StEll Ir - Ночной Полёт. Огнеплавкая лель
А потом она стала живой, и он в отстирываемых складках её заскорузлой о кровь и дорожную пыль одежды нашёл кольцо… Вместе с чекой… Это было его, как и попало туда знает кто, а он посмотрел на окно своей комнаты и не увидел окна… Стало весело, он начинал изучать человечий язык…
- Кто ты? - она спрашивала. - Я думала, ты один из художников звёзд, когда увидела впервые тебя весь в крови…
- Нет, я почти не художник уже, скорей звездочёт…
- Хочешь все сосчитать?..
У него подводило к сердцу живот…
- Д-д… д-д-да, й-йа уже сосчитал…
- Ты смешной, как всегда. Была бы со мной моя винтовка проверенная, я бы давно уже расстреляла тебя ни за что – все звёзды не сосчитать никому, небо не имеет границ!..
- Я н-н-н-н…н-не н-нна небе, я на тебе…
- …?..
- Они вырезали тебе на спине звёзды…
- Они вырезали мне на спине крылья!.. Звёзды же украшают небо!..
«И тебя…», тихо думал он, чтоб она не услышала – начинал так любить… За это она откровенно издевалась над ним и спрашивала:
- Правда, скажи, а ведь как?.. Посмотри это так же ведь - если звёзды зажигают, значит это кому-нибудь нужно?!.
И приглашая в небо ночное, полное сверкающих звёзд, поворачивалась взглядом в неограниченный для неё млечный совсем горизонт… А он вскидывал глаза ей вслед и видел зажившие почти на ей и ни хера ни заживающие у нём внутри звёзды, о которых она говорила, шо то крылья…
- Что ты делаешь здесь? - спрашивала она, с интересом рассматривая на его рабочем столе просыпающуюся фэ один.
- Генерирую войны, - говорил он, не поднимая глаза, потому что сейчас ведь нет, это несчастный обман, сейчас он занят совершенно другим…
А чем?.. Этого и сам он толком не знал и всё безуспешно пытался определить…
- Ты не погибла только потому, что нарушила сценарий…
- Эй друг, что ты лепишь на своём дохло-зулусском языке? Ты думаешь, я никогда не смогу найти какой-нибудь вонючий автомат, чтобы дать тебе помолчать?!. Перестань говорить, я скоро совсем долечусь и отправлюсь к своим… догонять… э! ты слышишь меня?...
- Нет, потому что ты сама ещё не до конца вспомнила свой нервоисток… Ты не уйдёшь, оставив меня в живых…
- Конечно!.. Я пристрелю тебя и пойду!..
- Это было бы возможно, если бы не завтрашнее утро…
- А что утро?..
- Завтра утром нам очень бы подошло проснуться…
<*>Они и проснулись…
Он – сжимая кольцо от чеки от фэ один от неё от на глазах возникающей возможности от утренних снов от лётных часов от потерь и поражений на самой высокой в мире вершине скал-лы…
Она – в порыве безумия обернувшаяся на него и, наконец, осознавшая своё проникновение в штаб так давно не заканчивавшейся войны. Условный противник перестал быть условным и обрёл реальные, ощутимые наощупь черты. Высший враг, причина впаянных в мозг нерождений и забытых предназначений тех, кто, и умирая на страшных голгофах, просили – дойди…
Это была с первого взгляда любовь…
Он заикался всё и никак не мог выговорить этого слова, хоть так сильно хотел, она ядером глаз своих проливалась в иго – бы помочь, но всё ноль, и ноль, и ноль; он терял осознание… Как пароль из врагов часто столь высекаемый, что казалось давно бы привыкнуть уметь…
Он сплюнул кровью, поцеловал её и обернулся в угол – фэ один на столе активировалась, и стали видны микроскопические трещины на её математически выверенных сторонах…
Тогда он расправил своё мироздание… Легко с плеч поосыпалась лахматка латана уж перелатана, как та жизнь… Со звоном лопнула и осыпалась бессмысленными калечками сыскавшаяся с-пад лахматкай кольчуга… Потрескалась и потекла живая человеческая его кожа от тесноты изнутри… Он стоял в полный рост… Она думала мысль и улыбалась, как в сон, ему в лицо… Теперь навсегда? Ай-ден-зых…
Стало сначала холодно, потом очень холодно, потом вокруг всё вымерло… В мир вверзался простёртый над всем выход-вырвавший термоядерный взгляд… На попутном осколке колечко входило в гости к сердцу.
P.S. Иё видать в зеркале… если очень ночью… если крепко закрыть глаза… если, вот тут подсказывают, отвернуться совсем… От сибя?.. Этой речкой мы входим в порог… Нас на лодке зустрень-ка поди… на лад-ье… тихо… Стикс…
Летаййа
Плавный изгиб...
