Ирвин Уэлш - Клей
Ещё в деле был один чувак по имени Маккарри, но все звали его Полмонт, потому что он ходил в тамошнюю исправительную школу. С этим чуваком была одна неприятная история. Когда он ходил в нашу школу, он пытался наехать на одного моего дружка – Артура Бреслина. Малыш Артут – хороший, безобидный пацан. Я осадил этого Полмонта, он приссал. Это было сто лет назад, ещё в первом классе, но такие вещи не забываются.
И вот я, Дозо, Дойл, и этот Полмонт поехали ближе к ночи в Грантон, чтобы посмотреть на месте, как мы это обделаем. Мы потусовались возле местной забегаловки «Юбилей», потом встали на автобусную остановку и, жуя картошку, принялись рассматривать заводскую территорию.
Мне не понравилась большая табличка с силуэтом овчарки и надписью:
ВНИМАНИЕ:
территория завода
охраняется сторожевыми собаками
– Забор пиздец какой высокий, – сказал Терри, – и дома напротив. Какой-нибудь шебутной пиздюк точно заметит, пенсионер какой-нибудь, которому не спится.
– Да, знаю, поэтому мы не будем через него перелезать, мы пройдём сквозь него, – сказал Дозо, пережёвывая рыбу и провожая взглядом двух парней, которые зашли в ларёк.
Мы с Терри навострили уши.
– У меня есть большие промышленные кусачки, силой возьмут, – он указал рукой на забор. – Здоровые, сука; висячие замки перекусывают, только двумя руками удержишь, – улыбнулся он, демонстрируя, как держать кусачки.
В этом упыре я совсем не был уверен, но хотя б попариться есть над чем. Хоть занятие какое от скуки.
– Ну, мы прокусим вот здесь, – он указал на секцию в ограде, – а эта херовина, – ткнул он в сторону большого серого навеса для автобуса, – прикроет нас и от домов, и от проезжающих тачек. Потом разберёмся с собаками, ворвёмся в офис и свяжем Пендера. Там даже может оказаться небольшой бонус в виде кассы. Знаю, он говорит, что там ничего нет, но я этому старому херу не верю. Затем погрузим проволоку в автобус. Мы перекусим цепь на нижних воротах и выедем прямо через них. Автобус могут увидеть другие охранники, но это может быть сторож, у которого кончилась смена и он поехал домой: мы не должны вызвать больше подозрений, чем въезжающий вэн. Делов-то, как два пальца обоссать.
– Но все мы в автобус не влезем, – сказал Терри.
Дойл посмотрел на Терри, как на дебила. Я помню ещё подумал, что ни от кого другого Терри бы такого взгляда не потерпел.
– Марти и брай оба водят, – сказал Дойл нетерпеливо, как будто объяснял малым детям очевидное. – Мы возьмём вторую машину, поменьше, и припаркуем вон там, – он кивнул в сторону парковки. – Потом все встретимся на пляже в Галлейне.
Я посмотрел на Терри, чего он скажет.
– А почему в Галлейне? – спросил он.
– Потому, тупорылый ты осёл, – и чёрные глазёнки Дойла при этом выпучились, – что нам нужно сжечь пластиковую изоляцию, чтобы можно было толкнуть металл. И лучшего места, чем пустынный пляж, для этого не найти.
Терри медленно кивнул, выпятив нижнюю губу. Дойл явно произвёл на него впечатление. Терри нравилось изображать из себя законничка, но у таких, как Дойл, это в крови. Они обтяпывают делишки уже не первое поколение.
Всё прошло по плану. Если не считать выходки Дойла. Он зверствовал сверх меры.
Той ночью я зашёл к Терри. Мы выпили банку пива в его спальне и послушали первый альбом «Клэш». Про «Полицейских и воров» – как раз в тему. Его мама бросала подозрительные взгляды, как будто что-то знала. Когда мы вышли, было одиннадцать. Полицейские и воры, о йе-е-е…
Мы встретились с Дозо и Брайаном Дойлом в забегаловке на Кроссе и отправились к Лонгстоуну за Джентльменом и Полмонтом. Этот парень о себе особо не распространяется. И мне это, в общем-то, нравится, я не люблю таких, что мелют языков всю дорогу. Как говорят – пустопорожняя болтовня? Посмотрите на политиков по телику – вот кто умеет базарить как надо. Всегда так было и будет. Зато вопросы решать как надо не могут. А может, они просто не торопятся решать вопросы таких, как мы.
Туса в кузове, и мы едем в Грантон. Кругом – ни души. Только кучка пацанов возле забегаловки, которая уже давно закрылась. Простые местные пацаны, такие же, как мы, выпивают, шатаются от скуки по району, домой идти неохота. Дойл злобно зыркнул на них из окна.
– Вот суки… пойду сейчас скажу им, чтоб съябывали, – проворчал он и запустил пятерню в волосы. Всегда он оттягивает чёлку, видно, что на лбу у него волосы растут треугольником, как у графа Дракулы.
– Они могут завестись, – сказал Брайан.
– Тогда мы их выебем, – сплюнул Дойл.
– Я приехал воровать, а не махаться с какими-то пацанами, – сказал Брайан. – Стоит только начать, и все повылезают: копы, мудачьё из дома напротив, вся туса.
