Висенте Бласко - Толедский собор
Саграріо молчала, не вполн понимая слова дяди, но принимая ихъ на вру, и голосъ его звучалъ въ ея душ, какъ небесная музыка.
Слава Габріэля распространялась между бдными служащими храма. Вс говорили о его ум, и много разъ и священники, заинтересованные имъ, старались разговориться съ Габріэлемъ. Но онъ сохранялъ еще достаточно осторожности и былъ очень сдержанъ съ "черными рясами", боясь, чтобы его не изгнали изъ собора, узнавъ его образъ мыслей.
Одного только молодого священника, очень бднаго, служившаго духовникомъ въ одномъ изъ безчисленныхъ монастырей въ Толедо, Габріэль счелъ достойнымъ доврія. Священникъ этотъ, донъ Мартинъ, получалъ всего семь дуросовъ въ мсяцъ и на это долженъ былъ еще содержать старую мать, старую крестьянку, которая готова была голодать, лишь бы сынъ ея былъ духовнымъ лицомъ.
– Подумайте, Габріэль,- говорилъ молодой священникъ:- я принесъ столько жертвъ, а зарабатываю меньше, чмъ работникъ на ферм. Неужели для этого меня посвящали съ такимъ торжествомъ въ священническій санъ, точно, вступая въ бракъ съ церковью, я пріобщался къ ея богатству?
Нищета длала его рабомъ дона Антолина, и въ конц мсяца онъ почти ежедневно являлся въ верхній монастырь, чтобы выманить у дона Антолина нсколько пезетъ. Онъ даже льстилъ Марикит, которая не могла оставаться безучастной даже къ аббату при своихъ симпатіяхъ ко всмъ мужчинамъ, и всюду расхваливала его.
– Онъ ничего,- говорила она женщинамъ верхняго монастыря.- Пріятно смотрть на него, когда онъ разговарираетъ съ дономъ Габріэлемъ. Они кажутся оба знатными сеньорами, когда гуляютъ вдвоемъ въ саду. Мать назвала его Mapтиномъ наврное потому, что онъ похожъ на св. Мартина на картин Греко.
Но дядю ея, дона Антолина, было гораздо трудне смягчить; донъ Антолинъ очень сердился, когда онъ не возвращалъ въ срокъ взятые въ долгъ гроши; къ тому же донъ Антолинъ намренно притснялъ дона Мартина, чтобы показать жителямъ верхняго монастыря, что его власть простирается не только на мелкоту, а и на такихъ же священниковъ, какъ онъ самъ. Донъ Мартинъ былъ для него слугой въ ряс, и онъ подъ разными предпогами каждый день вызывалъ его къ себ и заставлялъ дожидаться своего прихода по долгимъ часамъ. А въ разговор съ нимъ донъ Мартинъ принужденъ былъ непремнно слушать и подтверждать вс его слова.
Габріэлю часто становилось жалко молодого священника, жившаго въ такомъ подчиненіи, и, оставляя племянницу, онъ спускался въ гаилерею, присоединяясь къ бесдамъ дона Антолина и его жертвы. Вслдъ за Габріэлемъ появлялись его друзья, звонарь, пономарь, Тато и сапожникъ. Дону Антолину пріятно было собирать вокрутъ себя всхъ ихъ; онъ былъ увренъ, что они приходятъ слушать не Габріэля, а его, проникнугые почтеніемъ къ нему, а также питая страхъ передъ его строгостью. Но, признавая равнымъ себ только Габріэля, онъ обращался исключительно къ нему, а если кто-нибудь изъ слушателей раскрывалъ ротъ, онъ длалъ видъ, что не слышитъ, и продолжалъ говорить съ Габріэлемъ.
Марикита, стоя у порога въ мантиль, не спускала съ нихъ глазъ, гордясь тмъ, что дядя ея гуляетъ, окруженный цлой свитой.
– Дядя! Донъ Габріэль!- звала она кокетливымъ тономъ.- Войдите, вамъ дома пріятне будетъ разговаривать. Хотя солнце и свтитъ, всетаки день прохладный.
Ho дядя продолжалъ ходить no солнечной сторон и говорить. Любимой темой его разговора была ныншняя бдность собора и прежнее его величіе. Онъ говорилъ о щедрости прежнихъ королей, приводя въ тсную связь блескъ прежняго времени съ величіемъ монарховъ.
– Это правда,- подтверждалъ звонарь,- то время было хорошее. Мы вдь шли воевать въ горы только для того, чтобы вернуть его. Ахъ, если бы побдилъ донъ Карлосъ… Если бы не было предателейю Правда, вдь, Габріэль? Ты можешь подтвердить это – мы вмст сражались.
– He говори вздора, Маріано!- остановилъ его съ грустной улыбкой Габріэль.- Ты самъ не зналъ въ то время, за что сражаешься; ты былъ слпъ, какъ и я. He обижайся, это правда. Ну скажи: чего ты хотлъ добиться, сражаясь за дона Карлоса?
– Какъ чего? Справедливости. Престолъ принадлежалъ семь дона Карлоса – нужно было вернуть его ему.
– И это все?- холодно спросилъ Габріэль.
– Нтъ, это самое меньшее. Я хотлъ, и теперь хочу, чтобы у насъ былъ справедливый король, добрый католикъ, который бы, помимо всякихъ кортесовъ, накормилъ насъ всхъ.досыта, не дозволялъ бы богатымъ угнетать бдныхъ и не допускалъ бы, чтобы люди умирали сь голоду, когда они готовы трудиться… Кажется, ясно?
