Генри Миллер - Под крышами Парижа (сборник)
Все барахло, купленное Энн, прибывает одновременно с нами. Как только мы оказываемся у нее, она все вручает Эрнесту. Он в тумане, не понимает, что это значит.
– Это тебе на день рождения, балбес! – ору я. – На твой чертов ебаный день рожденья!
Он не может смотреть мне в глаза, а вот Сид все принимает как должное. Шлепает Энн по заднице и говорит, что у него тоже день рожденья.
– А мне подарок? – все время спрашивает ее он. – Много мне не надо…. Лишь несколько минут твоего времени….
Он увлекает ее в угол и принимается с нею играть. Эрнест смотрит на них, потом на меня. Качает головой.
– Не понимаю…… Просто не понимаю я этого, – говорит он. Растряхивает коробочку, выуженную из всей этой мятой оберточной бумаги, и выпадает еще один галстук. Он рассеянно сует его в карман. – Ты же меня знаешь, Алф.
И тут Энн испускает визг. Сид завалил ее на пол и сам сел сверху. Платье у нее задралось на голову, а он ей с жопы стаскивает штанишки. Когда славное сочное местечко оголяется, он пару раз шлепает ее по нему.
– Платье снимать не хочет, – поясняет он. – По-моему, ей просто нравится жопу погреть.
– Я думала, мы сюда идем просто выпить раз-другой! – воет Энн. – Если б я знала, что вы это вот задумали…..
Эрнест принимается спотыкаться среди своих проводов и светильников. Водружает камеру на треножник и щурится в нее.
– Поборись с нею еще немного, Сид, – говорит он. – Надо, чтоб она очень вся помятая была, как бы для первых.
Энн на это очень обижается. Не будем мы никаких ее снимков делать, упорствует она. Но Эрнест ставит себе свет и дальше, пробует фонари, а Сид ее еще немного мнет.
– Эй, Эрнест…. хочешь, чтоб ей пизду видно было? Ноги ей раздвинуть? Чего ты хочешь?
– Просто живота мне побольше дай….. ага, и один буфер тоже…. пусть у нее бюстгальтер болтается. Может, тебе тоже надо поучаствовать, Алф….
– Да ну тебя нахуй! Еще чего – снимать, как я кого-то насилую! Знаешь, на что это похоже будет?
Смачно это будет уж точно, как бы там ни было еще. Энн полураздета, а у Сида по-прежнему шляпа на голове, он жует остаток сигары, и оба они смотрятся наклюканными – и так оно и есть. Эрнест наконец жмет на кнопку, и него получается что-то вроде фотографии. Тогда Сид отпускает Энн, но она по-прежнему лежит на полу, заламывая руки и брыкаясь.
– Подумать только, что это происходит со мной! – воет она. – Ох, а если Сэм узнает! О боже мой, если только Сэм узнает!
– Пусть наслаждается, только чтоб сильно не шумела, – говорит Эрнест, откупоривая еще одну бутылку. – Она придет в себя.
Энн выпивает, когда ей протягивают, и садится, привалившись спиной к стене. Она пытается нас урезонить. Женщина в ее положении не может позволить себе эдак фотографироваться…. неужто мы этого не понимаем? Эрнест клянется, что это будет лишь для его собственной коллекции…. она же говорила, что хочет купить фотоаппарат и кое-что поснимать… Так вот и камера, и раз уж мы все здесь…..
– Вот тебе еще выпить, – говорит он. Присаживается с нею рядом и начинает ее общупывать.
Мне и самому хотелось рядом присесть, поэтому я устраиваюсь с другой стороны. Еще порция – и она разрешает нам задрать на ней платье до живота. Мы с Эрнестом по очереди щупаем ей бонн-буш, пока стараемся заставить ее поиграть с нашими хуями.
– Ладно, – вдруг произносит она, – можете делать свои клятые снимки.
Пустой бокал она ставит у себя между ног и запускает одну руку ко мне в ширинку, а другую – в Эрнестову. Наружу высовывается Джонни, наружу высовывается болт Эрнеста. У меня хер очень славный, и растет он с каждой минутой. Да и у Эрнеста не с гулькин нос. Сид выбирает этот миг, чтобы щелкнуть затвором фотокамеры. Я уже так напился, что слишком не задумываюсь, хочется мне или нет сохранить свою физию для будущих веков.
– Разденьте меня, – говорит Энн, и после этого сука бросается нам поперек колен.
С того момента и далее все похоже на то, что стоит мне обернуться, как этот ебаный аппарат щелкает мне прямо в рожу. У него есть такая прилада, которую Эрнест пытается мне объяснить, а я так нажрался, что не понимаю, – она задерживает действие, чтобы тот, кто нажимает на кнопку, успел оказаться в кадре до того, как затвор сработает. После первых нескольких раз больше она уже нас не беспокоит.
Как только мы сняли с Энн одежду, она бросается на наши болты. Сука даже дождаться не может, чтоб мы разделись. По-прежнему елозя на животе и пока Эрнест стягивает с нее чулки, она расстегивает на мне ширинку пошире и суется в нее лицом. Заплетается языком вокруг моих яиц и лижет их, а по ходу мне дрочит и секунд через десять уже захватила Джона Четверга ртом и умывает ему лицо.
– Жопу мне прощупай! – орет она Эрнесту. – Хорошенько давай!
