Уве Вандрем - Тишина всегда настораживает
— Встать! Марш! Наступать! Огонь! Быстро давай газ! Пусть идет! Левее от мостовой опоры на большой палец танки! Обстрелять ракетами! — Он кричал с надрывом.
— Там коровы, Йохен.
— Танки!
Она держала его ногу. Он оттолкнул ее коленом.
— Вперед! Там, в направлении, куда я показываю, вражеские машины! Уклон! Медленнее!
Перед ними последняя машина военной колонны с синим флагом.
— Так! А сейчас медленнее мимо! Каждый в отдельности! — Он видел все, как бы находясь на наблюдательном пункте. Его голова поворачивалась туда и сюда. Мимо них проезжало более двух сотен военных машин. Танки, походные ремонтные мастерские, грузовики с бочками и канистрами горючего, джипы, санитарные автомобили. Шпербер снова сел.
— Может быть, военная полиция была здесь из-за этого?
Он кивнул.
Она вновь поехала быстрее. До гавани оставалось еще десять километров.
— Ты не хочешь яблоко?
— Нет. А ты не можешь побыстрее?
— Не выдумывай чепуху. Никто за нами не гонится.
Шпербер оглянулся:
— А вон тот? Как ты его находишь? Не думаю, чтобы он был подозрительным. Серая окраска машины, номерной знак без букв, а?
У ближайшего поворота она притормозила и свернула направо. Затем остановила машину, взяла его голову в руки и промолвила:
— Я хотела бы тебе помочь.
Они сидели спрятавшись, чертовски хорошо замаскировавшись. Ускользнули. Было поразительно тихо.
— Что ты так смотришь? — Она поцеловала его в полуоткрытый рот. Он не ответил ей, но слегка успокоился.
— Я поеду сейчас на пристань. Как только мы все погрузим на борт, тебе станет лучше.
— Мне не плохо. Наоборот, я чувствую себя великолепно.
Когда они опять поехали, она проговорила:
— Мы оторвались от погони, но полностью еще не избавились от нее.
Яхта мирно покачивалась у далеко выдававшегося вперед пирса. Это было килевое судно метров восьми длиной, пригодное для плавания по морю. Яхта принадлежала брату Сюзанны.
Сюзанна тотчас вскарабкалась на яхту.
Ветер дул в сторону моря. Тонкие канаты снастей ударялись об алюминиевую мачту, и ветер свистел в них. Этот звук успокаивающе действовал на Шпербера. Он посмотрел на мачту. Ее верхушка описывала в небе круги. Вымпел вытянулся горизонтально. Йохен перевел взгляд на воду. Какая-то яхта под всеми парусами выходила из порта. На корме развевался флаг Федеративной Республики Германии.
Сюзанна сняла брезент, которым была покрыта корма, скатала его и отнесла на нос. У нее были сильные руки. Одной она крепко держалась за борт. «Одной за корабль, другой — за тебя». Это правило он знал. Она, вероятно, часто ходила на яхте. Каждое движение у нее было рассчитано.
— Давай, Йохен, на борт!
Шпербер снял сапоги и сунул их в рюкзак, надел спортивные туфли и прыгнул в лодку.
— Где ты?
Девушка вышла ему навстречу из каюты, куда она пробралась через левый люк. Она сняла двери с петель и положила их под матрацы. Через мгновение она уже была на камбузе и заливала в лампы керосин. Казалось, она наполняла своей активной деятельностью весь корабль. Шпербер сидел на корме и смотрел на Сюзанну.
— Достань спасательные круги из левого ящика.
— Мне сначала нужно на минутку сойти с судна. — Он соскочил на пирс.
На стене будки смотрителя пирса висела сводка погоды: ветер ост-зюйд-ост, переходящий в течение дня в зюйд-вест. Шквал до восьми баллов. Рядом находилась карта западной части Балтики и датских островов. За Травемюнде небольшой отрезок границы. Часть побережья страны, которую он должен защищать.
Посреди акватории порта сейчас стоял серый моторный катер. На его сигнальной мачте вращалась радарная антенна. Винты зашумели в чистой воде. Корабль развернулся на месте. Один из матросов с чалкой сделал несколько шагов вперед и прочно закрепил конец за кнехт. Командир корабля в летней форме сошел на берег и пошел к будке смотрителя. По дороге он поприветствовал стоявших вокруг людей и исчез в будке. Шперберу показалось, что он особенно приветливо поздоровался с ним. Если бы Шпербер был в форме, он должен был бы приложить руку к козырьку.
