидеть самолетики изнутри. Я хочу смотреть на ветер и ловить руками птиц.
Наконец я наверху. Мне видно крышу церкви, верхушки деревьев в парке и каштаны,которые вот-вот полопаются. Воздух чист,и облака проплывают близко,как будто я на какой-нибудь высокой горе. Я гляжу вниз: люди, задрав головы, смотрят на нас. – Высоко,правда? – говорит Кэл. – Да. – Теперь пошли на качели? – Да.
Я согласна на все, что бы ты ни предложил, Кэл, но сперва мне хочется почувствовать,как в лицо дует ветер. Я хочу увидеть траекторию,по которой Земля медленно вращается вокруг Солнца.
– Я же говорил,тут весело. – Кэл сияет от радости. – Давай покатаемся на всем!
У качелей очередь, и мы идем качаться на доске. Я по-прежнему тяжелее Кэла,я все еще его старшая сестра. Я с силой отталкиваюсь ногами от земли,так что братишка подлетает высоко и визжит от смеха, жестко приземлившись на задницу. У него будут синяки, но ему все равно.Соглашайся,просто соглашайся.
Мы облазим всю площадку, с трудом протискиваемся в домик наверху лесенки в песочнице. Залезаем на мотоцикл на огромной пружине. Когда я взбираюсь на него, мотоцикл сильно заваливает набок, и я обдираю колено о землю. Мы изображаем гимнастов на деревянном бревне,проходим по азбуке-змейке,прыгаем в классики,карабкаемся по лестницам. Потом возвращаемся на качели,я быстренько сажаю Кэла на свободные,и все мамаши,вытирающие носовыми платками пухлые щеки своих малышей,дружно на меня шипят. Мое платье задирается, обнажая бедра. Я смеюсь, откидываюсь назад и раскачиваюсь сильнее. Быть может,если я раскачаюсь высоко-высоко, мир станет иным.
Я не заметила,как подошла Зои. Когда Кэл показывает мне на нее,она наблюдает за нами,прислонившись к воротам площадки. Наверно, она стоит там целую вечность. На ней топик и юбка, едва прикрывающая задницу. – Доброе утром, – здоровается она,когда мы подходим ближе. – Я смотрю,вы начали без меня.
Я заливаюсь румянцем: – Кэл попросил,чтобы мы покачались на качелях. – И ты конечно,согласилась. – Да. Зои задумчиво смотрит на Кэла. – Мы идем на рынок, – сообщает она. – Купим кое-что,поболтаем о своем, о девичьем,тебе с нами будет скучно.
Он поднимаем испачканное грязью лицо и сердито глядит на Зои: – Я хочу в магазин для фокусников. – Вот и хорошо.Иди.Пока-пока. – Он поедет с нами,-сообщаю я Зои.-Я ему обещала.
Она вздыхает и отходит. Мы с Кэлом следуем за ней.
В школе только Зои не испугалась моей болезни. Она и до сих пор-единственная из всех,кого я знаю,-ходит по городу с таким видом,будто на улице не могут ограбить,пырнуть ножом,будто автобусы никогда не выезжают на тротуар и никто ничем не болеет. Когда я с ней,мне кажется,что врачи напутали, умираю не я, а кто-то другой и все это лишь недоразумение. – Давайте быстрее, – бросает она через плечо. – Тесса, шевели ногами!
Платье слишком коротко.Стоит мне вздрогнуть или нагнуться,как оно задирается. Машина гудит. Несколько парней пристально таращаться на мою грудь и задницу.
– Почему ты ее слушаешь? – спрашивает Кэл. – Просто слушаюсь и все.
Зои сияет. Она ждет,пока мы ее нагоним,и берет меня под руку. – Я тебя прощаю,-заявляет она. – За что?
Она с заговорщицким видом наклоняется ко мне: – За то, что ты прожужжала мне все уши про свой облом с сексом. – Не было такого! – Было, было. Ладно, я не сержусь. – Больше двух говорят вслух! – вмешивается Кэл.