Она распахивается и показывает нам все, что у нее есть между здоровенными ляжками. Эрнест щекочет ей фигу и сует в нее пальцы, а Джонни снова возвращается к ней в рот. Титьками она трется мне об ноги и старается влезть с головой мне в штаны. Затем подскакивает и трясет перед нашими лицами жопой, как будто хулу танцует.
– А ну вернись, сука! – ору на нее я. Но толку от этого никакого.
Когда я тянусь ее схватить, она бежит к кушетке. Подскакивает на ней и переворачивается животом к потолку, укладывается, широко раскинув ноги, и являет нам свою кон. Ей хочется, чтоб ее выебли, желает ощутить елду у себя под жопой и вовсе не стесняется сообщить нам об этом. Растягивает свою фигу пошире и трет пальцами расщелину. Ей бы туда ливнесток приладить, чтоб пизде уютней было, когда из нее польет….. из ее чащи соки текут рекой, подкармливают цветочки, что растут у нее вокруг жопы…..
Сид уже разделся и оказывается на кушетке одновременно с Эрнестом.
– Не еби ее, Эрнест, – возражает Сид. – Даже не пытайся ее выебать, не сняв штанов… они у тебя так промокнут от этой дряни, что их придется похоронить… Давай я первым ей ввинчу, пока ты готовишься.
Энн в высшей степени поебать, кто ей ввинчивает…. ноги у нее распахнуты капканом, только и ждут зацепить первый хуй, что окажется ближе. Сид вскакивает на нее, и капкан захлопывается. Она охватывает его и ногами, и обеими руками, и жопа ее выдвигается на позицию. У Сида хер, похожий на такое, что ловишь арканом на лошади, но именно такой Энн и нужен. Раз-другой она виляет кормой и заглатывает его своим чревом. Эрнест бежит к камере и принимается щелкать, как Сид на ней скачет…..
– Боже мой! – пищит через минуту Энн. – Я сейчас кончу! Дайте мне кто-нибудь елдак соснуть, пока я кончаю…..
Я не настолько спятил, чтобы вверять свой хуй суке, настолько дикой… Жан Жёди должен прослужить мне всю оставшуюся жизнь, и я не намерен рисковать его половиной. Она сейчас достаточно сбрендила, чтоб его съесть. Тянется ко мне, но я не позволю ей сунуть хер в рот, поэтому она орет Эрнесту. Он оказывается тут же мгновенно – пихает его ей в глотку, а она мурлычет и булькает. Как только она им завладевает, у Эрнеста становится отчаянный вид, будто он совершил ошибку, но он продолжает им тыкать ей в рот.
– Бога ради, – пыхтит он Сиду, – заставь суку кончить, будь добр!
Он хватает ее за титьки и жмет их, покуда соски чуть не багровеют. Сид сует пальцы Энн в жопу, и, стоит ему ими шевельнуть, она воет и пытается заглотить куст Эрнеста целиком. Затем – бах…. бах…. бах. Один за другим, Сид, Энн и Эрнест.
Энн не разжимает ног вокруг Сида, пока может выдавить из него хоть каплю. После чего готова отпустить и Эрнеста, но тот продолжает херачить ей в рот.
– Ты что за чертовню тут устраиваешь? – спрашивает Сид, глядя на него. – Ссышь?
– Ну да, – отвечает Эрнест… и Энн подскакивает с таким проворством, какого не ждешь от женщины ее габаритов.
Всем пора выпить еще, и Эрнест возится с фотоаппаратом. Энн начинает воображать себе, какие снимки она желает получить. Перво-наперво она хочет фотографии того, как она всем нам отсасывает.
Это легко устроить… мы кладем ее на стол и подходим по очереди. Я первый встаю у одного конца стола со вздыбленным хером, а Энн, лежа на животе, сует его в рот и обхватывает мне жопу руками. Как только у меня на елде смыкаются ее губы, я готов забыть о фотографиях и просто обрабатываю ее.
– Слушай, – говорю я Эрнесту, – ну его, это искусство, давай просто ей ввинчивать? Дай мне лишь отвести ее в спальню на полчаса, а снимки, может, и потом сделаем….
Однако номер, похоже, не пройдет. Даже Энн против такого замысла. Она хочет картинки – и побольше, а теперь настает черед Сида. У того в кои-то веки не стоит, но Энн это исправляет. Нависает над ним и целует до помешательства. Затем лижет Сиду живот, бедра и куст. Когда Эрнест подготавливает свою камеру, Сид тоже готов. Энн оттягивает кожу с его болта и чистит вокруг головки кончиком языка. Он погружается……
Энн опять по-настоящему распалилась, когда приходит очередь Эрнеста… видно по тому, как она хватается за его хуй. И у нее – еще один замысел фотографии…. она хочет лечь навзничь и дать Эрнесту свесить муди ей в рот. Эрнест как-то не уверен… Я его не виню после того, как яростно она ему отсасывала несколько минут назад…. но он позволяет ей сделать все по-своему. Яйца у него слишком велики, и оба все равно сразу не помещаются…. а если она одно откусит, у него по-любому останется запасное. Энн свешивает голову над краем стола, и Эрнест вываливает один свой орех ей в раскрытые губы аккуратно, как вишенку…. она ему дрочит обеими руками… ноги у нее раздвинуты, а жопой она виляет.