На катере появились два человека примерно его лет. Один раскручивал кормовой флаг, который, вероятно, из-за многочисленных перемен курса при маневрировании намотался на флагшток. На флаге — орел, хорошо известный Шперберу орел. Корабль не имел каких-либо отличительных признаков: ни кранов, ни орудий, ни лишних люков, ни особо крупных радарных установок. Только заметно выступающая УКВ-антенна свидетельствовала о том, что корабль связан с другими кораблями и береговыми станциями.
— Я уже прибрала каюту, — сказала Сюзанна. — Теперь нам нужны только продукты. Купим их там, в универсаме.
Магазин находился в сарае при входе на пристань. На пирсе стояли две заправочные колонки для масла и бензина.
Сюзанна шла рядом с тележкой для покупок между рядами полок и набирала консервы, макароны, консервированный хлеб, молоко, овощи, бутылку рома, масло, коренья и многое другое, чего хватило бы на трехнедельное путешествие.
Йохен толкал тележку. Она наполняла ее все новыми продуктами.
— Ты будешь есть сухари, а не хлеб, — решила Сюзанна. — Я, кажется, забыла томаты. Мясо тунца вечером на борту всегда кажется очень вкусным.
У него появилась мысль, что эта женщина состоит главным образом из глаз и рук. Смотреть и хватать. Она была постоянно окружена какими-либо вещами. Ее автомашина, ее яхта, ее продукты…
Он, наоборот, ничего не имел и был доволен тем, что не обременен вещами. Это давало ему возможность быть легче на подъем, оставаться подвижным, принимать неожиданные решения, постоянно стремиться неизвестно куда. Это было для него важно. Ее стремление ухватить побольше удручало Шпербера, тем самым она стесняла его свободу. Он чувствовал себя как человек, у которого кто-то путается под ногами. Тем не менее он безропотно притащил картонную коробку с продуктами на яхту и помог ей их разложить.
— Ты очень суетишься, — проговорил он. — Все загребаешь своими руками. Я не пойду больше на палубу.
Девушка перестала возиться с покупками.
— Хорошо, что ты это сказал.
Она вертела в руках последний пакет спагетти.
Йохен вырвал его у нее. Сюзанна оперлась руками на сиденье. Плечи ее поднялись. Она смотрела на него, как ребенок, пойманный на шалости.
— Теперь нам предстоит вдвоем вести хозяйство, — сказал он и испугался сказанного. Вести хозяйство! Он встал. — Давай погуляем!
Она пошла за ним.
Было уже восемь часов. Они карабкались по желто-красно-коричневым зарослям, покрывавшим обрывистый берег. Наверх вела тропинка, в которой были выбиты ступени. Плато находилось в десяти — пятнадцати метрах над уровнем моря. Наверху, непосредственно у обрыва, начинался сосновый лес.
Солнце медленно заходило. Серо-голубое море сделалось внезапно холодным, но на земле было еще тепло и пахло смолой.
В одном месте лес прерывался. Длинные иглы сосновой хвои равномерно рассеивали свет угасающего дня по светло-коричневой почве. Свет как бы струями лился через хвою.
Чем дальше шли они в глубь леса, тем гуще становились заросли. Деревья, росшие у обрыва, плотной стеной прикрывали стоящих в глубине леса собратьев от соленых ветров, дующих с моря. Свет, пробиваясь сквозь кроны, падал на землю, местами освещая ее. Шпербер замедлил шаг. На противоположной стороне поляны, примерно в полукилометре, виднелись сосны. Между стволами их проходила ломаная линия кустов, которые как бы прогнулись в ожидании ночи. Их окраска была уже неопределенной.
Сюзанна и Йохен взялись за руки. Прежде чем выйти к опушке леса, за первыми рядами деревьев Шпербер остановился. Он встал за куст и посмотрел на поляну. Контуры леса на противоположной стороне казались еще более расплывчатыми. Его взгляд останавливался на каждой движущейся светлой точке от фар проезжавших автомашин. Отсюда они просматривались хорошо: лесной массив в этом месте не был сплошным и иногда как бы рассекался сверху вниз — до самой земли. Взгляд Йохена испытующе обращался к каждой такой прорези, к каждой светящейся точке. Он смотрел, но ничего подозрительного не замечал.
Вдруг Йохен отпустил руку Сюзанны и внимательно вгляделся в даль.
— Слушай!
Но было тихо. Совершенно тихо.
— Это птица, вероятно сойка.
Шпербер недоверчиво посмотрел на кроны деревьев.
— Вон там. Выдвинутый вперед наблюдательный пункт. Попытайся внимательно осмотреть все впереди. Видишь кусты? Там, куда я сейчас показываю. Тебе это, наверное, кажется кустом, но в действительности это может быть кто-то, кто только пытается казаться кустом.
— Если в сумерках долго смотреть на что-либо, то может показаться, что предмет движется. Как в долине призраков в Люнебургской степи, — промолвила Сюзанна.