Зои подталкивает его вперед и притягивает меня ближе. – Итак,-начинает она,-как далеко ты готова зайти? Если я скажу, ты сделаешь татуировку? – Да. – Попробуешь наркотики? – С удовольствием. – Признаешься вон тому дядьке в любви?
Она указывает на лысого прохожего старше моего папы.Мужчина вышел из газетного киоска,сорвал целлофан с пачки сигарет и бросил его на землю. – Да. – Вперед.
Мужчина выбивает из пачки сигарету,прикуривает и выдыхает дым. Я подхожу к нему; он с улыбкой поворачивается-наверно,думает,что это кто-то знакомый. – Я вас люблю, – произношу я.
Он хмурится, потом замечает хихикающую Зои. – Проваливай, – рычит он. – Идиотка.
Умора. Мы с Зои вцепляемся друг в друга и хохочем до слез. Кэл строит раздраженную гримасу. – Пошли уже, говорит он.
На рынке кипит жизнь.Люди толкаются,как будто случилось что-то из ряда вон выходящее;все куда-то спешат. Мимо меня протискиваются толстые старухи с корзинами для покупок;родители с колясками перегораживают проход. Смеркается; я стою посреди толчеи,словно во сне,и мне кажется,что я не двигаюсь,ноги мои как из свинца и прилипают к земле.Мимо с отсутствующий видом шагают парни в свитерах с поднятыми капюшонами. Бродят девчонки,вместе с которыми я когда-то училась.Сейчас они меня не узнают-я сто лет не была в школе. В воздухе висит запах хот-догов, бургеров и лука. Чего тут только нет:подвешенные за ноги вареные куры,лотки с рыбой и требухой,куски свиных туш с торчащими ребрами.Ткани,шерсть,кружева и занавески.В ларьке с игрушками тявкают и кувыркаются собачки,заводные солдатики бьют в тарелки. Продавец улыбается мне и показывает на огромную пластмассовую куклу,молча сидящую в целлофановой упаковке: – Всего десятка.
Я отворачиваюсь,сделав вид,что не слышу.
Зои сверлит меня взглядом. – Ты же вроде должна на все соглашаться. В следующий раз купишь,что бы тебе ни предлагали. Договорились? – Да. – Вот и хорошо. Я сейчас вернусь.
И она скрывается в толпе.
Мне жаль, что Зои ушла. Она мне нужна. Если она не вернется, мне нечего будет вспомнить об этом дне,кроме прогулки по детской площадки и восхищенного свиста вслед по дороге на рынок. – Как ты себя чувствуешь? – интересуется Кэл. – Нормально. – По тебе не скажешь. – Я в порядке. – Мне скучно.
А вот это уже опасно,потому что,если Кэл захочет вернуться домой,мне придется согласиться. – Зои сейчас вернется. Мы прокатимся по городу на автобусе. Сходим в магазин для фокусников.
Кэл пожимает плечами и засовывает руки в карманы: – Она не захочет. – Посмотри пока игрушки. – Там одна фигня.
Неужели? В детстве папа приводил меня сюда, и я рассматривала игрушки. Они казались мне волшебными.
Зои возвращается не в духе. – Скотт-лживый ублюдок,-выпаливает она. – Кто-кто? – Скотт. Он говорил,что сегодня работает,но его нет на месте. – Торчок? И когда он это тебе сказал?
Зои смотрит на меня как на полную идиотку и отходит. Она направляется к продавцу фруктового ларька и наклоняется над коробками с бананами, чтобы с ним поболтать. Он пялится на ее грудь.
Ко мне подходит какая-то женщина. В руках у нее несколько пакетов. Она смотрит на меня в упор, и я не отвожу взгляда. – Десять свиных отбивных, три пачки копченого бекона и вареная курица, – шепчет она. – Будете брать? – Да.
