Георгий Злобо - Румбо
— Послал бы её…
— Да, понимаешь, мне нравилось это… Привык. Влюбился — так можно сказать. Не в сестру, а в её истории. Даже хотел на диктофон записать их. Но она не позволила. И вот, понимаешь, сейчас уже я привычку эту поборол. А она нарочно мне рассказывает. Следит за моей реакцией: встанет у меня, или нет.
— Ну и как, встаёт?
— Да ты знаешь… последнее время уже почти нет.
— Ну и слава тебе яйца.
— Не скажи… Сестра издевается: говорит, что я из-за тренировок силу мужскую потерял.
— Не бери в голову. Гонит она.
— Да я знаю, что гонит. Но всё равно обидно.
Митя убрал инструменты. Мешок медленно раскачивался. Тихо щелкали звенья цепи. Маленькое круглое зеркало на стене покрылось испариной.
Вечерняя тренировка в клубе закончилась, и ребята двинулись в душевые. В зале остались Костя, Митя и Наталья. Из стереосистемы на гимнастической скамье разливалась гитара:
Мне не надо женщин, мне не надо славы,
Заберите всё, чем быдло дорожит.
Заберите злато и орлов двуглавых,
Но отдайте то, что мне принадлежит.
…— Так что, ты говоришь, 9 секунд выдержал? — подмигнул Наталье Митя.
Та оттопырила губу, дунула на мелированную челку, почесала подмышкой:
— Сдурели вы совсем, ребята. Мало вам синяков, так еще ожогов захотелось.
— Будут ожоги… будут синяки, порезы и шишки… и пулевые будут, если понадобится. Такова уж наша мужская доля. За это и к дырке вашей неравнодушны: перед смертью сосками потереться всего слаще, — рассуждал Митя, шурша колесом зажигалки.
Ребята выходили из душа. Первым подошел Зяблик:
— Ну че, пацаны… у кого секундомер?
— У меня, — показала Наташа.
— Значит так… ты руку держишь — я держу зажигалку. Ты руку отдернул — время твое кончилось. Ясно? — Митя деловито присел на корточки.
Подошел Ясень.
— Давай, пошла… — Зяблик поставил руку.
Чирк-чирк.
— Ааа, бля!..
— Чуть дольше 3-х секунд продержался, — щелкнула кнопкой Наташа.
— Ты записывай, записывай! — Митя кивнул на лист бумаги с именами участников.
Костя взял карандаш и записал время Зяблика: 03.22.
Подошли Кондрат, Валера и Маугли.
— Кто следующий? — спросил Митя.
Следующим был Валера.
04.18.
Валера полизал обожженное место и ушел в раздевалку.
Маугли.
06.01.
Борька.
02.44.
Клим.
05.13.
— Ну, что, кто еще… Ясень, будешь? — оглядел присутствующих Митя.
— Да не, я пас… — виновато улыбнулся Ясень, потирая шею.
Маугли разглядывал свежий ожог, трогал пальцем.
— Кондрат?
— Не, я не хочу…
— Не хочешь проверить себя?
— А чего проверять-то? Дурь это всё, ребята. Мгновенную физическую боль каждый дурак вынесет, а вот ты попробуй изо дня в день изнывать от невидимого давления… когда тебя временами буквально плющит…
— Ну, так что ж ты не проверишь, если каждый дурак вынесет? — кинул в него зубочистку Зяблик, — Вот и показал бы нам лучшее время. Маугли, вон, больше 6-ти секунд продержался… дык аж скрючился весь. А Костян вон 9 секунд держал… правда, этого не видел никто, хе-хе-хе…
— Я видел! — оборвал его Митя, — Это при мне было: в гараже, когда мешок вешали.
— А, ну, тогда другое дело… чего ж сразу не сказал?…
— Он сказал, просто ты еще в душе был, — сухим ртом проговорил Костя.
— Я из душа первым пришел… ну и хер с вами… видел, так видел. — пожав плечами, Зяблик удалился в раздевалку.
— Это ничего не доказывает! — махнул рукой Кондрат, — глупо таким образом пытаться набрать очки… Дешевое самоутверждение, да и ребячество это…
— А если просто для прикола? — спросил Клим, вороша гениталии, — если не ради самоуважения, а так, потехи для?
— Ну, и что это за потеха? — насупился Кондрат, — так, кривляние одно друг перед другом… и перед бабой вон…
— Слышь, Наташ… мы перед тобой кривляемся тут. Самому крутому — минет от тебя в награду, — ощерился Митя, щелкая секундометром.
Ребята сдержанно усмехнулись.
— Кондрат! Если ты рекорд побьёшь, я тебе минет сделаю… — сладко протянула Наташа, показав десну.
— Врешь!
— Замётано.
— При всех?
— Разбежался, при всех… в раздевалку выйдем — там.
— Но ты это… нам тогда тоже захочется! — заблеял веснушчатый Борька.
— Хотеть не вредно! — подразнила его языком Наталья, снимая кроссовки.