– И ты думаешь, что все это было въ прежнее время и что твой король это возстановитъ?- Да вдь именно та эпоха, которую привыкли считать великой и благодарной, была самой ужасной и породила все зло, угнетающее насъ теперь.
– Подожди, подожди, Габріэль,- вмшивался донъ Антолинъ. Ты много знаешь, ты больше читалъ, и путешествовалъ, и видлъ, чмъ я. Но въ этомъ вопрос я свдущъ, и не допущу, чтобы ты злоупотреблялъ невжествомъ Маріано и другихъ. Какъ ты можешь обвинять во всемъ прежнее время? Напротивъ того, во всемъ виноваты либерализмъ и теперешнее безвріе. Безъ трона и алтаря Испанія не можетъ существовать, какъ хромой падаетъ, уронивъ костыли;- это ясно видно изъ всего, что длается у насъ съ тхъ поръ, какъ начались революціи. Мы играемъ жалкую роль. У насъ отбираютъ наши острова,- испанцевъ, самую храбрую націю въ мір, разбиваютъ, страна погибаетъ отъ долговъ, сколько новыхъ налоговъ не придумываютъ въ Мадрид. Разв это когда-нибудь бывало?…
– Бывало и хуже.
– Ты прямо съ ума сошелъ… Ты разсуждаешь не какъ испанецъ. Забылъ ты, что-ли, что сдлали Фердинандъ и Изабелла. Нечего хирть надъ книгами, чтобы знать это! Войди въ хоръ и ты увидишь на нижнемъ ряд креселъ вс побды, которыя они одержали съ помощью Господней. Они покорили Гренаду и прогнали нечестивцевъ, которые держали насъ подъ варварскимъ игомъ шесть вковъ. Забылъ открытіе Америки? Кто, кром насъ былъ на это способенъ? Добрая королева заложила свои драгоцнности для того, чтобы Колумбъ мотъ совершить свое путешествіе. Этого ты не станешь вдь отрицать. А побды Карла -го? Что ты можешь привести противъ него? Знаешь ли ты боле замчательнаго человка? Онъ покорилъ всхъ королей Европы; ему принадлежала половина міра и "солнце не заходило въ его царств". Испанцы были тогда властителями міра. И этого ты, надюсь, не станешь отрицать… А донъ Филиппъ II, этотъ мудрый король, по вол котораго вс иностранные короли плясали какъ маріонетки. И все это длалось во славу Испаніи и для торжества вры. О его побдахъ и о его власти я не стану и говорить. Если отецъ его былъ побдителемъ при Павіи, то онъ побдилъ враговъ въ Сенъ-Кентен… А Лепантъ ты помнишь? Въ ризниц хранятся знамена корабля, которымъ командовалъ донъ-Хуанъ австрійскій. Ты ихъ видлъ: на одномъ изображено Распятіе.- Ты прямо потерялъ голову, Габріэль, если все это отрицаешь. Когда нужно было убить мавровъ, чтобы они не захватили Европу и не угрожали бы христіанской вр, кто это сдлалъ? Испанцы… Когда турки завладли морями, кто ихъ остановилъ? Испанцы, во глав съ донъ-Хуаномъ… Новый міръ открытъ былъ испанскими мореплавателями; первое кругосвтное плаваніе свершилй испанцы съ Магеланомъ; вс славныя предпріятія совершены были нами въ эпоху благоденствія и торжества вры. А наука? Въ т времена жили величайшіе богословы, знаменитйшіе поэты, не превзойденные съ тхъ поръ. И чтобы показать, что источникъ всякаго величія – религія, знаменитйшіе поэты и писатели носили платье священниковъ…,
Ты скажешь, что потомъ наступилъ упадокъ. Я знаю, но это ничего не значитъ. Въ этомъ я вижу испытаніе Господне, желаніе унизить какъ отдльныхъ людей, такъ и цлые народы, съ тмъ, чтобы потомъ возвеличить ихъ, если они будутъ стоять на прежнемъ пути… Что объ этомъ говорить! Мы помнимъ только великое прошлое, блестящую эпоху Фердинанда и Изабеллы, дона Карлоса и двухъ Филипповъ,- и ее мы хотимъ вернуть.
– А всетаки, донъ Антолинъ,- спокойно возразилъ Габріэль,- та блестящая эпоха, которою вы восхищаетесь, представляетъ собой именно упадокъ и подготовила наше разореніе. Я не удивляюсь вашему возмущенію. Вы повторяете то, чему васъ учили. Другіе, боле образованные, чмъ вы, тоже возмущаются, если затронутъ то, что они называютъ "золотымъ вкомъ". Это происходитъ оттого, что изученіе исторіи сводится у насъ къ прославленію вншняго великолпія, а между тмъ только дикари цнятъ все no вншнему блеску, а не по внутренней польз.
Испанія, конечно, была велика и, можетъ быть, станетъ еще великой націей, благодаря качествамъ, которыхъ не могли уничтожить война и политика. Но эти качества создались въ средніе вка, когда можно было питать надежды, не оправдавшіяся посл того, какъ утвердилось національное единство. Тогда въ Испаніи жило образованное, трудолюбивое культурное населеніе; тогда создались элементы, могущіе породить великую націю. Но зданіе, поражающее васъ своимъ величіемъ, построено зодчими, явившимися извн.
