Дуглас Коупленд - Поколение А
Сэм сказала:
– Похоже, культура совсем вымирает. Смерть культуры, смерть книг. Смерть индивидуального героя. Смерть личности, точка.
Я передал свой КПК по кругу, а сам принялся прокручивать бесконечные списки сюжетов, имен и названий на экране ноутбука.
Сэм сказала:
– У меня от всех этих списков мозги заворачиваются.
– И это ведь даже не идеи для сюжетов, – сказала Диана. – Все такие-то недоделанные. Как те китчевые картинки, которые продают на ярмарках. Просто безвкусная мазня.
Серж сказал:
– Все равно тебе не отвертеться, Жюльен. Придется рассказывать.
Призвав на помощь всю свою злость на современный безумный мир, я сказал:
– Ладно. Вот моя настоящая история. А генераторы сюжетов отправляются в жопу.
Боязнь окон
Жюльен Пикар
Кимберли Келлогс, розовощекий упитанный ангел двенадцати лет от роду, росла в хорошей семье, принадлежавшей к самой верхушке среднего класса. Они жили в хорошем предместье хорошего американского города. Родители Кимберли были рады, что их дочка пока еще не превратилась в кошмарное существо – грубое, наглое, ворующее в магазинах всякую мелочевку, помешанное на диетах для похудения и злоупотребляющее спиртным, – как все остальные девочки-подростки, живущие по соседству. Они считали, что Бог их любит, раз посылает такое счастье.
Как-то вечером Кимберли вместе с родителями смотрела по телевизору «ужастик», в котором злобные инопланетяне терроризировали землян, живущих в тихом городском предместье. Фильм был снят в очень реалистичной, документальной манере, так что будничный мир казался особенно натуралистичным и заряженным некоей смутной, но неотвратимой угрозой – готовым в любую секунду взорваться, точно черный брезентовый рюкзак на многолюдном вокзале.
Где-то посередине фильма была сцена, как семья собралась вечером в гостиной, и вдруг снаружи раздались какие-то странные звуки. Мама, папа и дочка (там, на экране) ходят по комнатам и смотрят в окна, пытаясь понять, что это за звуки. Потом звуки вроде бы затихают. И семья вновь собирается в гостиной. Все трое стоят перед большим окном и любуются садом. И вдруг оконное стекло разлетается вдребезги, и в комнату вламывается жуткого вида инопланетянин, весь состоящий из щупалец, острых клыков и бородавчатых наростов. Кровь брызжет фонтаном. Куски человеческих тел разлетаются по всей гостиной.
Кимберли закричала. Она все кричала, кричала и никак не могла успокоиться. В конце концов родителям пришлось дать ей валиум, который они берегли для грядущего отпуска (туда и обратно они собирались лететь самолетом). Но все равно Кимберли попросила, чтобы у нее в комнате плотно задернули шторы. Весь вечер она пролежала в постели, укрывшись с головой. Ей было слышно, как мама с папой ругаются в гостиной – выясняют, кому первому пришла идея разрешить двенадцатилетней девочке смотреть под вечер фильм ужасов категории, не рекомендованный к просмотру детям до 17 лет.
Когда пришло время ложиться спать, отец заглянул в комнату Кимберли, чтобы убедиться, что с дочерью все в порядке.
– Давай раздвинем шторы и откроем окно, чтобы шел свежий воздух.
Кимберли снова забилась в истерике. Папа даже не сразу сообразил, почему дочка так бурно отреагировала на упоминание о шторах и окнах. Но когда он связал их с инопланетным чудовищем из фильма, все стало ясно. В ту ночь Кимберли спала в спальне родителей. Жалюзи на окне были плотно закрыты.
Наутро с Кимберли все было в порядке – пока она не вспомнила о кровожадном пришельце. Девочка испуганно застыла на месте. Окна были повсюду, и чудовище могло притаиться за каждым из них!
Неимоверным усилием воли Кимберли заставила себя выйти из дома и сесть в школьный автобус. В автобусе ей полегчало: во-первых, он не стоял на месте, а во-вторых, окна были приподняты над землей. И все было нормально, пока до нее не дошло, что чудовище могло быть на крыше. В школе девочка все время дергалась и старалась не смотреть в окна.
На перемене перед последним уроком Люк, приятель Кимберли, предложил ей пройти тест на зрительное восприятие.
– А что за тест?
– Прикольный тест, правда. Для того чтобы выяснить, на что больше направлено твое зрение: на восприятие движения или на восприятие цвета.
Кимберли с радостью схватилась за эту возможность отвлечься и не думать об инопланетном чудовище. Она пересела за парту Люка.
