Чарльз Буковски - Записки старого козла
в пятом забеге победила лошадь под номером 12, Квадрант, на табло было 5/2, значит, я точно должен был выиграть, лошадь победила мощно, обходя других участников на протяжении всей дистанции, я поставил 10 на победу, $40 было в минусе, с нетерпением ждал объявление судейской коллегии, при ставке 5/2 выплата составляла от $7 до $7.80, значит, при ставке на победу мне возвращалось от 35.00 до 39.00. таким образом, я рассчитывал почти отыграться, моя лошадь была в третьей строчке на табло и во время ставок всегда оставалась на счете 5/2. и вот на табло высветилась окончательная выплата:
$5.40.
прямо на тотализаторе, пять сорок! так ведь это между 8/5 и 9/5, что и близко не стояло к 5/2. на предыдущей неделе, тоже был фортель, ипподром удвоил плату за парковку с 25 центов до 50. сомневаюсь, что у парковщиков жалованье удвоилось, к тому же они стали драть по целых $2 вместо $1.95 на входе, а теперь вот $5.40! нихуя себе! над трибунами поднялся невообразимый стон и медленно распространился по всему ипподрому, отсмотрев практически 13 000 забегов, я никогда не сталкивался с таким явлением, табло небезупречно, я видел, как при 9/5 выплата составила 6.00, ну еще всякие незначительные расхождения, но никогда не встречал, чтобы 5/2 закрывалось выплатой 8/5, да я даже не помню, чтобы 5/2 снижалось до 8/5 в самый последний момент перед закрытием приема ставок, чтобы случилось такое, нужно было в этот самый последний момент поставить просто невероятное количество денег.
толпа начала гудеть: УУУУ УУУУУУУУ УУУУУУ-УУУ! затем гул замирал, но вскоре возникал снова: УУУУУУ УУУУУУ УУУУУУ! и с каждым разом он длился все дольше, трибуны учуяли, что дело тухлое, что у кого-то взыграла алчность, толпу снова предали. 5.40 означало, что ко мне возвращаются лишь 27.00 вместо возможных 39.00. и не я один был уязвлен, ощущалось, как людская масса корчится от боли, для многих на кону каждого заезда лежали аренда жилья, жрачка, выплата по автокредиту.
я посмотрел вниз и увидел, что на беговом поле стоит человек и машет своей программкой, указывая на табло, он явно обращался к распорядителю, потом мужик замахал толпе, призывая всех выходить на поле, один откликнулся и перемахнул через изгородь, трибуны зааплодировали, другой отыскал открытые ворота, и теперь на поле было уже трое, толпа аплодировала, людям стало легче, на поле стало прибывать и прибывать, и аплодисменты не смолкали, все повеселели, появился шанс, шанс? что-то типа того, народ все прибывал, вскоре где-то 40–65 человек толпились на беговой дорожке.
комментатор включил микрофон:
— ДАМЫ И ГОСПОДА, ПРОСИМ ВАС ПОКИНУТЬ ПОЛЕ, ИНАЧЕ МЫ НЕ МОЖЕМ НАЧАТЬ ШЕСТОЙ ЗАБЕГ!
голос звучал недружелюбно, внизу были десять полицейских в серых санта-анитских мундирах, и каждый вооружен, толпа гудела: УУУУУУУ!
вдруг один из игроков заметил, что участники следующего заезда появились на задернованной скаковой дорожке, черт, они блокировали фунтовый трек, когда лошадей вывели на предстартовый парад, толпа двинула через грунтовку к зеленому полю, находившемуся внутри трека, им противостояли восемь лошадей, возглавляемые эскортным в красном камзоле и черном картузе, толпа валила через грунтовку.
— пожалуйста, — грозил комментатор, — очистите трек! пожалуйста, очистите трек! тотализатор не смог зарегистрировать последний флеш-даун. цена верная!
лошади медленно двигались на застывших в ожидании людей, они были огромные и явно нервничали.
я спросил у Денвера Дэнни, парня, который зависал на скачках намного дольше меня:
— что это за туфта, Денвер?
— да машина тут ни при чем, это не она наговняла, — отозвался бывалый. — каждый доллар учитывается, когда кассы закрылись, на табло было пять к двум; затем табло обновилось, финальные изменения были, но на табло осталось пять к двум, знаешь, французы говорят: «а кто будет сторожить сторожей?» если помнишь, уже на третьем круге стало ясно, что победитель — Квадрант, оторвался значительно, могло произойти следующее, возможно, машины вообще не были закрыты во время скачки, и когда Квадрант вырвался, менеджеры просто продолжали выкупать выигрышные билеты, другие говорят, что оставаться доступными могли одна или две машины, точно я не знаю, но могу сказать одно — это кидалово, да любой здесь это просекает.
