Уэлш Ирвин - Сборная солянка (Reheated Cabbage)
– Говорю же, рождественская лотерея! – рявкнул он, потрясая кипой билетиков.
– А, ну ладно… – Шустрый зашарил по карманам, и Кэлум счел за лучшее последовать его примеру.
– Вы что, не врубаетесь? Всего-то фунт за билет! Жратва, турпоездка или тачка – за один фунт!
– Хорошо, один билет возьму… – Кэлум протянул монетку.
– Чего? Один? Ну ты и жмот! Это ж рождественская лотерея! “Клуб 86”, сечешь? В поддержку “Хибер-ниана”… Или ты за долбаный “Хартс”?
– Нет… А давай пять! – в приливе энтузиазма воскликнул Кэлум.
– Другое дело, чувак! – обрадовался усатый. Шустрый, болевший как раз за “Хартс”, неохотно
протянул два фунта.
– Ты в субботу идешь? – спросил Кэлум у парня.
– Куда это? – недружелюбно отозвался тот.
– На Истер-роуд, наши играют же.
Усатый уставился на Кэлума, потому раздраженно помотал головой.
– Я сюда на тусовку пришел и долбаные билеты загнать, а не про говномяч трындеть.
Он оставил приятелей в покое, а у них уже гонки начались.
– В таком трипе пивасик – самое то, – сказал Шустрый, поднося к губам банку. – Депрессант, типа. В чувство приводит.
– Надо было нам с собой принести, – кивнул Кэлум, тоже прихлебывая.
– Позади нас еще лежит кучка, но потом твоя очередь идти на кухню за новой порцией, – заявил Шустрый.
Кэлум нервно сглотнул.
Впрочем, через часик им полегчало, и они решили, что будут привлекать меньше внимания, если присоединятся к танцулькам. Кто-то поставил медленную музыку в стиле транс – как раз подходяще для психонавтов. Кэлум танцевал, поглядывая то на девушек, то на Боби, крепко спящего в кресле-качалке.
Какой-то тощий чувак, стриженный под ежик, начал орать:
– Чиззи! Поставь мою кассету, твою мать! Мою кассету, говорю, поставь! Поставь “Праймал Скрим”, Чиззи! – Он поднял над головой красную кассету с синей кляксой в центре.
– Не… лучше “Финитрайб”, – пробормотал другой тощий чувак с челкой, падающей на глаза.
Шустрому показалось, что этого пацана он уже где-то видел.
На Кэлума опять измена накатила. Он не знал никого из присутствующих и чувствовал себя неловко: казалось, что ему тут не рады. Надо было хоть жратвы с собой принести. С пустыми руками приходить не по правилам.
Он сел рядом с Боби.
– Боби, старина, ну что за хрень такая, а? Ну да, обдолбался я, гонки и все такое, но тут есть пара чуваков из Лохенда, и, по-моему, один из них – братан того самого психа Кейта Эллисона, который Муби пырнул. У них вся семейка с ножами ходит. Слыхал я, что как-то один чувак кому-то из Эллисонов по башке бутылкой врезал, так тот, глазом не моргнув, вырвал у него разбитую бутылку и по роже его, по роже… Да этот чувак на всю голову отмороженный… Эх, Боб, жизнь у меня какая-то дерьмовая пошла… зря я кислотой закинулся… Ты Хелен знаешь? Нет, не знаешь ты ее, это моя цыпа… Сеструха у нее есть, Джулия…
Боби молчал.
– Чиззи, твою мать! Поставь, говорю, кассету! Долбаный “Праймал Скрим” поставь! – снова завопил тощий чувак, ни к кому в особенности не обращаясь, потом принялся дергаться под ту музыку, которая играла.
Кэлум повернулся обратно к молчаливому Боби.
– Не, я не то чтобы в эту Джулию втрескался, ну, то есть не особо… Мы с Хелен тогда как раз поругались, и я в городе был, прихожу в кабак, а там Джулия с подружками. Да и не было ничего у нас, пообжимались и все… А ведь я был бы не прочь. Ну, то есть хотел и не хотел, сам не знаю, чего хотел – понимаешь, Боби?
Тот промолчал.
– Знаешь, Боби, все дело в том, что я сам не знаю, чего хочу по жизни. Вот ведь в чем загвоздка… И на хрен я кислотой закинулся, теперь все стариками кажутся… песок из них сыплется… даже эта деваха Сандра – помнишь, та, которая с Кевином Мак Кеем мутила? Да ты и сам с ней как-то перепихнулся, я-то знаю…
К Кэлуму подошел тощий черноволосый парень.
– Чего ты к этому торчку пристал? Он же вмазанный. Засел в сортире и ширялся, а телки в дверь колотили, отлить хотели.
Парень выглядел жутко: настоящий скелет, точно из концлагеря сбежал. Как только Кэлум подумал об этом, парень на самом деле превратился в скелет.
– А… ты Шустрого не видал? – спросил Кэлум.
– Кента твоего? – Челюсть скелета открывалась и закрывалась.
– Ага…
– На кухне он ошивается. Борзый чувак, а?
– Нет… то есть… а что он говорит-то?
– Слишком много говорит, вот что.
– Ясно…
Скелет ушел. Кэлум подумал, что надо как-то выбираться из этого кошмара.
– Слышь, Боби, пожалуй, пора нам… Не нравится мне здесь.