Люк вручил ей свой КПК:
– Смотри на картинку. Смотри очень внимательно.
На экране была фотография самой обыкновенной, скучной гостиной с обстановкой, типичной для дома представителей среднего класса.
– Смотри внимательно, только не напрягай глаза. Постарайся расслабиться. Картинка будет меняться, но очень медленно. Мебель может чуть сдвинуться. Или диван поменяет оттенок цвета. Если заметишь, как что-то сдвинулось… или какие-то изменения формы и цвета… сразу же говори.
И Кимберли стала смотреть на экран. У нее даже почти получилось расслабиться – в первый раз после вчерашнего фильма ужасов. Она смотрела на картинку и думала о том, что эта комната очень похожа на их гостиную. Она представляла себя в этой комнате, где так спокойно, уютно и безопасно. А потом на экране возникло лицо разъяренного вампира, скалящего окровавленные клыки. Вампира с глазами, горящими жаждой крови.
С Кимберли снова случилась истерика. Все вокруг растерялись и не знали, что делать. Наконец учителю физики – с помощью двух старшеклассников – удалось дотащить Кимберли до кабинета врача. Там ее заставили подписать целую пачку документов об отказе от всяческих претензий и предъявить доказательства, что родители полностью оплатили ее медицинскую страховку, и только потом врач вколол ей неслабую дозу дилаудида. Девочка более или менее успокоилась. Но исключительно потому, что в кабинете врача не было окон, и здесь она себя чувствовала в относительной безопасности – но обмирала от страха при одной только мысли, что уже совсем скоро ей придется выйти отсюда, пройти по длинному коридору с огромными окнами, выйти на улицу, сесть в машину, где тоже есть окна (учитель позвонил маме Кимберли, и та обещала приехать за дочкой), и вернуться домой. В дом с двадцатью семью окнами, одной печной трубой и тремя вентиляционными отверстиями.
Дорога домой стала для девочки настоящей психологической травмой. Дома Кимберли не отходила от мамы вообще ни на шаг. Ей было страшно остаться одной даже на пару секунд.
Вечером родители попытались с ней поговорить, но чем больше они приводили разумных доводов, тем сильнее тревожилась Кимберли. Она никак не могла заснуть. В два часа ночи родители дали ей оставшиеся восемь миллиграммов валиума и решили дождаться утра и посмотреть, не полегчает ли дочке. Но Кимберли не полегчало. Даже наоборот. Утром все было еще хуже: отходняк после валиума лишь увеличил ее нервозность, подстегнув возбуждение нейронов головного мозга. Дрожа как осиновый лист, Кимберли забралась в бельевой шкаф и закрыла дверцу.
– Черт, ее надо срочно везти к врачу, – сказал папа. – Сможешь взять выходной?
– Сегодня – никак, – отозвалась мама. – Сегодня у нас ежегодная корпоративная пьянка по случаю закрытия зимнего сезона продаж. Ты сам сможешь ее отвезти?
– Да, конечно. Давай, малыш, – сказал папа, постучав в дверцу шкафа. – Выходи, одевайся, и поедем к врачу. Он уж точно сумеет прогнать твои страхи.
В машине Кимберли сидела, скорчившись на полу между приборной доской и передним сиденьем. Всю дорогу до клиники папа дергался, опасаясь, что его оштрафуют за нарушение правила перевозки пассажиров.
В клинике их принял доктор Мальборо, который почти мгновенно определил проблему.
– Успокоительные не помогут, – заявил он. – И ничто не поможет. Панический страх закрепился в стойкую фобию, и это уже на всю жизнь. Будем надеяться, что со временем страх потеряет свою остроту, и девочка научится с ним справляться. Обычно у впечатлительных подростков, травмированных неправильным фильмом, острый период длится около полутора месяцев. Но последствия будут так или иначе сказываться всю жизнь.
– Вы не врач, вы шарлатан, – сказал папа Кимберли.
– Я попросил бы вас выбирать выражения, мистер Келлогс. Всего хорошего.
Кипя от ярости, папа повез Кимберли к другому врачу, про которого говорили, что он запросто выписывает рецепты на любые лекарства. За отдельную плату.
Следующий месяц Кимберли провела словно в тумане. Когда таблетки закончились и родители поехали за новым рецептом, оказалось, что «доктор Пилюлькин» сбежал во Флориду, спасаясь от судебного преследования за неоднократное нарушение врачебной этики, связанное с незаконным получением вознаграждения. У всех остальных врачей в городе рабочий день уже кончился, и Кимберли, оставшись без успокоительных на все выходные, вышла из медикаментозной прострации. И ей опять стало страшно.