Она стянула носок, понюхала, сунула в карман тренировочных.
— Ой, смотрите, кто идет! — развернулся к двери Маугли.
В зал вошел Алексей.
Следом шагал высокий парень в плаще.
Хотя он был без очков, Костя сразу узнал его.
— Здорово, ребят! — Алексей протянул руку Ясеню, тот без опаски пожал её.
Другие, однако, не торопились.
Возникла неловкая пауза.
— Вы чего, мужики? — улыбнулся Алёша, — да вы чего, в натуре?!.. Эта дрянь через рукопожатие не передается: меня бы доктора иначе с больнички не выпустили… И вот, кстати, познакомьтесь: это Джон. Свой в доску парень, мы с ним на больничке скорешились.
— Хай! — улыбнулся Джон.
— Джон… Женя, что ли? — спросил Митя.
— Женя… Джон, это так, погоняло… — он смущённо поправил плащ.
— Так он что, тоже заразный?
— Блядь, ну зачем ты так?… Ребят, не обращайте внимания… — Кондрат хлопнул Алексея по плечу, — на вашем месте, в принципе, мог каждый из нас оказаться. Мало ли где чего подхватишь… Вон, у отца моего глисты завелись в мозгу, и он от этого умер… — он мазнул глазами по Джону, — так что чего уж… это вам не руки прижигать. Они тут, Лёх, соревнование устроили: кто дольше руку себе жечь открытым огнем сможет. А Наташку судьей. Герои какие, глянь на них… а товарищу своему руку пожать ссут. А я, вот не боюсь заразы… здорово, ребята! — он потряс руки Алексея и Джона.
Клим неопределенно хмыкнул и ушел в раздевалку. Наташа сняла второй носок и ковыряла между пальцами ноги.
— Мужики, давайте не будем ссориться из-за пустяков, — мягко выступил Джон, приподнимая ладони, словно под угрозой ствола, — мне ваши опасения понятны… я сам бы боялся… так что никаких проблем: я вовсе и не настаиваю, чтобы со мной здоровались.
— Еще б ты настаивал… — хохотнул Митя, шнуруя ботинки.
— Ребят, между прочим, хотел вам сказать, что двоюродный дядя Джона владеет зданием, в котором находится наш клуб… я его поэтому и привел: познакомить хотел, — Лёша осторожно потрогал прыщ.
— Да будь он хоть внуком Ильича… — Митя сложил пополам листок с результатами соревнований, сунул в карман сумки и зашагал к выходу.
— Мить, подожди… — заспешил Костя.
Наталья взяла кроссовки в руки и, шурша по настилу босыми ступнями, прошла в душевую.
Маугли поднял рюкзак и направился к двери.
— Вот так у нас принято себя вести, когда человек попал в беду, — пожал плечами Кондрат.
— Да это нормально… я их понимаю, — улыбнулся Джон, закуривая, — я бы тоже боялся заразиться…
— Слушай, друг… а твой дядя, он знает, что у тебя это самое… ну, что ты болеешь?
— Знает, конечно, — выпустил дым Джон, — ну, а что такого? Это с каждым может случиться…
— А… то есть, если он узнает, что у нас в клубе тоже один человек заболел, он нормально к этому отнесется? — с опаской спросил Ясень.
— Вот это я не знаю, ребята… — Джон пожевал губами, — одно дело, я. Другое дело, здание, по которому ходит больной. Мало ли, с кем он тут встретится и чем эта встреча будет, так сказать, характерна?…
— Че, инспекцию вызовет? — ощерился Борька, — это ему в копеечку встанет…
— На него может кто-нибудь в суд подать, если узнают. Или еще что…
— Ты предложить что-то хочешь? — спросил Джона Кондрат.
— Ребят, я хотел тут у вас помещеньице снять. Под офис. Фирма продает лекарства… «виагру», ну и от «венеры» тоже колеса всякие… своим людям скидки, и всё такое…
— Ну и чего, обратись к своему дяде, он тебе площадь выделит… — пробормотал Ясень.
— Да заняты все площади, в том-то и дело! И дядя же не всемогущий… тут здание-то не такое и большое — бывшая школа. И у всех договора аренды. Он что, ради меня будет прибыли лишаться? А у вас в клубе как раз есть комната, которой никто не пользуется — мне Алёша сказал, вы там всякие флаги и вымпелы держите.
— Вот ты умник какой, Алёша, — покачал головой Кондрат, — и что же, что не пользуется? Мы её тебе под офис должны отдать?
— Мы на аренду зала скидываемся все поровну… так что давай договоримся об откате, если хочешь…
— Но за это все проголосовать должны! — поднял палец Кондрат.
— Ребят, ну, я думаю, половина всего навара с этой точки вас устроит? — Джон подул на дымящий конец сигареты.
— А это примерно сколько? — ковырнул в носу Борька.
— Какая разница, сколько? Сначала надо, чтобы все высказались «за». А половина ребят ушли уже…
