Чак Паланик - Рэнт: Биография Бастера Кейси
Эхо Лоуренс: Я помню, как в детстве мы очень часто ходили на похороны, обычно маминых сотрудников. В церкви отец пихал маму локтем и говорил:
— Вот куда они на самом деле уходят...
А мать шептала за черной вуалью:
— Не все...
За дверями спальни они спорили о переезде, отъезде, смене места жительства. Мать называла это обратным освоением: заселением мест, где воздух чистый, а вокруг пустая земля. Красивая мечта, но даже ребенку было ясно, что нелепая. На загрязненной и перенаселенной планете таких уголков не осталось.
Недди Нельсон: А что, если вместо парадокса дедушки есть парадокс бабушки? Я не хочу сказать, что кто-то уже так делал... и все-таки если кто-то побывал в прошлом и в него вмешался? Не изменил, а просто перемешал колоду так, чтобы его расклад стал... лучше? Ну вот, если бы вы вдруг оказались в прошлом — случайно — и познакомились бы со своей прапрабабушкой, еще когда она была молодая? И красотка? И, скажем, у вас бы возник резонанс? А если у нее родится ребенок, который будет одновременно вашей дочерью и прабабушкой? Понимаете, к чему такие мысли могут привести больного человека? Он захочет вывести нового себя, со всякими суперспособностями. Разве нельзя жить себе дальше и встречаться со следующими красотками-предками — бабушкой, мамой, — накапливая гены так, чтобы будущий ты — даже теперешний — становился сильнее, умнее, безумнее... Короче, в чем-то лучше?
Шот Даньян (автосалочник): Нет, блин! Помню, как всех убеждали поставить порты, чтобы подключаться к «пикам». Сначала магазины перестали продавать и давать напрокат видео и книги. Пропали аудиокассеты и компакты. За одну ночь индустрия развлечений переключилась на производство портов и записанных транскриптов. Самое мощное воздействие было направлено на молодых, с четырнадцати лет до сорока пяти. В этой демографической группе не иметь порта было как не уметь читать. Или не быть привитым от какой-нибудь распространенной болезни. Или не носить очки при плохом зрении. Типа ты полный кретин.
И ничего удивительного, что именно эта возрастная группа чаще всего играет в автосалки — или в одиночку или в команде. Но я молчу. Ш-ш-ш! Нам нельзя об этом рассказывать.
Недди Нельсон: Если рвануть в прошлое, разве не получится, что вы живете параллельно истории и всегда знаете о чем скажут в новостях, ведь вы уже проживали это? Разве нельзя стареть степенно и выводить новое, лучшее поколение себя? Покупать лотерейные билеты и ставить на тех лошадей, которые обязательно принесут выигрыш?
Если прожить достаточно долго, разве вы не увидите как родились сами? Не сможете себя самого вырастить? Стать собственным отцом?
Эхо Лоуренс: Вот смотрите. Почти все пассажирские автомобили испытывают на скорости не больше тридцати пяти миль в час. Автомобильная промышленность считает, что водитель будет стремиться избежать столкновения и перед «импульсом» ударит по тормозам. Только не моя мать.
Полицейский на месте происшествия сказал, что наша машина, выехав на среднюю полосу, не замедлила скорость. Никаких тормозных следов. Пока я дрыхла на заднем сиденье, мать направила нас в лоб другой машине. Может, мой отец и был прав, кто знает. Но странно: я пытаюсь найти инженеров, которые работали с моими родителями. Им сейчас было бы только под сорок—пятьдесят, но все они мертвы. Скончались или пропали без вести. Погибли в автокатастрофах или просто исчезли.
Недди Нельсон: Вот я о чём: что, если время — не хрупкое крыло бабочки, как твердят ученые?
Что, если время больше похоже на забор из металлической сетки, который фиг сломаешь?
Вообще, даже если вы что-то испортите, хоть тысячу раз — как об этом узнать? В любой настоящий момент, в любое «сейчас» у нас есть только то, что есть. Понимаете?
Линн Коффи (журналистка): Просмотрите пресс-релизы и официальные заявления правительства, и вы увидите, что они не соответствуют реальным событиям. Исследование эффекта зеваки было приостановлено не из-за принятия закона «Эй». Инженеры просто перестали являться на работу. Если совместить отчеты о затратах с платежными ведомостями и полицейскими протоколами, вы обнаружите много разбитых государственных машин и большое количество инженеров, которые были за рулем, но будто бы сбежали с места аварии. Они не погибли, но больше их никогда не видели.
