Ирвин Уэлш - Клей
– Так-с, – говорю.
Мелкий напялил на себя мою старую куртку. Да я её, наверно, отдал. Ему она всё равно велика, прям висит.
– Идёшь вечером на футбол? – спрашивает.
– Не знаю, – говорю, а сам треплю его за отворот куртки. Она ещё вполне себе ничего. Видать, подарил я её по пьяни. – Ты чё здесь, ворон пугаешь?
Его друзья заржали. Мелкие эти – дикари.
– Смешно, – говорит и указывает на карман моей куртки. – А почему же у тебя шарф из кармана торчит?
– Ну да… мы ещё не решили, пойдём или нет. Я взял его так, на всякий случай. Слушай, мне нужно ехать прямо в центр, я встречаюсь с Терри, Карлом и малышом Голли. Не отнесёшь домой мой рюкзак?
Рэб щурится на солнце.
– Карл болеет за «Хартс», чего же он идёт на «Хибз»?
Этот уродец просто мистер Вопрос. Всю дорогу «а почему» да «отчего».
– У него выходной. «Хартс» на выезде в Монтрозе иди ещё где-то играют в этой своей недолиге. Он не смог поехать, вот и идёт с нами.
– Мы тоже пойдём, так-то, Рэб, – говорит Алекс Сеттерингтон и, повернувшись ко мне, спрашивает: – А вы будете махаться с чуваками из Глазго?
На это я сурово вперился в веснушчатое лицо молодого задиры. А этот щекастый стоит и лыбится на меня как ни в чём не бывало. Я взглянул на Рэба, потом опять на Сеттирингтона и увидел, как за ним по дороге идёт Мэкки, а за ним увиваются Кейт Сайм и Доджи Уильсон, всё только потому, что он забил тут парочку голов и числится среди претендентов на место в «Хибз». Я б никогда не стал лизать ему зад.
– А кто сказал, что мы собираемся биться на матче?
– Не знаю, так говорят, – отвечает Сеттерингтон, а сам улыбается, совсем забурел, молодой.
– Не стоит верить всему, что говорят.
– И где вы встречаетесь? – спрашивает Рэб.
– Тебе-то чего, – говорю и всучаю ему рюкзак, – просто отнеси это домой. Вы с отцом идёте на матч?
Рэб покачивается на пятках, потом говорит:
– Может быть, точно не знаю.
Не пойдёт он ни с отцом, ни с кем другим, это стопудово. Так же точно ни отец, ни мама не знают, что он вообще ходит на футбол. Они не разрешили бы ему пойти ни на «Рейнджеров», ни на «Хартс», ни на «Сельтик», ни на одну игру большого кубка. Я помню, как они и со мной такие же были, – вот был мрачваген. Но я не хочу позорить его перед друзьями и выдавать его не стану, но потом надо будет с ним переговорить.
Он смотрит на меня недовольный, что ему придётся тащить мой рюкзак домой, поворачивается и уходит. На автобусной остановке два пацана из команды «Фет». Смотрят на меня.
– Ну чё, – говорю.
– Да ничего, – бросает один из них.
Другой просто кивает. Хорошо, что они не докапываются. Хорошо для них.
Медная проволока
Подошёл автобус, и «фетовские» парни на него сели. «Фет» - странная команда, вроде должна быть хорошая, но играют мрачно. Тётушка на остановке говорит, что двадцать пятый только что прошёл. Ничего, времени куча. Я стал думать о той ночи, о Дойле и его тусе. Надо, чтоб Терри напомнил ему о нашей доле за проволоку. Прошло уже больше двух недель. Мы все рисковали, и рисковали не по-детски, когда пёрли эту проволоку. Ему и Джентльмену. Мне плевать, кто они такие.
Ночка была, конечно, безумная, там, на проволочном заводе, полный беспредел.
Интересно, что именно Карл стал подбивать всех спереть эти мотки и его-то на дело и не взяли. Если сядет – разобидится. Сам виноват: нечего при Терри язык распускать, если не хочешь, конечно, чтоб об этом узнали все. Я-то выучился этому на собственной шкуре. Конечно, Терри рассказал Дойлу, а потом вписал и меня.
– Я и ты, Билли, – сказал он. – Карл и Голли – наши друзья, но для таких, как Дозо Дойл и Джент, – они просто сопляки. Они не захотят вписывать их в тему.
Однако Терри сам так считал. Я подумал, ладно, пусть так, но мне всё равно было не по себе, что Карла слили. Он был там со старым бакалейщиком, на которого работает. Они поехали в крантонский «кэш-энд-керри» закупаться продуктами для магазинчика. И вот там, на погрузочной площадке за стенами фабрики, которая видна ещё с Шор-роуд, Карл увидел огромные мотки медной проволоки, просто брошены под открытым небом.
