Гейб Роттер - Утка, утка, Уолли
Я очень надеялся, что мне не придется ничего говорить на этой пресс-конференции. Я вообще страшно стеснительный, а тут на меня будет смотреть вся страна! Насколько я понял, будет трансляция в прямом эфире. От меня столько всего зависит! Да я там умру от волнения…
Мне было страшно. По-настоящему страшно.
Я сидел и нервно грыз ногти.
Рамона как будто прочла мои мысли. Она наклонилась ко мне и шепнула на ухо:
— У тебя все получится.
Я посмотрел ей в глаза. Поцеловал ее, кое-как улыбнулся и опять погрузился в тревожные размышления.
Лайонз закрыл глаза и как будто отключился. Я так понимаю, он внутренне собирался. Готовился к представлению. Входил в образ. «Да уж, — подумал я. — Сейчас, как никогда, нам нужен прежний Лайонз: хищный зверь в человеческом облике, спокойный, как слон, но уверенный в своих силах и очень — очень — опасный».
— Ну ладно, вперед, — сказал он, открывая глаза.
Мы уже подъезжали к площади перед зданием студии «Godz-Illa Records», где прямо на улице соорудили большую импровизированную сцену. На площади было не протолкнуться. Фургончики телекомпаний выстроились на улице с двух сторон, причем эти ряды начинались в трех кварталах от площади. Журналисты, телевизионщики, возбужденные фаны, любопытные прохожие и многочисленные полицейские в форме расступались, давая дорогу нашему каравану джипов, медленно пробивающемуся сквозь плотную толпу. Повсюду сверкали вспышки фотокамер. Люди тянулись к машинам, стучали в окна. Полицейские не справлялись с напором толпы. Я сидел, обмирая от страха. Интересно, а что бы сделали эти люди, если бы им стало известно, что таинственный Уолли едет сейчас в одном джипе с Лайонзом?! При одной только мысли об этом у меня начиналась нервная трясучка. Лайонз достал мобилу и позвонил детективу Склейджу.
— Ты уже там?! Давай быстрее. Мы опаздываем. — Он убрал телефон в карман и повернулся ко мне: — Склейдж еще не доехал до вашего дома. — Теперь его голос звучал совершенно спокойно. Это снова был прежний Лайонз: обстоятельный, невозмутимый и неподвластный таким человеческим слабостям, как волнение или тревога. — Стив, у нас есть еще время в запасе? — спросил он угрюмого мужчину в сером костюме при галстуке и в темных очках, который сидел с нами в машине и всю дорогу сосредоточенно таращился в крошечный ноутбук у себя на коленях.
— Мы должны были начать конференцию еще десять минут назад, мистер Лайонз.
Перед высокой деревянной сценой, сооруженной на площади, стояли ряды раскладных стульев, отделенные от «стоячих мест» веревочным ограждением. Под самой сценой были установлены телекамеры, хищно нацеленные вверх. Мне показалось, что их было несколько сотен. Многочисленные репортеры и операторы пребывали в состоянии полной боевой готовности. «Господи Боже, — подумал я. — Еще дней пять назад никто бы, наверное, и не заметил, если бы меня вдруг не стало. А теперь…»
Возбужденные вопли толпы слились в оглушительный рев, когда наш кортеж остановился у сцены на специально расчищенной для этого площадке. Я выглянул в окно: тысячи лиц — любопытных, сердитых, взволнованных, напряженных.
Я испуганно вжался в сиденье.
Меня буквально парализовало от ужаса.
— Значит, так, — объявил здоровенный, бритый наголо чернокожий телохранитель, сидевший рядом с водителем на переднем сиденье. — Когда мы выйдем, держитесь поближе друг к другу. У нас в охране крепкие ребята, но толпа — штука непредсказуемая. Поэтому держимся плотной группой и быстро проходим на сцену. Все ясно?
— Да, сэр, — сказал я, активно потея. Меня мутило от страха. Я действительно испугался, что меня сейчас вырвет. Больше того, я подумал, что сейчас у меня приключится сердечный приступ.
Лайонз внимательно посмотрел на меня и положил руку мне на плечо:
— Не волнуйтесь, мистер Москович. И не переживайте за Склейджа. Он свое дело знает. А вы, пожалуйста, соберитесь. С вами все будет в порядке. А как же иначе?! Вы — мой козырной туз в рукаве. Так что не подведите меня, хорошо?
— Да, сэр. Да.
Лайонз проверил, нет ли пропущенных сообщений на мобиле, и обернулся к мужчине с ноутбуком на заднем сиденье:
— Мы можем еще подождать? Тот покачал головой. Лайонз повернулся к нам.
— Ну, ладно. Готовы? — спросил он. — Удачи!
Он кивнул и, не дождавшись, пока мы ответим: «И вам того же», распахнул дверцу и решительно вышел наружу. Его поглотила штормовая волна фотовспышек и криков. Я на секунду закрыл глаза, сделал глубокий вдох, схватил Рамону за руку и нырнул в это бурное море кошмаров.
