Дуглас Коупленд - Похитители жвачки
Сегодня я хриплю. Простудилась или грипп схватила. Мой голос звучит ущербно, но мне это даже нравится. Он похож на голос близняшек Пэтти и Сельмы из «Симпсонов».
Я просто в восторге от «Шелкового пруда»!
Так что случилось с твоей семьей?
Роджер
Сижу в машине на стоянке. Погода быстро меняется: небо было сухим и бешено колотилось во всех направлениях, а теперь оно медленное и влажное. Глаза у меня тоже влажные. Почему?
Днем кто-то поцарапал мой «хундай». Вернее, я даже знаю кто. Номера его машины я не запомнил, потому что был занят другим: всю дорогу пытался его подрезать. Видимо, он доехал со мной до «Скрепок» и отомстил. За дело, в общем. Но все равно: если поймаю гаденыша – убью на месте. «Хундай» – единственная безупречная вещь в моей жизни. И теперь я скорее грущу, чем злюсь.
А что, я способен на убийство.
Смерть.
Жизнь в конце концов тебя убивает, только сперва не дает получить то, что ты хочешь. Я так устал от этого. Мои желания не сбывались ни разу – или сбывались, но с подвохом. В куче голливудских фильмов твердят, что желания надо загадывать осторожно. Знаменитостям легко говорить: они своего добились.
Постой, я просто изливаю душу.
Последнее.
Я часто представляю, как сижу на опушке, а на моих руках и плечах мирно спит всякая лесная живность.
И еще одно.
Кому я пудрю мозги? Я жил, как все. Было бы неплохо ввести в школьный курс новую дисциплину: «Суровая действительность». Никаких фильмов о вождении в нетрезвом виде, никаких пластмассовых моделей матки. Тебя усаживают за парту и начинают подробно рассказывать все, что известно растущей армии мудрых девяностолетних стариков…
…Любовь кончается так же быстро, как начинается.
…Красивые люди с крепкими белыми зубами получают все на тарелочке с голубой каемкой.
…Твой питомец тебя не любит, просто ты его кормишь.
…Тот, кто в супермаркете уверенно идет с тележкой по рядам, всегда будет жить лучше того, кто торчит посреди прохода и читает список покупок.
…После тридцати время набирает чудовищную скорость.
Моя Теория дня: в ту минуту, когда наш мозг застывает в определенном состоянии – чик! – щелкает переключатель времени, и жизнь устремляется вперед, точно японский сверхскоростной экспресс. Или марафонец. Или «Боинг». Суть в том, что душа остается на месте в клубах пыли.
К разговору о мертвецах. Я очень часто вижу сны о Брендане, а при жизни он мне никогда не снился. Вообще ни разу. Помню, когда он был еще младенцем, я очень тревожился из-за этого. Если в твоей жизни есть что-то важное, оно обязательно тебе снится, верно? А если наоборот? Что это – предательство? Измена? Мой школьный шкафчик снится мне дважды в неделю. Примерно два раза в месяц я вижу во сне старого соседского пуделя, который умер лет двадцать назад. Не сомневаюсь: если бы я посмотрел на улиток, они бы тоже являлись мне по ночам.
Покойники снятся нам потому, что подсознательно мы не верим в их смерть; мозг «забывает» об этом важном обстоятельстве. А потом ты просыпаешься, вспоминаешь и заново переживаешь потерю. И так каждый раз. Тебя словно выскабливают изнутри, ты чувствуешь себя опустошенным. Я чувствую. Прошло уже три года. Он катался на велосипеде, и его сбила машина. Все случилось молниеносно.
Джоан, наоборот, постоянно видела сны о Брендане, с того дня, как забеременела. Психолог посоветовал ей воспринимать их как сокровище, как чудесную память о сыне. Она тут же бросила ходить к психологу и на автопилоте стала заботиться о Зоуи. Потом у нее нашли рак селезенки, и пошло-поехало. Два года нас здорово измотали, и мы уже не смогли выкарабкаться. Вернее, я не смог – у Джоан вроде бы получилось. Как знать? Думаю, люди вообще редко выкарабкиваются – они просто привыкают.
«Шелковый пруд»
– Открой дверь.
– Сама открой.
Пока гости стояли на крыльце, скучая и дрожа под порывами ледяного ветра, Стив и Глория ссорились.
– Почему я?! – вспылила Глория. – Ты первым услышал звонок.
– Мы услышали его одновременно.
– Неправда! Я была наверху!
– Ну и что? – возразил Стив. – Звонок висит прямо под твоим туалетным столиком. Звук быстрее проходит через плотные материалы, стало быть, ты услышала его первой. И почему бы вам просто не открыть дверь, ваше высочество?
– Потому что у меня другая задача. Я должна изящно спуститься по лестнице и встретить гостей. Так я смогу поработать над новой ролью – леди Виндермир. Видишь ли, милый, я предана своему делу. И раз уж на то пошло, почему ты не хочешь открыть?
