Сергей Макуров - Плохой парень (Король "экстази")
Долю бизнеса продам Шмелю и Бовичу. С наркотой закончу раз и навсегда. Спасибо "экстази" накормило, напоило, денег помогло заработать на бесшабашное будущее. Дальше только легальное трудовое занятие, малое предприятие по выпечке сахарных кренделей, запросто! Коварно, двойственного Шмеля проживая в Москве можно проконтролировать, за две тысячи километров, дистанционно вести дела совместные с ним плохая затея. "Шмель" давно облизывается моей долей в дельце, слюна капает обильно у возомнившего Наполеоном бандита.
Матери предложу уехать, куплю приятный домик с зеленой лужайкой и огородиком, как мечтала. Сам поселюсь по соседству, чтобы часто наведываться. Понимаю, маме будет одиноко! Без дела, подруг. Но, я близко! Не другая планета, родные смогут навещать, оплачу билеты, визы. Нарожаю внуков, ей счастье в старости.
Московская недвижимость, квартира матери и студия? Продавать не с руки, кризис обвалил цены. Постоят квартиры годик, два. Придет в норму рынок, тогда скину. Хаты кушать не просят, по текущим деньгам погоды не делают. С исторической родиной вовсе рвать не планирую, сдам в аренду недвижимость.
Твердо решено, съезжу за поставкой "Е", вернусь в Москву, завершу дела и покину родные края! Следует поторапливаться! У меня, почему-то нехорошее, тягостное предчувствие man!
Сожалею ли я о чём? Да.
Но не о многом.
Я делал то, что должен был делать….
14
Я загадал желание, это мой последний провоз[96] "экстази". Мне 24 года, возраст, точка отсчета полноценной жизни подавляющий части жителей страны. Школа, институт, закончились. Началась профессиональная карьера, выматывающий подъем по извилистой длинной служебной лестнице. Кто-то медленно ползком, а кто-то резво вприпрыжку всбирется на высоченную гору желаемого успеха. Движение к личным достижениям усеяно трудностями, головокружительными взлетами и низкими трагичными падениями на служебном поприще. Чего не вытерпишь ради приличного, одобряемого людьми качества жизни! С целью иметь неплохую машину иномарку, квартиру, где нибудь в Марьино набитую бытовой техникой, дачу в ближайшем Подмосковье построить. Набор счастливого человека на лицо, все как у нормальных людей! Нужно завести семью, родить прекрасных ребятишек, мальчика и девочку. Забыл! Большая, лохматая собака, тупая, ленивая, изумительно дополнит идиллию счастливого человека.
— Ты счастливчик man, бесспорно жизнь твоя удалась, — с нескрываемой завистью похлопают по плечу тебя друзья. Так должно было быть! Люди поголовно стремятся к простой, понятной человеческой радости. Правила, ориентиры социума не касаются пионера Кнутикова! Вечно он с боку припеку.
— Ребята, приведу вам пример неверного понимания человеком личного счастья. Антон Кнутиков ученик 8 класса советской школы считает, что счастье человека заключается, процитирую: в дорогой машине, куче денег, красивых девочках, ты не старый, дряхлый, чтобы иметь силы пользоваться заработанными благами. Пишет парень тринадцати лет от роду.
— Деньги не главное для человека! Антон! Имеет важное значение, кто ты как личность, что сделал благородного, полезного для общества, государства! — выговаривает нелицеприятно мне классный руководитель, Мария Павловна.
— Садись Антон, двойка за человеческое счастье тебе!
Учительница сильно внешне расстроена, годы старательных трудов по воспитательной работе не возымели на безалаберного ученика никакого морального, убедительного действия. Самолюбивый юноша исчет житейского удовольствия, он не видит перспективы в служении общественному благу.
— Почему Мария Павловна? — обиженно бунтую. — Что плохого в желании нормально жить?
— Ничего дурного, — признает преподавательница, — люди упорно, много трудятся, зарабатывают материальные блага постепенно. Они получают справедливое вознаграждение за прикладываемые усилия. Их трудовая деятельность приносит пользу обществу. В двадцать лет заиметь материальные блага, о которых ты пишешь в сочинении возможно только преступным путем! Ты плохо закончишь Антон, если нарушишь закон!
— Я не намереваюсь горбатиться дни напролет как наши родители, чтобы раз в год съездить в отпуск, накопить на телевизор потом на холодильник. Когда жить? Веселиться, отдыхать, встречаться с друзьями, путешествовать. Когда Мария Павловна?
— Я заработаю много и скоро! — не дрогнув парирую страшилки учительницы.