Теперь я узнал, что должен чувствовать человек, заживо проглоченный гигантским китом. Мы продвигались сквозь плотную толпу, словно обломки разбитого корабля, попавшие в тесный пищеварительный тракт морского чудовища и увлекаемые вперед грохочущим, ритмично пульсирующим потоком. Но уже через пару секунд этот метафорический левиафан выплюнул нас на освещенную сцену — целых и невредимых и даже совсем не помятых. Я растерянно огляделся и увидел на сцене Лайонза, Орал-Би, Марри, Рамону, нескольких интеллигентного вида мужчин в дорогих элегантных костюмах — адвокатов, насколько я понял, — и целый штат техников, режиссеров и операторов. «Главное, не смотри на толпу, — твердил я себе, как заведенный. — Не смотри на толпу». И разумеется, как только меня усадили на определенный мне стул, я первым делом взглянул на толпу.
Лучше бы я умер вчера…
Это было покруче толпы болельщиков на финальном матче чемпионата НБА в «Staples Center». Партер с раскладными стульями, как я понимаю, предназначался для представителей прессы. Если считать вместе с телевизионщиками, их там было, как мне показалось, не меньше двух тысяч. Неужели наша история вызвала такой интерес?! Похоже, сегодня в стране и в мире не происходило вообще ничего: никаких значимых событий, достойных упоминания в новостях. Хотя, с другой стороны, Орал-Би — все-таки не местечковая знаменитость. Он у нас суперзвезда международной величины.
Я заметил, что полиция перекрыла улицу, ведущую на площадь, но когда они убрали барьер, чтобы пропустить наш кортеж, несколько сотен людей прорвались внутрь, и теперь полицейские пытались выпихнуть их за барьер. Я так понял, что непосредственно на площадь пропускали лишь представителей прессы и что конференция не начнется, пока не выдворят всех посторонних. Эта отсрочка была нам на руку. Может быть, Склейдж успеет доехать сюда с утешительными новостями еще до начала…
А вот чего я не заметил в своем шоковом оцепенении и страхе — вернее, заметил, но не сразу, — так это выразительной тишины, воцарившейся среди операторов рядом со сценой при моем появлении. Я оглядел ошеломленные лица людей, стоявших прямо под сценой. Они все смотрели на меня. Все как один.
Оглушительный рев толпы постепенно затих, превратившись сначала в настойчивый низкий гул, а потом — в тихий шелест приглушенных голосов. Когда же Лайонз в сопровождении своего адвоката подошел к центральному микрофону, на площади воцарилась почти абсолютная тишина. Я так понял, что мы начинаем.
Адвокат Лайонза, элегантный пожилой джентльмен, похожий на Кении Роджерса, но с ярко выраженными еврейскими чертами, встал перед микрофоном. Люди на площади затаили дыхание.
— Леди и джентльмены, спасибо, что вы пришли к нам сюда. Меня зовут Марк Левин. Я ведущий юрист студии «Godz-Illa Records». Как вы уже знаете, моих клиентов — Авраама Лайонза и Брандена Белла, более известного как Орал-Би (восторженные крики где-то в толпе, тут же заглушённые неодобрительным свистом, за которым последовало недовольное шиканье со всех сторон) — бездоказательно обвиняют в серьезном мошенничестве. Мы собрали вас здесь, чтобы ответить на все ваши вопросы и снять с себя эти нелепые обвинения. Мы дорожим репутацией студии и доверием наших многочисленных поклонников, и если кто-то решил очернить наше доброе имя, мы не будем сидеть сложа руки. Вот почему я немедленно передаю слово мистеру Аврааму Лайонзу.
Раздались сдержанные аплодисменты. Лайонз встал перед микрофоном. Не человек, а скала: невозмутимый, спокойный, с абсолютно каменным лицом. Площадь взорвалась сполохами фотовспышек.
— Леди и джентльмены, уважаемые представители прессы, наши верные друзья и поклонники, уважаемые телезрители, которые смотрят нас по всему миру, добрый вечер. — Лайонз с достоинством поклонился. Даже не поклонился, а чуть склонил голову. — Сегодня я буду говорить и от своего собственного имени, и от имени нашей компании, и от имени мистера Брандена Белла, наиболее талантливого исполнителя рэпа из всех, существующих на данный момент в индустрии, которую мы представляем, и от имени некоторых других очень достойных людей, которых я вам представлю чуть позже. Но прежде всего я хочу заявить, что обвинения, выдвинутые в наш адрес, совершенно абсурдны, нелепы, в крайней степени оскорбительны, и самое главное — категорически безосновательны и ЛЖИВЫ. Я повторяю для телекамер, — Лайонз взглянул прямо в нацеленный на него объектив ближайшей телекамеры, — все обвинения в мой адрес, в адрес нашей компании и особенно в адрес Орал-Би, наиболее успешного и одаренного исполнителя на современной рэп-сцене, абсолютно безосновательны и ЛЖИВЫ. Я попрошу журналистов, работающих для печатных изданий, выделить это последнее слово большими печатными буквами.