Стив невозмутимо ответил:
– Декану престижного факультета положено встречать гостей в кресле у камина, потягивая первоклассный бренди.
– Ну-ка, ну-ка! Ты что, ставишь свое тщеславие выше моей тяги к искусству?!
– Глория, скажи, леди Виндермир в спектакле хоть раз спускается по лестнице?
Шах и мат.
– Нет.
Стив уже предвкушал, как Глория откроет дверь. Но она его удивила:
– Стив, если я соглашусь поговорить о твоих книгах, ты встретишь гостей?
Они уже много лет не обсуждали его романы, столь ласково принятые критиками и совершенно не продающиеся.
– Может быть, – осторожно ответил Стив.
– Это значит да?
Он покусал указательный палец.
– Да.
Глория поднялась на второй этаж.
– Не так быстро, Мерил Стрип. Ты согласилась обсудить мои книги.
Она пожала плечами.
– Хорошо. В хронологическом порядке?
– Давай.
– Книга первая. «Бесконечная страсть».
На лице Стива отразилось нетерпение воспитателя в детском саду перед началом пасхальной охоты за яйцами.
– Ну?
– Сильная и в то же время беспомощная. Как сознательный рогоносец.
– Что ты несешь?! – разозлился Стив. – «Бесконечная страсть» сделала из меня писателя! Без нее мы бы не жили сейчас в шикарном доме с лестницей, по которой ты можешь спускаться, точно гостеприимная хозяйка из другой эры!
– Вторая книга. «Меньше, чем ничего». Натянутая. Занудная. Сухая и многословная.
– Чушь собачья! Критики сравнили ее с романами Генри Джеймса!
– Да, – согласилась Глория, – прекрасно помню. С «бальзамированным» Генри Джеймсом, если слова вообще можно забальзамировать.
– Боже, Глория! – вскричал Стив. – Почему ты такая язва?!
– Третья книга. «Цветы, конфеты и щипцы».
– Отличная книга!
– Ну, хорошо. Пусть так. Четвертая – «Орлы и чайки». История моей семьи, которую ты бесцеремонно стянул, словно воришка – жвачку с прилавка.
– Неправда. Если у героини кудрявые волосы с медным отливом, как у твоей матери, это еще не значит, что я препарировал твоих родственничков.
– Как тебе угодно. Номер пять, «Иммигрант в маленьком городе». С нее ты и начал создавать бессмысленные вонючие лужицы блевотины вместо книг.
Стив хотел было открыть дверь, но отдернул руку.
– Да как ты смеешь! «Таймс» назвала меня мастером микроскопического! Критики говорили, что я «выполнил пятилетку по миниатюризации»!
– А сейчас ты что пишешь, милый?
– О господи, неужели так важно, кто откроет гостям?!
– Чрезвычайно важно.
Снова раздался звонок.
Муж и жена поглядели на дверь, точно это был гроб, а за ним – живые души, которые им не терпелось сожрать.
– У меня уже несколько лет творческий кризис, и ты об этом знаешь.
– Открывай, Стив.
– Да, милая.
Ди-Ди
Не понимаю я человеческое сердце. Лишь боль делает его сильнее. Лишь печаль делает его добрее. От хорошей жизни оно чахнет, а радость будто строит вокруг него глухие стены. Сердце – извращенное и жестокое. Я ненавижу его, а оно, похоже, ненавидит меня.
Роджер, держись подальше от моей дочери. Она сказала, вы переписываетесь или что-то в этом духе. Немедленно прекрати! Возможно, Бетани единственная, кого не постигло семейное проклятие неудачников, и я не позволю тебе вернуть ее на путь поражений! У нее было трудное детство (в основном по моей вине), но каким-то чудом она выдержала. Бетани живет со мной, и только благодаря этому я еще не свихнулась. Если она меня бросит, если уйдет из дома, я тоже уйду. Моя душа уйдет, а тело останется в дрянной квартире и будет удивляться, кто это только что ушел из дома вместе с Бетани.
Она была тихим ребенком, и я считала, что это признак большого ума, что ее прекрасные идеи просто нельзя выразить словами. Но теперь я понимаю: она молчала, потому что не хотела принимать участие в моей грязной жизни.
Если она уйдет, у меня будет слишком много свободного времени, и мне придется признать, что я уже никогда не влюблюсь. Впервые я осознала это несколько лет назад.
Да, я хорошо помню тот день. Точнее, вечер «У Дэнни», наше с тобой свидание. Я будто увидела себя глазами человека за соседним столиком. Вот мне шестьдесят восемь, я завтракаю одна в дешевой забегаловке. Потом показываю дисконтную карточку, расплачиваюсь и иду домой, где жду следующего приема пищи.