лошади продолжали надвигаться на толпу, эскортный и первая лошадь — огромный монстр по кличке Непреодолимая Страсть под жокеем по имени Пирс — приблизились к передней линии выжидающих бунтовщиков, один парень обложил полицейских матом, трое копов выхватили его из толпы, оттащили к ограждениям и стали мутузить, толпа двинулась на копов, и они отпустили бедолагу, парень бросился к своим и затерялся в первых рядах, перекрывавших беговую дорожку, а лошади продолжали движение, и было ясно, что они намерены прорваться, таковы были даны указания, и вот — люди на лошадях против людей безоружных, пара-тройка парней легли на пути у наступающих, прямо под копыта лошадей, это было нечто, вдруг лицо эскортного перекосилось, покраснело, как его камзол, он схватил за поводья первую лошадь — Непреодолимую Страсть, — пришпорил свою и рванул через людей напролом, правда, глаза закрыл, лошади проскочили через лежащих, не знаю, сломали они кому-нибудь спину или нет.
но эскортный отработал свой оклад, послушный служака, какие-то гниды на трибунах зааплодировали, но этим дело не кончилось, несколько бунтовщиков окружили прорвавшуюся лошадь и попытались сдернуть жокея из седла на землю, на поле выдвинулась полиция, остальные лошади пытались следовать за Непреодолимой Страстью, но парни мгновенно окружили ее и почти стащили Пирса на землю, это был звездный час восставших.
я убежден, если бы им удалось выдернуть Пирса из седла, дело закончилось бы поджогом трибун и всеобщим погромом, но копы отлично знали свое дело, оружия они не доставали, им и так нравилось, особенно одному, который с наслаждением дубасил кулаками какого-то старика то по макушке, то по загривку, то по спине. Пирс и Непреодолимая Страсть прорвались, мерин с соответствующей кличкой, заодно и разогрелся для предстоящей скачки на дистанцию в полторы мили, копы действовали чрезвычайно агрессивно и энергично, а протестующие отвечали нехотя, битва была проиграна, вскоре беговые дорожки освободились.
и тут донеслось:
— НЕ СТАВЬТЕ НИЧЕГО! НЕ СТАВЬТЕ НИЧЕГО! НИЧЕГО!
вот уж было бы славно, а? ни доллара стервятникам — жирных полоумных лентяев вышвырнули бы из их особняков на Беверли-Хиллз. слишком уж хорошо, было уже шесть косарей в кассах тотализатора, когда завопили: «НЕ СТАВЬТЕ НИЧЕГО!» нас подсадили, высосали досуха, опять и вовеки веков… и ничего не оставалось, как ставить снова и снова и принимать все как есть.
десять копов стояли вдоль ограждений, гордые, преданные и вспотевшие, они получат премиальные за дополнительные нагрузки на службе, победителем в шестом стала лошадь по кличке Старт, на табло было девять к одному, что и выплатили, если бы вдруг при выплате оказалось восемь или семь, Сайта-Аниту в тот день просто разнесли бы по кирпичику.
я читал, что на следующий день, в субботу, на ипподроме собралось около 45 000 человек, то есть в пределах нормы.
я там не был, никто по мне там не скучал, и лошади скакали, а я писал эту заметку.
23 марта, восемь вечера, Лос-Анджелес, та же тоска, и некуда податься.
возможно, в следующий раз у нас будет нужный номер, правильной лошади.
нужна практика, немного юмора и чуточку удачи.
подошел ко мне парень в армейском камуфляже и говорит: «ну, теперь, после убийства Кеннеди, тебе будет о чем писать», сам он тоже считает себя писателем, почему бы ему этим не заняться? мне постоянно приходится подбирать чужие какашки и упаковывать их в литературные пакетики, думаю, на этот случай у нас найдется достаточно экспертов — открывается декада под названием: Декада Экспертов и Декада Политических убийц, и все они не стоят ссохшегося собачьего дерьма, главная проблема с этим убийством не в том, что мы потеряли стоящего мужика, но и в том, что просрали политические, духовные и социальные достижения, а такие вещи существуют, как бы помпезно это ни звучало, я к тому, что когда случается такое политическое убийство, все античеловеческие и реакционные силы стремятся упрочить свои предрассудки и использовать возникший разлад, чтобы вышибить естественную Свободу к ебеням с ее крайнего табурета у барной стойки.
я не рву задницу за человечество, как это делал Камю[22] (читайте его эссе), потому что, если честно, от большей части человечества меня воротит, единственное, что может спасти его, это совершенно новая концепция всеобщего интеллектуально-интуитивного понимания происходящего, реальности и изменений, и это только для малышей, которые еще не умерщвлены, но и им не спастись, ставлю двадцать пять против одного, что никакой новой концепции не будет — уж слишком это было бы разрушительно для властвующей банды, нет, я не Камю, но, дорогие мои, меня задевает, когда я вижу, как Недоумки греют руки на Трагедии.