Боби промолчал.
Рядом с Кэлумом присела девушка в открытом красном платье. Коротко постриженные и обесцвеченные волосы отливали каштановым у корней. На личико она ничего, решил Кэлум, а вот обнаженные, руки показались ему слишком жилистыми и тощими.
– Ты приятель Шустрого? – спросила она.
– Ага. Меня Кэлум зовут.
– Ты случайно не брат Рики Прентиса? Кэлума будто током ударило. Все знали, что его
брат Рики – тот еще козел. Не хватало, чтобы и его за такого же козла приняли.
– Ну… я совсем не такой, как Рики…
– А я ничего такого и не говорила, – пожала плечами девушка.
– Ну да, то есть я хотел сказать, что Рики – это Рики, а я – это я. Рики ко мне никакого отношения не имеет. Он сам по себе, а я сам по себе…
– Да ты, я вижу, обдолбался.
– Кислотой закинулся, да… А тебя как зовут?
– Джиллиан.
– Это всего лишь кислота, Джиллиан.
– Лично я от кислоты держусь подальше. Почти все, кто на ней сидит, попадают в дурку. Крыша у них съезжает. Знала я одного чувака, так он от кислоты в кому попал…
– Ну… да… это… клевая тусовка, а? – нервно промычал Кэлум.
– Погоди, я сейчас, – вдруг сказала Джиллиан, поднимаясь с места.
Тощий чувак опять принялся орать:
– Чиззи! Поставь мою долбаную кассету! Твою мать! “Праймал Скрим” поставь!
– Чиззи, да поставь ты его кассету! – поддержала его Джиллиан. – Омлет уже задолбал!
Горластый парень по прозвищу Омлет энергично закивал и посмотрел на Чиззи, который сворачивал косяк.
– Она дело говорит! – заорал Омлет, показывая на Джиллиан. – Поставь долбаную кассету!
Чиззи поднял на него взгляд и подмигнул.
– Ладно, засранец, щас поставлю! Шустрый вернулся.
– Кэлли, здесь же полный дурдом… А тут еще ты к этой Джиллиан подкатываешь, а?
– Ты ее знаешь? – спросил Кэлум.
– Даст, не переживай, она только и ждет, кто ей всунет, – улыбнулся Шустрый.
– Да она ниче так, – сказал Кэлум, сгорая от любопытства. – Кажись, нормальная деваха.
– От тебя телки больше абортов сделали, чем твоя бабуся банок варенья накатала, – фыркнул Шустрый.
Джиллиан вернулась. Поймав ее взгляд, Шустрый почувствовал укол совести и, нервно улыбнувшись, ушел на кухню.
– Лотерейные билеты возьмешь? – спросила Джиллиан у Кэлума. – “Клуб 86”, в поддержку фанатов “Хиберниана”.
– Давай, – согласился Кэлум и тут же вспомнил, что уже взял такие же.
Джиллиан так обрадовалась, что он не смог отказать и купил еще пять лотереек.
– Так о чем это мы болтали? – заговорила она. – Ах да, тот чувак, который после трипа в кому попал…
Кэлум покрылся холодным потом, сердце заколотилось. Он тихонько пихнул Боби локтем – и вдруг Боби вывалился из кресла-качалки и с глухим стуком плашмя упал на пол.
– Твою мать! – выдохнул Кэлум, глядя на лежащего ничком приятеля.
Сбежались тусовщики; усатый парень, у которого Кэлум купил первые пять билетов, принялся щупать Боби пульс.
Чиззи схватил парня за плечо и закричал:
– Эй, Геггс! Пусти меня! Я-то умею первую помощь оказывать! Геггси, да пусти же!
– Да постой ты! – отмахнулся Геггси, прижимаясь ухом к груди Боби.
Кэлуму показалось, что тонкие, как крысиные хвосты, пряди волос Геггси похожи на уродливые щупальца, высасывающие остатки жизни из впалой груди Боби.
Геггси выпрямился.
– Чувак-то перекинулся. Твой кореш, а? – Он посмотрел на Кэлума осуждающим взглядом, будто это Кэлум убил Боби. – Склеил ласты на хрен.
– Твою мать… Я ж ничего ему не сделал! – жалобно пробормотал Кэлум.
Чиззи наклонился над Боби.
– Да, чувак совсем дохлый. Я точно могу сказать, у меня сертификат по оказанию первой помощи. На работе нас на курсы посылали, на “скорую помощь”. Бумажку дали, – с довольным видом объяснил он и вдруг вскочил. – Шустрый! Как хочешь, но это твоя проблема. Ты сюда этого чувака привел, ты его и забирай. Только полиции мне здесь и не хватало, твою мать!
– Но я… – начал Шустрый.
– Ничего не знаю, поставь себя на мое место! На хрен бы мне легавые здесь сдались!
– Заберите дохляка отсюда! – заорал Геггси.
– Как мы его заберем? – заикаясь, выдавил Шустрый. – В смысле, куда?
– Да куда хотите, вашу мать! Вот ведь долбаки, притащили торчка в чужую хату! – покачал головой Геггси.
– И даже пожрать с собой не принесли! – насмешливо добавил кто-то другой – тот самый горластый чувак по прозвищу Омлет. – И поставьте, наконец, мою долбаную кассету! Сами видите, до чего ваша музыка доводит – сдохнуть от нее можно! – засмеялся он.
