Дмитрий Лекух - Хардкор белого меньшинства (сборник)
А водка – она водка и есть.
Хорошая вещь, русская.
Испокон веков…
Старый пес
Он почти прекратил приходить в наш паб и стал каким-то потасканным.
Нет, вру…
Некий элемент потасканности в нем, в принципе, присутствовал всегда.
Может быть, просто был не слишком заметен.
И приходить в компанию, повторюсь, он не то чтобы совсем перестал, просто его появления приобрели характер какой-то необязательной эпизодичности.
А раньше был чуть ли не деталью обстановки.
Приходишь – уже сидит.
Сразу становится уютно.
Как правило – молчит. Пьет пиво и никому не мешает.
Ну, если спросишь чего, ответит, разумеется.
Точно, подробно и развернуто.
И так – почти каждый день.
Я уж не говорю про «клубные пятницы».
Преферансистов за угловым столиком без него вообще невозможно представить было.
И так продолжалось без малого пять лет, с самого основания паба.
Пока он сдуру не женился на собственной студентке.
После этого и стал пропадать.
Почти так же незаметно, как раньше присутствовал.
Мы с Русланычем как-то разговорились на эту тему, потом – согласно пожали плечами.
А что тут обсуждать-то?
Жизнь…
У нас она тоже на месте не стояла…
А тут прихожу – сидит.
И ведь – не «клубный день».
Среда.
Я б и сам вряд ли появился, но жена умчала на какую-то очередную киношную тусовку в Анапу. Делать там ей было, в принципе, особенно нечего, но у них – свои законы.
Перестанешь светиться – забудут.
И – все дела.
Вот и приходится мотаться.
Она в этот раз даже меня с собой звала, видимо – от полной безысходности. Но – не смог.
При любых других обстоятельствах – пожалуйста, а сейчас – ни-ни.
Клиент важный прорезался.
Нормальный шанс заработать дополнительно.
Деньги, конечно, можно и, наверное, даже нужно презирать, но для этого их надо сначала научиться зарабатывать. А то это будет не горделивое романтическое презрение, а обычная бытовая горечь неудачника.
И – зависть, постепенно превращающаяся в ненависть к тем, кто проезжает мимо тебя, бредущего под холодным дождем по серым московским улицам, на красивых дорогих машинах.
Я так – не могу.
И – не хочу.
Вот и приходится пахать.
У меня ведь нет пары-тройки нефтяных скважин, посему и остается торговать тем, что есть.
Собственными мозгами.
Но я что-то отвлекся…
…В общем – сидит.
Телевизор смотрит.
Не тот, что с большим экраном, а обычный, угловой.
В обществе кружки «Балтики» (он всегда предпочитал светлые и недорогие сорта) и миски с отварными креветками.
– Здорово, Профессор…
– И тебе привет, Олигарх…
Я хмыкнул:
– Может, подскажешь определение олигарха? А то у тебя – все олигархи. Куда не плюнь. А между мной и тем же Абрамовичем пропасть пошире, чем между мной же и бомжом с Ленинградского вокзала…
Смеется:
– Ой, не грузи… Бомж с Ленинградского… Жена вон говорит, что ты недавно тачку себе новую купил. «Вольво» спортивное. Да еще и раскрасил ее чуть ли не на десять тысяч баксов…
Вот ведь, блин… Уроды…
Делать им что ли не фига, кроме как других обсуждать…
– Угу, – злюсь, – купил. Только не недавно, а уже с полгода назад. И раскрасил. И не на десять тыщ баксов, а на двенадцать тысяч евро. И не себе, а жене. Я ей такую уже года два как обещал. Асам как ездил на БМВ, так и езжу. А твоей-то от этого, извини, что за радость?
Вздыхает:
– Да я и сам ей об этом говорил. Что не надо завидовать тому, чего у тебя никогда не будет. Не понимает…
Тут уж и я вздохнул. Согласно:
– Не надо…
Ладно.
Проехали.
– Как сам-то? – спрашиваю.
– Да так, нормально.
Я тут один секрет приоткрою.
Мы с ним когда-то вместе начинали.
В журналистике.
Потом я стал не в силах сдерживать рвотные позывы и ушел в бизнес.
А он – ничего, укоренился.
Рожу его по ящику каждую неделю видно. Лекции вон в университете читает. На студентке женился. Потасканность его жизненная на экране, в общем-то, особо и незаметна.
Почти звезда.
Русланыч с Генкой как-то говорили, что, глядя на него, нормального человека в говенных обстоятельствах, им обоим хочется уйти из профессии. Но им-то проще, они люди другого поколения, для них свобода – данность.
Как вода, как воздух.
А он – даже меня лет на десять старше…
Все мы родом из детства…
– А что пришел-то? – спрашиваю, – Сегодня вряд ли вообще кто из наших будет. Я б и сам не появился, да пожрать надо, а готовить – лень. Машка в Анапе, на фестивале каком-то…
– А-а-а, все то же самое. Леночку в Калининград командировали, в пресс-тур на автомобильный завод. Они там иномарки собирают, отверточное производство…
– Слышал.