Недди Нельсон: А когда вы станете скрипучим и дряхлым старикашкой, зачавшим последнюю версию себя, — разве вы не встретитесь с последней моделью, с молодым собой и не поговорите с ним по душам? Скажем, этот улучшенный гибрид — восемнадцати или девятнадцати лет от роду?
Тина Самсинг (автосалочница): Забудьте! Никто не скажет вам, в чем настоящая цель автосалок. Ну, давайте убеждайте себя, что все мы тут дурью маемся. Кучка слабоумных, которые ловят кайф от того, что друг друга таранят.
А мы идем к цели на ощупь. По слухам, по всяким россказням. Ведь никто толком не знает, как все получается. Никто не расскажет, что происходит на самом деле.
Но кое-кто из нас станет богом.
Недди Нельсон: Вот я о чём: вдруг Рэнт не виноват, что стал плодом чьей-то бредовой затеи?
Разве Рэнт не говорил: «Твое завтрашнее будущее окажется не похоже на вчерашнее»?
Вы все поняли?
35 — Уход в прошлое
Честер Кейси (фермер): Сейчас будет целый вагон дерьма, вот наслушаетесь...
В ночь до того, как мой мальчик, Бастер, убился, какой-то старый козел рассказал ему длинную небывальщину. Старый богатей по фамилии Симмс. Говорят, что, когда он был в возрасте Бастера и только приехал в город, он попал в аварию. Грин Тейлор Симмс его звали, и вот едет он себе в молодости, а навстречу идет машина через среднюю полосу, даже не притормозив, и врезается в его машину.
Шот Даньян (автосалочник): Рэнт рассказывал так: Симмс просыпается на больничной койке и спрашивает:
— Сколько я тут пролежал?
А сестра ему отвечает:
— Четыре дня...
Эхо Лоуренс (автосалочница): В больнице парень спрашивает:
— Что случилось с моей машиной?
А врачи удивляются:
— Какой такой машиной?
Полиция нашла его на улице без сознания. Он был весь в синяках, со сломанной ключицей и грудиной. Парень им тогда:
— Где моя одежда?
А врачи ему:
— Какая одежда?
Его нашли голым.
Честер Кейси: Всем ясно, что это бред сумасшедшего, но не Бастеру. Бадди, видать, поверил старому.
Эхо Лоуренс: И тогда полиция спросила у парня, как его фамилия и как связаться с его семьей. Он им сказал. На следующий день они приходят к нему и говорят, что таких людей нет и в помине.
Шот Даньян: Копы спросили, какая у него фамилия, личный номер, номер страховки. А на следующий день говорят, что его тоже нет.
Эхо Лоуренс: Врачи посмотрели на шрамы на руках парня, дырки и складки на коже и спрашивают: "Какие наркотики вы принимали?", "А вы знали, что больны бешенством?"
Мур Джеррел (частный детектив): Травмы, которые Симмс описал Рэнту Кейси — ушибы вдоль подвздошного гребня, трещина грудины и перелом ключицы, — соответствуют травмам, которые могут нанести плечевой и поясной ремни безопасности при лобовом столкновении на большой скорости.
Шот Даньян: И вот Грин Тейлор Симмс в возрасте двадцать трех лет убегает из больницы. Как только упоминается перевод в палату для психбольных, он сбегает, пока его не заперли. Крадет одежду, ботинки и делает ноги. А снаружи всего за четыре дня город стал совсем другим. Не разделен на День и Ночь. Ни у кого нет порта в затылке. Люди читают... Книги. Журналы. Газеты. В окнах видно, что они смотрят телевизор. Из радио и магнитофонов звучит музыка.
Симмс автостопом едет туда, где ему будет спокойнее. Возвращается домой, в старый дом в Миддлтоне. Да-да, откуда сам Рэнт.
Честер Кейси: Просто больно говорить, сколько безумного бреда этот старый Симмс вывалил на моего мальчика.
Шот Даньян: За те несколько лет, что Симмс прожил в городе, кто-то срубил четыре акации по углам двора. И посадил четыре тоненьких саженца, ниже ладони. На доме, как рассказал Симмс Рэнту, кто-то заменил старую, покореженную вагонку новыми прямыми досочками, выкрашенными в такой ярко-белый цвет, что кажутся голубыми. Краска такая свеженькая, что еще пахнет. Его ключ не вошел в замок, а когда он постучал, дверь открыла девушка.
Честер Кейси: Ее звали Хетти, и она была хорошенькой, какими бывают близкие тебе люди на старых снимках. Когда они еще молоды и ждут от жизни только хорошего. Пока время, работа и ты не украли у них молодость. Семьдесят лет назад Хетти было тринадцать лет, она только что вернулась в пустой дом после школы, а через несколько часов должны были прийти с работы родители.
