Джек Керуак - Биг Сюр
Но ах, когда мы отчаливаем и машем ему на прощание, а он разворачивается, чтобы удалиться в больницу, я вытягиваюсь позади остальных и поворачиваюсь махнуть ему еще несколько раз – В конце концов я превращаю это в шутку, кивая из-за угла и высовываясь, чтобы помахать еще раз – Он кивает из-за куста и машет – Я мчусь к кусту и выглядываю – И вдруг мы превращаемся в двух безумных мудрецов, валяющих дурака на лужайке – В финале мы удаляемся все дальше и дальше, а он все ближе к двери, и мы делаем изысканные жесты вплоть до тех мелочей, когда, например, он ступает за дверь, а я жду, пока он высунет из-за нее палец – Тогда из-за своего угла я высовываю ботинок – Потом в щели появляется его глаз – А я ничего не показываю и кричу: «У-у» – Тогда он тоже ничего не показывает и ничего не говорит – И я прячусь за углом и ничего не делаю – И вдруг я выскакиваю, и ОН выскакивает, и мы принимаемся вновь махать и киваем на наши прятки – Потом я пускаюсь на хитрость, просто быстрым шагом ухожу, но вдруг разворачиваюсь и снова машу рукой – Он пятится и тоже машет – Чем дальше я удаляюсь, тоже задом наперед, тем активнее размахиваю – В конце концов мы уже так далеко друг от друга, за сотню ярдов, что игру продолжать невозможно, но мы все равно продолжаем – В конце концов я вижу печальное маленькое дзенское помахивание ручкой – Я высоко подпрыгиваю и вращаю обеими руками – Он делает то же – Он входит в больницу, но минутой позже высовывается, на этот раз из окна палаты! – Я показываю ему поросячий нос из-за дерева – И этому нет конца – Остальные уже давно в машине и недоумевают, что меня задерживает – Меня задерживает тот факт, что я знаю: Джордж поправится, и выживет, и станет учить людей веселой истине, и Джордж знает, что я знаю это, вот почему он играет со мной, волшебная игра радостной свободы, единственное, что собственно и означает дзен или в данном случае японскую душу, вот что я скажу, «И когда-нибудь я отправлюсь с Джорджем в Японию», обещаю я себе после нашего маленького прощального взмаха, поскольку слышу, как колокол собирает всех к ужину и вижу, как остальные пациенты спешат к своей еде, и, зная фантастический аппетит Джорджа, спрятанный в этом маленьком хрупком теле, не хочу его обламывать, и, несмотря на это он откалывает последний номер: Он выбрасывает в большую кадку стакан с водой, и больше я его не вижу.
«Что бы это значило?», ломаю голову по дороге к машине.
16
В завершение этого сумасшедшего дня я сижу в три часа ночи в машине, которая несется со скоростью 100 миль в час по спящим улицам, холмам и портовым районам Сан-Франциско, Дейв с Романой ушли спать, а остальные напились, и этот сумасшедший сосед по меблирашке (богемный тип, но при этом трудяга, маляр, возвращается домой в больших грязных ботинках, у него еще ребенок, а жена умерла) – Я был у него на квартире и слушал оглушительно-громкого Стена Гетца на его «хай-фае» и меня угораздило заметить, что, по моим соображениям, Дейв Вейн и Коди Померей два величайших водителя в мире – «Что?», орет он, здоровый белокурый крепкий парень со странной застывшей улыбкой, «мужик, я однажды в гонках участвовал! Пойдем спустимся, я покажу тебе!» – Уже почти рассвет, мы срезаем Буканан и мчимся за угол на визжащих колесах, он разгоняется и свищет прямо на красный свет, так что слева взвизгивают чьи-то тормоза, на бешеной скорости он взлетает на холм, и когда мы оказываемся на вершине, я ожидаю, что он сделает небольшую паузу, чтобы осмотреться, но он мчится еще быстрее и практически слетает с холма, и мы плюхаемся на одну из стремительных улочек Сан-Франциско, ткнувшись рылом в воду Залива, а он еще жмет на газ! Со скоростью ста миль в час «сплавляемся» к основанию холма, где к счастью перекресток и зеленый свет, и мы проносимся, претерпев лишь один жуткий удар на пересечении дорог и еще один там, где начинается спуск – Въезжаем в портовый район и со свистом мчимся – Через минуту мы уже летим по скату Моста, и прежде чем я успеваю отхлебнуть из последней поздней бутылки, паркуемся дома на Буканан – Величайший водитель в мире, кто бы он ни был, и я больше никогда не видел его – Брюс какой-то, а может и нет – Вот это ралли.
17
Заканчиваю же я, пьяно стеная на полу, на этот раз возле матраса Дейва, забыв, что его даже нет дома.