Дойл уже собирался что-то сказать, но тут встрял Терри:
– Они, похоже, сваливают.
И действительно, парни расходились, но два чувака всё никак не могли расстаться.
– Съябывайте на хуй, на хуй, на хуй, – прошипел Дойл. – Так, – сказал он, после того как парни уже в сотый раз попрощались, – этим уродам хана, – и открыл переднюю дверь.
Брайан схватил его за плечо.
– Стоять, сука, мы приехали сюда дело делать.
Дозо Дойл взглянул на него, глаза искрят, желваки гуляют.
– Ты хочешь меня осадить, Брай? – спросил он, понизив голос.
– Нет.. я просто сказал, что…
– Даже не пытайся меня осадить, – мягко сказал он и сплюнул сквозь зубы. – Ни одна сука меня не осадит! Понял?
Брайан молчит.
– Понял, что я говорю! – прошипел Дозо.
– Я не пытаюсь тебя осадить, я просто хотел сказать, что мы сюда приехали дело делать.
– Отлично, – заулыбался Дозо и повернулся ко мне, как будто всю дорогу со мной разговаривал. – Ну, если ты не хотел меня осадить, – вроде как напел он.
– Всё, они съебали, – прорезался терри, – давайте-ка уже покатимся, поваляться в вэне с кучей тёлочек я совсем не против, но не с вами мудаками. Эта ска, – говорит, а сам смотрит на меня, – уже пустил шептуна. Ты грязный урод, Биррелл!
– Иди на хуй, – говор, –собаки сперва свою сраку лижут. – Наглый, сука, этот Терри. Беспредел.
Дверь открылась, и мы выскочили из вэна уже с инструментом. У Дойла была длинная перчатка и такая штука из дорожного конуса, которую он надел на руку. Старую куртку он взял с собой. Пахнет она ужасно – тухлым мясом. И хоть на улице – никого, смотримся мы, должно быть, сильно. Шесть пацанов вылезают из вэна на Грантон-роуд посреди ночи. Полный беспредел: мы же, в сущности, не профессионалы – так, любители.
Хорошо ещё, что мы так быстро почикали проволочную ограду – огромные кусачки раскусили её на раз-два. Полмонт и Брайан остались в автобусе, на щухере. Мартин Джентльмен пролез первым, потом Терри, потом Дойл, потом я. Я дал знак Брайану и Полмонту, чтоб снимались.
Только мы пролезли, залаяла собака, и тут – выбегает, откуда ни возьмись, и прямо на нас! Пёс, похоже, увидел, что нас много, и застыл в паре метров, навострив уши, будто вокруг нас силовое поле. Терри отпрыгнул и попятился. Полмонт сразу полез обратно в дырку в заборе. Дойл же пригнулся, принял боевую стойку, выставил руку в пластмассовой трубе. Пёс попятился, прижал уши и отошёл, рыча, на пару метров. Дойл зарычал на него в ответ и волоча по земле старую куртку, как испанский матадор на плакате, который привезла моя тётя Лили из Испании. Он висит на стене у меня в спальне. Я уже давно хочу его снять, но мамаша ноет, что это подарок:
PLAZA DE TORRES
EL CORDOBES
BILLY BIRREL
– Сюда, сука… сейчас застонешь… ты думаешь, ты крутой… – разошёлся Дойл.
БИЛЛИ БИРРЕЛЛ Ч.2
И тут случилось нечто. Здоровый пёс, ещё больше прежнего, выбежал, перепрыгнул рычащую собаку и набросился прямо на Дойла. Тот Выставил защищённую руку, и собака вцепилась в неё зубами. Я рванул на другого пса, тот отскочил, поджал хвост, прижался к земле и зарычал, раздувая ноздри. Дойл продолжал бороться с большой собакой, но к ним уже подошёл Джентльмен, встал позади и повалился на неё всем телом. Пёс взвизгнул и медленно распластался по земле под его тушей.
Терри подошёл ко мне, мы взяли того, другого пса на себя.
– Чё с этим-то делать? – говорит.
– Ничего, он уже обосрался, – говорю.
Я делаю шаг, и пёс пятится.
Джентльмен всё ещё прижимает пса к земле, обхватив его морду обеими руками, а Дойл уже высвободил свою руку.
У Брайана бейсбольная бита, у меня и Терри тоже: и все мы уставились на нашего пса.
– Смотри за его пастью, – говорит Брайан. – У них только челюсти да зубы, толкнуть или ударить они не могут, могут только укусить. Давай, сучонок…
Полмонт вернулся и передал кусачки Дойлу. Джент лежит на собаке, сжимает ей челюсти своими ручищами и тянет голову назад, упершись в неё грудью. Дойл зажимает в кусачках переднюю лапу, следуют страшный щелчок и приглушённый визг. Когда он оттяпал вторую лапу, неслыханный вой отозвался как эхо. Тут Джентльмен отпустил собаку, она попыталась встать, но взвизгнула и принялась подпрыгивать, будто танцуя на углях, поскуливая, прихрамывая, заваливаясь. Однако пёс всё ещё порыкивает и, отталкиваясь задними лапами, пытается добраться до Дойла.