Лес полный слёз…
Лишь ветвь…
Вэй… еликом спыданька дастань… камка чтось… нати намка ужо… кой да т ка… вылюб до ото утра… вот и вкус… утри языком… у неба, смотрите, у неба тоже разрез!.. из-з-зз… летит…
Так и звали её – Летайка. От всех до всех да ниискалечь нам нисколечка же утроб. Слёзаньки позабудь гдета дома и никогда не пускай, радасть уже ворвалась!.. Тю-тю-тю, многое виделось, округ гули-гули теперь… Ещё очень любила детей тут что поделаешь может и не понять для чего и как а только они всё вкруг ниё – прыгали… Она белая была вся и у неё вкус молока вот и жизнь… Лета тайка… Этим летом, как мыслишь, летальный исход?.. Летать легко, не молчи… Она была как последний глоток весны как в утаённом про чёрный день кусочке хлебушка внезапная дырочка как понять… Тибе запомнилось ведь ищо лучше меня что ж ты всё время молчишь… Я жи жил как смотрел сквозь вереск на страшную соль…
Она была обучена искусству любви в совершенстве своим отцом который в ней не чаял души и заложил оттого в неё всё… и видимо даже с избытком, потому что потом самому локти грызть… Иму?!. иму вряд это нам… Она любила виртуозно до столького что мы лишь раскрывали от смелости рты… Казалось она любила тут всё!.. Но не может же… Всё обрывками… Тут суставы у всех из плечей… а и что… ы с суставами мы казались найкращще себе тут всего когда лель летайка над нами тайка… Лён умела добыть из сердец было больно им а ведь не жаль… Этим летом летальный исход, говоришь?.. погоди…
Как свернулось внутре молоко нас дай расскажу… Хочешь сам?.. Ну давай… М-мм-м-м… Э, да ты, друг, всё больше мычишь, ну ничто, давай уж я пообык поди, ты думай невслух – я скажу, а то у миня с головой как всегда соболезнуешь-соболезнуишь ей а она всё висит на плечах и глазами всё хочит понять а лишь болтается видь ума та по-прежнему нет… Говоришь про молоко рассказать?.. Что ж я кат как-к-ккой-то по твоему?.. Нет?.. Так молчи, хоть и так ты молчишь, что ж это я…
Сколько было нас здесь?.. Легион?.. Что ж мы – рим?.. Тибе, тиберий, посылочка от малышей… не забирёшь?.. оно и правильно, я завтра приду… ничего… всё оно ничего… нет, мы не рим, мы – мир… сколько ж было то нас… позабыл… видно не о нас разговор… хватило на всех… это надо же… мы ж уже и не думали что можно так… нас любить – это ж выдумается!..
Лилась, проливалась со своим летальным исходом на нас… Летай-ка над пропастью которая больше не жизнь… Ласкай ласкала та о земь лил ток… Каждый обласкивая лепесток брала о нежность ещё живое лейся-лейся… лилась…
Лая латанька на нам нервоток… Безвыходная возможность красоты один раз в жизни и всё… А животные?.. Видал как об иё!.. Вот ты зоофил, специалист так сказать, должен ведь понимать, объясни ведь любили иё?.. Ну отчего ты мычишь и мычишь… что?.. не зоофил?.. зоотехник?.. Ну ладно… Тогда я сам… и зоофил и объясню… Они в ней не находили души своей напрочь у ей затерявшейся!.. Это мы здесь от тени попрятавшиеся, а у них то любовь была звериная, нам и сейчас та не снилась что… И с ей… Светел лес был помнишь сам лишь кусты с тех пор растут вдребезги…
А помнишь как в первый раз долго мучались думали бы один только раз упросить и на всю оставшуюся хватит… хватило… Ведь она же не мучить пришла и показала на всех а там – вселенная… И как ты засобирался ещё в космонавты, так хотелось там жить… Что ж до неба-то не добрался был открыт ведь проход?.. тоже правильно, кончилось топливо… А зря… у иё не кончалось вон, так жила…
А теперь кончилось топливо и у меня… Почтальон носит лишь похоронки под дверь… Лета лежит легко летняя ласково льющаяся летально-лес лаской любящая ли льётся ли лаской лютой лоботомии латанный ломкий лёд… Не уберегли?.. Будет нам… Летом, говоришь, грань?.. Красивые смотри какие огоньки…
P.S. Береги-береги свои венушки… на то камушек – оберег… Закрывай глаза глядя в небушко – вдруг там смерть… сосульку не вынимай изо рта кровь пойдёт как тогда будем жить… и всегда осторожно наощупь люби – сколько раз делал так а не вышло ведь нич-чч-чего…
Сугиба
Не прячьтесь, это – ничтяк…
И так повелось… День за днём… Час за часом… коловорот по коло вроту… не бойся если страшно совсем – это смерть…
Не так уж это страшно, чтобы извести жизнь в промокашку нетрог листиком, по пальцам дрожь – это ветер… а кто забоялся тот согд… это не ошибка такая – орфографическая, это теперь – радость… сон во сне… радость изыйда-цехов по утрам так, что лучше бы и не просыпаться вообще… ну ничего… мы здесь все – экс-каваторы… чтобы всем... ни за то… а – ага… ты думаешь мир – гениальное, а мир лишь мы… никуда… ничего… не таких вытаскивали… на себе… на себе… на себе… сэнс-шаман… а за всё!… ничего… чтобы знал… и Он и все-все-все… мы ему птицы жалобные, а Он нам – непроток… как куда… ничего… кто-то думал ветер это если получиться. А ветер это просто кошмар, ночью когда убегаешь и некуда… а ничего… всех излечиваем… непроток… непроток… непроток… Непроток… Непроток… Непроток… Непроток…. Непроток… Непроток… непроток… непроток… Непроток… непроток… Пакайся, суче, перед Христом!… апакалипсис тада… А???… ага.