Пошел, заказал себе пиво и креветки и снова к нему за столик уселся.
Сейчас Лысый с Русланычем подтянутся – тогда, может быть, к ним перекочую.
А может, и нет.
– А вообще, как?
Пожал плечами:
– Сложно. Я их никак понять не могу. В смысле – новое поколение. Живут по каким-то своим законам, системы ценностей, считай, и совсем нет. Я, к примеру, когда заказные материалы для телевидения делаю, так каждый раз мучаюсь. Где правда?! Где вранье?! Стараюсь максимально не изгадиться. Так мне – хоть за это деньги приличные платят. А эти…
Передохнул, глотнул пива, закурил:
– А эти едут явно в продажный пресс-тур и радуются, как дети, что три дня проживут в супергостинице и поить-кормить-веселить всю дорогу будут бесплатно. А что писать – это им без разницы. Совершенно. Что скажут – то и напишут…
– Вот поэтому, тебе и платят хорошо. А им-то зачем платить, когда они «по любви» готовы? Разницу между шлюхой и проституткой знаешь?
– А ты тогда кто? – окрысился. – Ты же, вроде, как раз в этой самой рекламе заправляешь, так ведь?! Так кто ты тогда получается?! Сутенер?!
– Может, и сутенер, – вздыхаю. – Потому как одно из моих агентств такие пресс-туры как раз и организовывает…
Помолчали.
– Да я не об этом, – говорю. – В остальном-то как?
– А также. Я ее просто не понимаю. А когда я чего не понимаю, я этого боюсь.
– Знаешь, – смеюсь, – мы с тобой в этом деле очень даже похожи…
Он только плечами пожал:
– Да, наверное, и вправду похожи. Только реакции разные. Я ж тебя наблюдал. Из тебя, когда ты чего-нибудь боишься, такая агрессия прет, что любой нормальный человек тут же попытается объяснить, что тебе именно в этой истории непонятно. Или из страха, или из уважения. А я – просто тихо забиваюсь в угол и пытаюсь не скулить…
Еще помолчали немного.
Пива отхлебнули, каждый своего.
– Так все хреново? – спрашиваю.
– Да нет, так-то – все в порядке. Единственное – компании у нас разные. Ей с моими – неинтересно, да и не осталось у меня фактически никого из своих-то. Те, кто были друзьями, давно уже стали просто коллегами по работе. А ей и потанцевать надо, и потусоваться, и поколбаситься. Ну и можешь себе меня, с моей-то рожей, всей стране известной, представить в молодежном клубе, где половина под кокаином, а остальные – под колесами?
– Могу, запросто. Если ты сам будешь себя там нормально чувствовать. Тогда – ничего страшного. Я ж сам туда хожу время от времени…
– Ну ты, – вздыхает, – совсем другое дело. Ты, говорят, и травку покуриваешь, и коксом не брезгуешь.
– Покуриваю, – соглашаюсь, – а что тут такого? А вот нюхать – это очень редко. У меня от него насморк дикий. А жизнь, извини, и так нервная. Так что – как правило – кофейком обхожусь. Крепким…
– Вот видишь, – говорит, как будто укоряет. – А я по-другому воспитан. Пушкин – гений, наркотики – зло…
Я только плечами пожал:
– Каждому свое. Помнишь, где такая надпись красовалась?
– Согласен, – вздыхает. Помолчали.
– А что ж ты, – спрашивает, – если такой умный, сам в похожее вляпался? У тебя ведь, слышал, такие же проблемы?
Теперь уже я вздыхаю и тянусь за сигаретами.
– У меня, Вань, совсем другая история. Просто мы с Машкой в какой-то момент перестали интересоваться друг другом. Типа как – есть и есть. Никуда не денется. Непреложная данность. Почти недвижимость. И – тепла стало не хватать через некоторое время. Мы просто замерзли, понимаешь? Вот и пытались греться, кто как мог. Подручными способами…
– И что?
– А ничего. Потом она от меня ушла, и я это понял.
– И сумел вернуть?
Киваю:
– Сумел. Теперь пытаюсь отогреть. Получится – будем жить долго и счастливо…
– А если не получится?
– А не получится, – злюсь, – значит – не будем. Но лично я – в лепешку расшибусь…
– Да, – вздыхает, – ты можешь…
Еще помолчали.
– А вот у меня, – снова вздыхает, – не получается. Я – и так и сяк. Несу ей домой цветы, думаю, сейчас обнимет, поцелует. А она: «Вань, ну зачем, и так ставить некуда». А я молчу. Потом уматывает в свою тусовку, а я ложусь на диван – знаешь, как старый пес башку на лапы кладет в ожидании хозяина – и телевизор смотрю. Любую хрень. Лишь бы время убить…