Но насколько я помню, в то утро случилась странная вещь: еще до того, как Коди позвонил из долины: я вновь чувствую себя беспомощно идиотски подавленным, вздыхаю при воспоминании о смерти Тайка и вспоминаю тот тянущийся пляж, а рядом с батареей в туалете лежит копия с босвелловского Джонсона, о котором мы так счастливо спорили сегодня в машине: открываю первую попавшуюся страницу, затем еще одну и начинаю читать с левого верхнего абзаца, и вдруг я вновь в бесконечно прекрасном мире: старый Док Джонсон и Боссвелл навещают замок в Шотландии, принадлежащий покойному другу по имени Рори Мор, пьют шерри у огромного камина, рассматривая висящий на стене портрет Рори, вот окно Рори, Джонсон вдруг говорит:» Сэр, вот что бы я сделал, чтобы иметь дело с мечом Рори Мора» (на портрете старый Рори стоит в шотландской накидке) «Я бы вошел к нему с кинжалом и с удовольствием вонзил его в него, как в животное», и смутно сквозь похмелье я понимаю, что если и был какой-нибудь способ выразить вдове Рори Мора свою печаль по поводу несчастных обстоятельств, приведших к его смерти, то только этот – Такой жалкий, иррациональный, и все-таки совершенный – Я бегом спускаюсь на кухню, где Дейв Вейн и другие уже чем-то завтракают, и начинаю им все это зачитывать – Джоунси подозрительно поглядывает на меня поверх своей трубки, ибо что это за литературщина в столь ранний час, но я вовсе не литературен – Я вновь вижу смерть, смерть Рори Мора, но реакция Джонсона на смерть идеальна, так идеальна, что я могу только желать, чтобы старина Джонсон сидел теперь на этой кухне – (На помощь! Я думаю.).
Звонит Коди из Лос-Гатоса с известием, что потерял работу в шиномонтажной мастерской – «Потому что мы там вчера вечером были?» – «Нет-нет, вовсе не поэтому, ему пришлось уволить несколько человек, поскольку закладная обирает его до нитки и все такое, и какая-то герба пытается засудить его за подделку чека и все такое, короче, парни, мне придется искать другую работу, мне ведь нужно платить ренту и здесь все азе…., О старина, как насчет, ты не мог бы, я прошу или я не прошу, о миленький, Джек, ах, ссуди меня сотней долларов, а?» – «Ей-богу, Коди, я сейчас приеду и ПОДАРЮ тебе сотню долларов» – «Ты правда это сделаешь, слушай, да мне только в долг и достаточно, но если ты настаиваешь, хм» (ресницы в волнении хлопают по трубке, ведь он знает, что я в самом деле это сделаю) «ты, старина, любовь моя, как ты собираешься приехать сюда, и отдать эти деньги сынок, и порадовать мое старое сердце» – «Меня Дейв отвезет» – «О'кей, с этим я тут же выплачу ренту, и поскольку сегодня среда, почему, четверг или что там, точно четверг, почему бы мне не поискать работу до следующего понедельника, а вы сможете остаться, и мы проведем долгий уик-енд, валяя дурака и разговаривая, парень, как раньше, бывало, я могу вас в шахматы разнести или бейсбол посмотрим», и шепотом:» и мы сможем смыться в город и повидаться с моей крошкой» – Я спрашиваю Дейва Вейна, и да, он готов в любое время, он просто следует за мной, как и я сам часто следую за людьми, и мы снова двигаем.
И по дороге подбрасываем Монсанто до лавки, а ко мне внезапно приходит идея поехать всем втроем с Дейвом и Коди в хижину и провести там крутой сумасшедший уик-енд (как?), но когда это слышит Монсанто, он тоже загорается, на самом деле он еще привезет туда своего маленького приятеля китайца Артура Ма, а в Санта-Крузе мы захватим с собой МакЛиара и навестим Генри Миллера, и вдруг заваривается очередная огромная попойка.
Так что «Вилли» ждет на улице, я иду в магазин, беру бутылку, Дейв колесит на «Вилли» вокруг, Рон Блейк и теперь еще Бен Фаган сидят на заднем матрасе, я в своем кресле-качалке впереди, и широким полднем мы вновь с болтовней мчимся по шоссе Бей Шор повидать старину Коди, а за нами Монсанто в своем джипе и с Артуром Ма, теперь уже два джипа, и как вы увидите, еще два прибавятся – К середине дня добираемся до Коди, у него уже полно гостей (местные лос-гатосские литераторы и целая куча других людей, да еще телефон постоянно звонит), и Коди говорит Эвелин:» Я просто пару дней проведу с Джеком и этой бандой, как в прежние времена, а с понедельника выйду на работу» – «О'кей» – И вот все мы едем в прекрасную лос-гатосскую пиццерию, где в пиццу на дюйм накладывают грибов и мяса и анчоусов, и всего, что пожелаете, я размениваю в супермаркете чек, Коди забирает сотню, отдает в ресторане Эвелин, и чуть позже два джипа продолжают свой путь в Монтерей и далее по той проклятой дороге, где я хромал, когда стер ноги, и до пугающего моста над Ратон-Каньоном – А я-то думал никогда его больше не увижу. А вот ведь возвращаюсь, да еще с кучей экскурсантов – Пока мы преодолеваем горную дорогу, виднеющийся внизу каньон заставляет меня кусать губы от восторга и печали.
