Владимир Белобров - Наступление королей
— Тихо ты, услышат еще! Будь мужчиной…
Они оставили матросов охранять шлюпку, а сами двинулись наощупь в сторону лагеря. Впереди шел фельдмаршал Финкаль с саблей, а сзади, чавкая мокрыми сапогами, ковылял Хуан Суридэс.
— Сними сапоги. — Прошептал Финкаль. — Услышат еще.
— Сам снимай. — Огрызнулся Хуан Суридэс. — Наступишь еще на говно какое-нибудь.
— Ты не мужчина.
— Пошел ты на хуй!
После долгих плутаний по пляжу, они вышли наконец к дереву, на котором висел флаг.
— Вот оно. — Финкаль похлопал ладонью по стволу. — Лезь.
— Я лезть не могу. — Сказал Хуан Суридэс. — Ты же видишь, Финкаль, — я ногу повредил. Лучше ты лезь.
— Эх, ничего тебе поручить нельзя. Держи саблю.
Финкаль полез на дерево.
Хуан Суридэс задрал голову. С дерева посыпалась кора и попала ему в глаз. Сев под дерево, граф стал тереть глаз пальцем.
Вдруг наверху захрустели ветки, и на землю грохнулся фельдмаршал Финкаль с флагом в руке.
— Эй, кто здесь?! — послышались голоса со стороны лагеря.
Фельдмаршал Финкаль с трудом приподнял голову.
— Возьми, Суридэс, флаг… Я умираю… Беги назад. Скажешь Гуго, что Финкаль бе… — Он уронил голову.
Хуан Суридэс схватил флаг и, хромая, бросился к берегу. Выскочив из кустов, он налетел лбом на деревянный трон. Трон опрокинулся на тлеющие угли костра. Суридэс чертыхнулся и побежал дальше. Он добрался до берега, залез в лодку и скомандовал матросам:
— За мной гонятся! Гребите!
Матросы налегли на весла.
Хуан Суридэс обернулся назад и увидел, как над пляжем занималось зарево пожара. Это горел деревянный трон Гуго Пятого.
-----------------Хуан Суридэс спустился в каюту короля.
— Где Финкаль? — Спросил Гуго.
— Убит, Ваше Величество… Погиб, как герой. Я тоже чуть не погиб.
Король опустил голову.
— Расскажи — как это было.
— Высадились мы, Ваше Величество, на берег. Я впереди пошел, а Финкаль за мной. Подходим, значит, к дереву, на котором флаг висит. Я Финкалю говорю: "Смотри в оба!", и на дерево полез.
Залез на дерево, снял флаг, а в это время Финкаль снизу кричит:
"Засада!" Смотрю — неприятель Финкаля со всех сторон окружает. Я с дерева кричу: "Держись, Финкаль, я слезаю!" Слез я, да поздно уже. Уже Финкаля убили. Взял я у него из руки саблю и сразу двоих заколол. А потом остальных тоже заколол. Лагерь поджег и назад с флагом.
— Да, я видел. — Задумчиво сказал Гуго. — Горело как следует. — А чего у тебя, Суридэс, с лицом?
— Это вы, Ваше Величество, про шишку?
— Про шишку.
— Не знаю, Ваше Величество. В бою не заметил, не до того было.
-----------------Наутро Гуго выстроил команду на палубе.
— Господа, — начал он, — сегодня ночью мы одержали вторую победу над неприятелем.
— Ура! Ура! Ура!
— Подвожу кое-какие итоги. Нами в течение последних суток захвачен вражеский корабль. Это раз.
Отбит у неприятеля государственный флаг. Это два. Неприятель понес сокрушительные потери — он потерял корабль и потерпел урон в живой силе. Мы также до основания разгромили вражеский лагерь.
Не позволим всякой сволочи устраивать на наших берегах бардак… Король вздохнул и помолчал. — Снимем теперь шапки, господа. Сегодня ночью во время штурма пал героической смертью фельдмаршал Финкаль… Отныне наш корабль будет носить имя этого славного сына отечества… В штурме отличился граф Хуан Суридэс. За это я произвожу его в фельдмаршалы. Король повернулся к Суридэсу. Фельдмаршал Хуан Суридэс!
— Я, Ваше Величество! — Суридэс отдал честь.
— Поднять флаг, фельдмаршал!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Жаркое июльское солнце отражалось в море. Над морем кружились чайки, высматривая в воде осторожную рыбу. Неподалеку от берега резвились и подпрыгивали белогрудые дельфины.
Под навесом в шезлонгах сидели Полудокл Толковый, его жена королева Филоксея, их дочь Клавдия и зять Шокенмоген Третий Лютый.
Клавдия зевнула:
— Маменька, чего это вы говорили за завтраком про парчу?
— слышала я, будто бы парча нынче-то уж не в моде.
— Что вы, маменька! — Всплеснула руками Клавдия. — Слышал, Мося, чего маменька говорят? — Она подергала Шокенмогена за руку.
— Угу. — Машинально ответил Шокенмоген.
— Какой ты ко мне, право, невнимательный. Я больше не могу твои «угу»
выслушивать. Ты, в самом деле, муж мне или пенек деревянный? — Клавдия нервно замахала веером.
