Юрий Рытхэу - Конец вечного безмолвия
Он несколько раз моргнул, помотал головой — да, она писала!
— Ты что же это делаешь, сука!
Струков мигом забыл, зачем он пришел. И кто бы мог подумать? Дикарка! А может, она вовсе и не дикарка? Может, она тот самый Мандриков, которого они так тщетно ищут? Да нет, Мандриков вроде бы мужик, а это баба.
— Сволочуга! Грязная сука, ты что же это секреты списываешь?
Струков всегда казался Милюнэ человеком невысокого роста. А тут он с каждым выкриком увеличивался, вырастал, и ей казалось, что его голова где-то уже под потолком, рядом с висящей керосиновой лампой.
Он пытался расстегнуть кобуру дрожащими пальцами. Милюнэ знала, что там лежит маленькое ружьецо.
— Встань, подлая тварь! — заорал над самым ухом Струков, наставив револьвер.
Но Милюнэ не могла двинуться, не было сил. Она даже не чувствовала своих ног. Она медленно закрыла глаза. Сейчас раздастся выстрел, и она вознесется к зениту. Там, где живут «окровавленные», те, которых убили в бою.
— Встать, я тебе говорю! Почувствовала, как сильная рука встряхнула ее за ворот, и она встала. Встала на ноги и не поверила. Они дрожали, едва держали ее, но она стояла.
— Кто тебя послал сюда? Говори скорее!
— Никто, — прошептала она.
Ей показалось, что голова ее оторвалась и покатилась под распахнутый железный ящик. Но потом она снова ощутила ее на своих плечах и боль под левым глазом. Из носа закапала кровь.
— Говори, кто тебя послал? — продолжал орать Струков, тыча холодным револьвером в лицо, в зубы, в подбородок.
— Никто, я сама, — прошептала Милюнэ.
— Часовой! Кожура! — закричал Струков в раскрытую дверь.
Прибежал милиционер и стал в дверях.
— Ты что же, олух эдакий, на небо поглядываешь, а тут у тебя под носом большевики секретные бумаги списывают! — набросился на него Струков.
Милиционер смотрел на распухшее, окровавленное лицо Милюнэ и ничего не понимал.
— Беги к Громову, разбуди его!
Кожура, топоча валенками, выбежал из дома.
— Не хочешь говорить? Ну, это мы еще посмотрим, — зловеще произнес Струков.
Он схватил Милюнэ за рукав, вытащил из-за стола, поставил с другой стороны и сам занял место за столом в кресле.
Струков тяжело дышал. Он некоторое время молчал, разглядывая издали Милюнэ. Чертовщина какая-то. И зачем он только согласился сюда приехать? То это северное сияние, то дикарка, пишущая за столом. С ума сойдешь на этой Чукотке!
Тем временем Павловна и милиционер безуспешно пытались разбудить Громова. Но он в ответ только мотал и мотал головой.
— Скажите Струкову, что Громов спит, — ответила Павловна, выпроваживая милиционера.
Кожура побежал обратно в уездное правление.
Навстречу ему шли кладовщик продовольственного склада Безруков и охранник радиостанции Хваан.
— Чего бежишь, служивый? — спросил Безруков.
— Большевика пымали! — возбужденно сообщил милиционер. — Струков самолично схватил. Баба оказалась!
И он побежал дальше. Безруков резко повернулся:
— Хваан! Милюнэ схватили! Оповести всю группу. Немедленно! Беги к Волтеру, пусть передаст по цепочке.
Струков понимал, что, если он и дальше будет бить Милюнэ, он только ожесточит ее и она все равно ничего не скажет. Почему-то он вспом нил «конфиденциальный» разговор Громова с Треневым.
— Вот слушай, гадина! — Струков каждый раз прибавлял тангитанские ругательства. — Если ты добром не заговоришь, то тебя будут мучить… Понимаешь? Раскалят в печке шомпол — и к заднице твоей.
Она чувствовала, что качается, но старалась держаться, не падать.
Кто-то затопал по коридору, вошел в комнату.
— Ваше благородие! — Кожура тяжело дышал. — Господин Громов почивают и никак не могут прийти.
— Ах, черт! — Струков длинно выругался. — Ну, я тебя не выпущу отсюда, пока не расколешься, в тюрьме сгною! А то на холоде буду обливать, пока в ледяной столб не превратишься.
Струков вышел из-за стола, приблизился к Милюнэ и сильно ткнул стволом револьвера в зубы. Она почувствовала, как два передних зуба сломались и рот наполнился горячей соленой кровью.
— Ишшо больнее будет! — строго произнес Струков. — Последний раз спрашиваю — кто тебя сюда послал? Говори, грязная сука!
Почему он все время ее сукой называет? Вон сколько чукотских женщин носят это имя, и никто не думает, что это так плохо.
— Да заговоришь ты?!