Вот Терри и обратился к Дозо, просто потому что его папаша – известный бандит, или жулик, или хер его знает, кто он там такой. Все зовут его Герцог. Уж не знаю, чего он там герцог, может, Обоссанных подъездов. Такие, как он, любят вообразить бог весть что, тот ещё народец. Короче, на «Юнайтед уайр» было уже много сокращений, так что остался только костяк. Выяснилось, что одним из ночных сторожей там был старый Джим Пендер, который выпивал в «Улье». Конечно же, Терри принялся его обрабатывать, втираться в доверие к старому лоху. Он сказал Дозо, что уверен в честности Пендера, как в сорокавосьмипенсовой монете, и что он готов вписаться с нами стырить эту проволоку. Это, конечно, был полный беспредел, потому что у бедного старикана и выбора-то не осталось, после того кА Терри представил ему Дозо, Мартина Джентльмена и двоюродного брата Дозо громилу Брая. Старый лох пересрался, оказавшись промеж головорезов, а в случае с Джентльмена ещё и громил. Мрачваген полнейший, а что делать?
Вот тут-то Дойлы и стали всем заправлять; а мы с Терри – так, на подхвате. Дело в том, что вечерами на районе делать просто нечего, нужно ведь нам с чего-то прикалываться.
Итак, Дозо Дойл, криминальный авторитет нашего квартала (на которого так хочет походить обуревший Терри), разработал план.
Въезд на площадку был только один – с улицы, и один выезд – на завод. Через Сильверноуз и Крамонд проезда не было, дорогу перекрыли газовщики из Грантона. Это означало, что единственный путь до добра лежал через прибрежную дорогу. Дойл знал, что копы в поисках несунов постоянно курсируют по ночам по этой дороге в районе промзоны Грантон.
Дойл решил, что мы должны оставить микрик на разгрузочной площадке на день. Машина простоит там весь день, а Пендер из своей сторожки присмотрит, чтоб её никто не трогал. С неделю мы ждали, пока Пендер перейдёт с дневной смены на ночную, чтобы получилась двойная смена. Тогда он всё время будет на месте приглядывать за всем.
Была только одна серьёзная проблема. Пендер сказал нам, что каждую ночь охранник оставляет там сторожевых собак. В сторожку на погрузочной площадке они, конечно, не заходили, но по плану Дойла выходило, что мы как раз там с ними и пересекаемся. Если собаки поднимут лай, Пендер должен, по идее, вызвать полицию. И это далеко не самое страшное: псы были злобные и натасканные на воров.
Дойл, однако, не дёргался. Когда кто-нибудь поднимал этот вопрос, он запускал пятерню в свою шевелюру, чёрные пряди спадали на лоб, и говорил:
– Этих сучар мы возьмём на себя. Большинство сторожевых собак – ссыкуны. Больше лают, чем кусают. Отсюда поговорка и пошла.
Терри такой ответ не убеждал:
– Не знаю я, что с этими собаками…
– Оставь их нам, – улыбался Дойл и поглядывал на здоровенного Марти Джентльмена.
Охуевший громила отвечал таким взглядом, что об участи овчарок можно было только пожалеть. Я никого не боюсь, но схлестнусь лучше с двумя Дойлами, чем с одним Джентльменом. Какой он здоровый, это ж монстр, уродец. Пятнадцать лет? Куда там. У нас на районе золотое правило: завёлся к Дойлу, будешь иметь дело с Джентльменом. И конечно, мудило Дойл знает это не хуже других.
Брайан Дойл, двоюродный брат, поехал к Пендеру днём, чтобы оставить там белый «форд-транзит». Старикан провёл их по местности, показал, где привязаны собаки и где навалены мотки медной проволоки.
Встретились мы в «Улье». Брайан Дойл вроде ничего чувак. Он был постарше нас, но даже он, казалось, был настороже со своим младшим братцем. Он предупредил нас, что проволочные мотки очень тяжёлые и что хорошо, если мы суме оттащить до автобуса хотя бы пару.
Пендер, старый пень, оплывший, с нездоровым цветом лица, постоянно сосал свой ингалятор. Он ужасно нервничал, особенно из-за собак. Он никогда не выходил из сторожки и избегал всякого контакта с ними. Он ставил машину у крыльца и забегал в дверь. Но он слышал, как они бродят снаружи, а бывало, псы подпрыгивали и били лапами в окно, отчего несчастный, который сидел, вперившись в телик, обсирался чуть не до полусмерти.
– Великолепные особи, – говорил он Джентльмену и добавлял: – Но злобные, твари.
Ещё в деле был один чувак по имени Маккарри, но все звали его Полмонт, потому что он ходил в тамошнюю исправительную школу. С этим чуваком была одна неприятная история. Когда он ходил в нашу школу, он пытался наехать на одного моего дружка – Артура Бреслина. Малыш Артут – хороший, безобидный пацан. Я осадил этого Полмонта, он приссал. Это было сто лет назад, ещё в первом классе, но такие вещи не забываются.
И вот я, Дозо, Дойл, и этот Полмонт поехали ближе к ночи в Грантон, чтобы посмотреть на месте, как мы это обделаем. Мы потусовались возле местной забегаловки «Юбилей», потом встали на автобусную остановку и, жуя картошку, принялись рассматривать заводскую территорию.