— Чего ты к нему пристала? — Полудокл почесал горло. — Не видишь человек загорает. А ты его дергаешь. С мужем надо поласковее…это…как-нибудь. Я вот, дочка, целую жизнь, кхе-кхе, прожил и кое-какой опыт имею. И уж поверь мне — нет ничего хуже, когда сидишь отдыхаешь…да…а тебя какая-нибудь дергает.
— Это кто это какая-нибудь?! — Вскинулась Филоксея. — Это я, значит, какая-нибудь? Что ты замолчал?
Нет, ты скажи.
Полудокл закинул ногу на ногу и покачал пяткой.
— Да ладно тебе, в самом деле… Заладила… Нам вот с Шокенмогеном пройтиться надо. Я ему одну штуку хотел показать. Пойдем, сынок, посмотрим.
— Знаю я твою штуку. — Филоксея выпятила губу. — Нечего мне зятя спаивать, бесстыжая рожа.
— Да я не за этим вовсе. Я ему одну штуку хотел показать.
— Ну какую, какую, а? Какую штуку ты хотел показать, пьяница?
— Ну эту… Мы пойдем посмотрим, как Ибрагим лодки смолит. Пошли, Шокенмоген, ты же хотел посмотреть, как Ибрагим смолит?
Они встали и направились к берегу.
— Ну если опять напьешься! — Крикнула вслед Филоксея.
— Ну их, этих баб, сынок. — Негромко сказал Полудокл. — Бабы — такие нудные… У меня в воде фляжка охлаждается. Пойдем дернем.
— Чем она все время недовольна? — Пожаловался Шокенмоген. — Шпыняет меня, как мальчика.
— Да ну их… Плюнь… Я тебя сейчас таким коньячком угощу — сразу про все забудешь.
Возле берега голый по пояс Ибрагим Линкольн смолил лодку. Грудь и спину его покрывали густые волосы. На плече синела наколка — кинжал, воткнутый в бок свиньи, ниже изображалась лента с надписью "Убью свинью".
— Ибрагим, — позвал Полудокл, — как дела?
— Дела нормально, Ваше Величество. — Отозвался Линкольн.
Полудокл закатал штаны, вытащил из воды фляжку. Отвинтил крышечку, налил в нее коньяку и протянул Шокенмогену.
— Пей.
— А закуска есть?
— Найдется. — Король достал из штанов лимон.
Шокенмоген выпив, откусил от лимона.
Полудокл выпил сразу две крышки и понюхал цитрус.
— Как говорит мой шурин Иогафон Сильный — лучше добрая фляжка, чем бабская ляжка.
— Конечно. Приехали отдыхать называется. — Шокенмоген угрюмо поглядел на ноги. — Шпыняет меня, как мальчика. Чего она все время недовольна?
— Выпей и забудь. — Полудокл протянул зятю крышечку, а сам приложился из горлышка. — Ибрагим, — позвал он, — иди сюда. Ибрагим подошел.
— Вино пьешь? — Спросил Полудокл.
— Пью иногда, Ваше Величество.
— Молодец. — Полудокл отхлебнул из горлышка. — А почему я тебя никогда пьяным не видел?
— Мне, чтобы пьяным напиться — много надо.
— А вот моему шурину Иогафону достаточно рюмки — и он в жопу. Сила!
Полудокл отхлебнул. — Необычная какая у тебя наколка. Кто свинья?
— Свинья — это Гуго и его шакал Хуан Суридэс. Зарежу их! Клянусь — жить не буду — зарежу! — Ибрагим сверкнул глазами. Я Гуго служил честно, а он в Ибрагима из пистолета стрелял, засаду на Ибрагима делал, убить меня хотел. За что?! Мстить ему буду! Свинья — король! А его шакал Суридэс — брата обидел, меня обидел. Клянусь — зарежу!
— Ты, Ибрагим, — мужчина. — Полудокл вытер губы. — Слыхал, зять дорогой, какие мне орлы служат?
Шокенмоген исподлобья посмотрел на Ибрагима.
— Ибрагим тебе верный. — Сказал Линкольн. — Если ты меня на службу взял служить верно буду. Твой враг — мой враг. Резать буду! — Он схватил палку. — Эх!
— Давай-давай. — Одобрил Полудокл. — Курорт мы роскошный построили.
Караулить надо от всякого сброда… Нравится тебе, Шокенмоген, у меня? Смотри — какой вид на море.
— Против вида я ничего не имею. — Шокенмоген поморщился. — А только я люблю по морю на корабле кататься. А вы, между прочим, папа, мне корабль обещали за Клавдией дать, и не дали.
— Разве не дал? — Полудокл сдвинул брови. — Вроде бы дал…
Ах да… Да зачем он тебе такой дырявый нужен? Им и пользоваться нельзя.
— А зачем же вы обещали?
— Так я и не отказываюсь. Бери, если хочешь — весь в дырках. — Полудокл засмеялся.
— Вы же его починить обещали.
— Ну обещал… И чиню.
— Вы уже три года чините.
— А ты как думал? Корабль чинить — не носок штопать. Это долго… Тем более по суше путешествовать безопаснее. Помнишь, что с Хурдобой Брузилопотамской случилось? Тоже как ты по морю покататься любила. Докаталась, старая дура.