Надо сказать ему, что никто не посылал. Но рот полон крови. Милюнэ сплюнула на пол, подумав, что потом трудно ей будет отмыть это кровавое пятно.
В коридоре снова послышался топот. На этот раз множество людей приближалось к двери. Это они идут, те, которые будут жечь ее.
Распахнулась дверь, холодом окатило со спины — наружную дверь оставили открытой,
— Руки вверх! Милюнэ вдруг увидела, как переменилось лицо Струкова.
— Оружие на стол!
Руки Струкова поползли вверх, и на стол с громким стуком упал револьвер.
Кто-то сзади обхватил Милюнэ, а она услышала родной, полный сострадания голос, который не чаяла больше никогда услышать:
— Машенька, милая, родная, да что он с тобой сделал, сволочь!
Безруков и Хваан постучали в дверь дома Громова.
Долго не открывали. Наконец появилась заспанная жена Громова.
Хваан проскользнул в комнату, за ним прошел Безруков.
— Пройдите сюда! — Хваан показал на кухню. Павловна испуганно повиновалась. Но отчетливо слышала все, что происходит в спальне,
— Спит, гад, — спокойно произнес Хваан. — Ну, мы сейчас его поднимем.
Хваан потер сначала уши Громову, пока они не загорелись огнем, потом начал хлопать по щекам, Громов открыл глаза.
— Встать! — негромко приказал Безруков.
Сознание медленно возвращалось в затуманенную вином голову. Что-это? Кто это смеет ему приказывать? В гневе Громов сел на кровати.
— Встать, я говорю! — повторил приказ Безруков. — Именем Советской республики, именем революционного комитета Чукотки вы арестованы!
— Сергей Евстафьевич? — спросил он растерянно.
— С вами говорит председатель ревкома Чукотки Михаил Мандриков!
Громов вмиг. протрезвел. Опоздали! Всего на один день опоздали. Вот он, оказывается, Мандриков, рядышком был, вместе плыли на пароходе "Томск".
— Одевайтесь, — приказал Мандриков.
— Как же, значит? — бормотал он. — Вы, господа, это зря… Приговорят к расстрелу вас. Мятеж… господа.
— Пошевеливайтесь, господин Громов! — поторопил Мандриков. — У нас нет времени ждать. Давайте быстрее.
Громов глянул на него, на второго и только теперь понял всю серьезность положения. Вот они — большевики. Это они взяли власть в центре России и продвигаются на Дальний Восток.
К наступлению ранних сумерек все было закончено. Арестованных препроводили в тюрьму, рассадили в две камеры.
Михаил Мандриков и Август Берзин (по паспорту Дмитрий Хваан) вернулись в бывшую кол-чаковскую канцелярию.
— Ну вот, Август, — с усталой улыбкой проговорил Мандриков. — Революционная власть пришла на Чукотку! Поздравляю!
— Тебя тоже! — Август крепко обнял друга и товарища.
— Слабовата оказалась колчаковская власть, хлипковата, — заметил Берзин.
— Сегодня нам спать не придется, — деловито сказал Мандриков. — Надо составить воззвание, телеграммы, утром собрать первое легальное заседание ревкома..
Булатов нес на руках Милюнэ. Она очнулась на свежем воздухе и испуганно спросила:
— Это ты, Булат?
— Я, я, Машенька, я…
— Как было больно и страшно! — Милая, милая…
Милюнэ чувствовала, как на ее побитое лицо падают горячи, слезы. Слезы попадали на распухшие губы, в рот. Соленые, как вкус крови..
— Милый Булатик, как хорошо, что ты пришел!
— Машенька, наша взяла! Наша советская власть теперь на Чукотке!
Они вошли в дом, и Булатов осторожно положил Милюнэ на кровать. Она хотела сесть, но он придержал ее ласково, поцеловал в разбитые губы.
— Булат, как я рада, что ты успел… Ты очень хороший!
Тымнэро запряг собак и поехал на лед Анадырского лимана.
Сначала направил упряжку вдоль берега, мимо торосов и мимо здания уездного правления, по реке Казачке поднялся вверх. Скользнув глазами по длинному приземистому дому, задержал взгляд на крыше. Над ней на шесте развевался на легком морозном ветру большой лоскут красной материи. Раньше такого не было.
Возле бани Тренева из проруби брал воду Ермачков.,
— Чего лоскут на крышу повесили? — спросил Тымнэро
— Оннак, ты ничего не знаешь? Власть ночью взяли большевики! — ответил Ермачков. — Советская власть нынче у нас!
Тымнэро посмотрел на красный флаг и вдруг сказал изумленному Ермачкову:
— Так вот кого искали в моей яранге! — И повернул упряжку обратно.
![Юрий Рытхэу - Люди нашего берега [Рассказы]](/uploads/posts/books/134656/134656.jpg)