— Эх, Антон, ты как маленький мальчик, а пора давно повзрослеть! Передай матери, что бы зашла в школу на днях. Пугают меня твои нездоровые фантазии.
Мария Павловна здорово ошиблась. Мудрое знание моего классного руководителя, выкованное из прочной стали традиционных социалистических идей на масштабном советском идеологическом, сталелитейном заводе невыдержало, рухнуло, развалилось на не нужные никому обломки прежних, имевших силу и авторитет воззрений, правил, убеждений, мировоззрений. Истина великой державы, медленно проржавев под силой демократических ветров и вод, рассыпалась мелкими осколками железного занавеса, открыв другую правду жителям, населяющим обширные просторы советской империи. Думается, правды в советском государстве не существовало, истину заменяла коммунистическая идеология. Выводы о происшедшем со страной в 1991 году делать, конечно, не мне, я отвечаю за кайф, а не за историю с философией.
С Марией Павловной мы не виделись долгие шесть лет. Школьный выпускной бал класса, место последней встречи ученика и учительницы. Традиционный вечер выпускников, наш класс 11 "А" выпуска 1991 года собрался в феврале 97 года. Я пришел первый за минут тридцать до назначенного начала посиделок. Перескакивая через одну лестничные ступеньки, одним махом забрался на третий этаж школы. Бывшей классный кабинет, где прошли 8 лет детства и юности. Учительница сидит, склонившись за письменным столом, подпирая голову рукой, локтем опираясь о крышку стола. Перед глазами Марии Павловны открытая школьная тетрадь, она сосредоточенно читает буквы очередного сочинения сегодняшнего семиклассника на извечный, мучащий вопрос любого человека, что такое счастье!
Я неспешно ступаю прошлой порой прошедшей юности, острая ностальгия горечью воспоминаний щипает обнаженное сердце, которое учащенно бьется. Громоздкие ученические парты, зеленая школьная доска, куски мела на полочке, светло желтые стены с портретами знаменитых писателей и поэтов. Потертый тысячей ног линолеум на полу, шторы из плотной ткани темного цвета, ухоженные цветы на подоконниках. Я двенадцатилетний, невыучивший стихотворение Некрасова, домашнее задание, опаздывающий на урок литературы, прошу прощение у Марины Павловны, точно угорелый несусь к своей парте. Жизнь впереди! Сотни жизненных дорог расстилаются передо мной, я достаточно талантлив и не дурак, чтобы отобрать из множества, правильный путь, стать достойным членом страны, радовать победами на профессиональном поприще близких, творить на благо человечества. Повернется судьба иным боком, в четырнадцать лет я скину[97] первый наркотик, а в двадцать три превращусь в N1 торговца "экстази".
Я не оправдаю возложенных надежд родных людей, не стану ничьим любимым и не буду никого любить. Не займу достойного места в гражданском обществе. Жить для себя главенствующий лозунг Антона Кнутикова. Меня не замучает совесть за клиента, который сведет счеты с жизнью, перебрав наркотического препарата, выбросившись в окно, вскрыв вены, или сойдет с ума. Я изберу скользкую криминальную стезю, мое незаконное занятьице принесет неплохие деньги, связи с влиятельными людьми. В двадцать три года взойду на престол человеческого успеха, в полной мере добьюсь всего, о чем грезил в тринадцать: дорогой автомобиль, квартира в центре Москвы, девушек писаных красавиц, поездок по земному шару, веселья, веселья и еще раз веселья. Но именно сегодня, когда увижусь с моей учительницей и мы поговорим пойму, как напропалую ошибался, потому что я не тот, за которого себя выдаю, я придумал себя, а не стал собой.
Тихим, неторопливым шагом подхожу к Марии Павловне. Она поменялась, постарела, шесть лет иссушили ее чистый душевный родник в сердце, утолявший жажду людей нуждающихся в заботе и теплоте доброго отношения. Только взгляд, ясный, родной, человечный дарит последние лучи потухающего солнца гревшего многих драгоценным добром. Нынешнее, трудное время бедствиями прокатилось по моей учительнице. Смерть единственного сына, нищенская зарплата педагога, разрушенные идеалы советской эпохи, оставили от цветущей, красивой женщины скукожанную, человеческую оболочку мумии, без духовного наполнения, стержня, заставляющего человека жить. Она всячески скрывает свое повиновение жестокой судьбе, отрепетированной улыбкой, но глаза выдают въевшуюся в тело многолетнюю усталость, полное безразличие к себе и покорное ожидание конца.
