Пэлем Вудхауз - Том 8. Дживс и Вустер
— Целых восемьдесят семь человек! Однако! Сколько же они платят с носа?
— Мне пришлось согласиться на оптовую скидку, сэр. По окончательным условиям договора, выручка составит сто пятьдесят долларов за всю партию.
Я задумался.
— Деньги вперед?
— Нет, сэр. Я пытался добиться, чтобы деньги были выплачены заранее, но безуспешно.
— Ладно, получим деньги — я накину из своих, и будет пятьсот. Бикки не догадается. Как по-вашему, Дживс, мистер Биккерстет ничего не заподозрит, если я увеличу выручку до пятисот долларов?
— Не думаю, сэр. Мистер Биккерстет славный джентльмен, однако не слишком сообразителен.
— Ну вот и отлично. Слетайте-ка после завтрака в банк и снимите немного с моего счета.
— Слушаю, сэр.
— А знаете, Дживс, вы просто чудо.
— Благодарю вас, сэр.
— Правда-правда.
— Очень хорошо, сэр.
В то же утро я отвел Бикки в сторонку и рассказал ему о случившемся. Он чуть не зарыдал от счастья, на заплетающихся ногах пошел в гостиную и прицепился к старому Чизику, который с мрачной решимостью во взоре читал страничку юмора в утренней газете.
— Дядя, у вас есть какие-нибудь планы на завтрашний вечер? Я тут, понимаете, пригласил приятелей, хочу вас познакомить.
Старик вскинул на него глаза и задумался.
— А журналистов среди них не будет?
— Журналистов? Ни Боже мой! Но почему вы спрашиваете?
— Терпеть не могу, когда меня осаждают журналисты. Когда наш пароход заходил в порт, на меня напали какие-то прилипчивые молодые люди, которым непременно хотелось выведать, что я думаю об Америке. Больше я этих приставаний не потерплю.
— Что вы, дядя, можете не беспокоиться. Завтра вы ни одного газетчика не увидите.
— В таком случае я буду только рад знакомству с твоими друзьями.
— И руку им подадите и все такое?
— Ну разумеется, я буду держаться так, как того требуют установленные правила цивилизованного общения.
Бикки рассыпался в благодарностях, и мы с ним отправились завтракать в клуб, где он завел шарманку про кур, инкубаторы и тому подобную дребедень.
Взвесив все «за» и «против», мы решили напускать птицбургцев на старикана отрядами по десять человек. Дживс привел к нам своего театрального знакомого, и мы обговорили все детали. Знакомый оказался очень приличным малым, только он все старался подмять разговор под себя и увести его в сторону нового водопровода, который недавно проложили в его родном городе. Мы условились, что, поскольку выдержать больше часа такой аудиенции нам вряд ли по силам, каждая шайка визитеров получит возможность провести в обществе герцога лишь семь минут. Дживс с секундомером в руках будет производить хронометраж и, по истечении положенного времени, заглядывать в гостиную и многозначительно кашлять. В заключение мы, что называется, засвидетельствовали друг другу свое глубочайшее почтение, и гость из Птицбурга откланялся, на прощание от всей души пригласив нас заехать как-нибудь к ним в город и полюбоваться новым водопроводом. Мы поблагодарили за приглашение.
На другой день нахлынула депутация. В первой смене оказался уже знакомый нам малый, а с ним еще девять, похожие на него как две капли воды. Держались они чертовски бойко и деловито, как будто чуть не с детства корпели в конторах, тянулись в струнку перед начальством и все такое прочее. Они по очереди подходили к старикану и с нескрываемым удовольствием жали ему руку — только один из них при этом, как видно, думал о чем-то невеселом. Вслед за тем они становились в сторонку и развязывали языки.
— Что бы вы хотели передать жителям Птицбурга? — спросил наш приятель.
Старик захлопал глазами:
— Но я сроду не бывал в Птицбурге. Гость поморщился.
— Обязательно приезжайте, — сказал он. — Город растет как на дрожжах. Птицбург себя покажет!
— Птицбург себя покажет! — молитвенно возгласили остальные.
И вдруг задумчивый гость — плотный, упитанный малый с волевым подбородком и холодными глазами — наконец подал голос:
— Послушайте-ка.
Все собрание посмотрело на него.
— Надо бы для порядка… — начал он. — Нет, я не к тому, что кто-то там жульничает; но чтобы все было по форме, пусть-ка этот джентльмен официально, при свидетелях подтвердит, что он в самом деле герцог.
— Как прикажете вас понимать, сэр? — побагровел старикан.
— Да вы не обижайтесь, сделка есть сделка. Я ничего такого сказать не хочу, мне только одно непонятно. Вон тот джентльмен говорит, что его фамилия Биккерстет, так? Но раз вы герцог Чизикский, почему он тогда не лорд Перси Этакий или Разэтакий? Я в этих тонкостях разбираюсь: читал английские романы.
— Это что-то неслыханное!
— Чего вы кипятитесь? Уж и спросить нельзя. Имею право. Должны мы знать, за что деньги платим.
Тут в разговор влез любитель водопроводов:
— Верно, Симмз. И как это я забыл про этот пункт при переговорах? Поймите, джентльмены, мы деловые люди. Мы вправе убедиться, что нас не надувают. И уж если мы платим мистеру Биккерстету полторы сотни долларов за этот прием, то мы, понятное дело, хотим знать…
Старый Чизик и бровью не повел. Он только испытующе посмотрел на Бикки и повернулся к поклоннику водопроводов.
— Честное слово, я об этом первый раз слышу, — светским тоном произнес он. — Будьте любезны, объясните.
— Мы с мистером Биккерстетом заключили сделку: восемьдесят семь граждан города Птицбурга за установленное по взаимной договоренности денежное вознаграждение получают право познакомиться с вами и поздороваться за руку. И теперь вот мой приятель Симмз — и я тоже — хотим удостовериться, что вы настоящий герцог. А то ведь за это ручался только мистер Биккерстет, а мы его толком и не знаем.
Старый Чизик поперхнулся.
— Позвольте заверить вас, сэр, — произнес он не своим голосом, — что я действительно герцог Чизикский.
— Ну вот и порядок, — обрадовался гость. — Это мы и хотели услышать. Значит, можно продолжать.
— Прошу прощения, — возразил старый Чизик, — но дальше это продолжаться не может. Я несколько утомился. Увы, но я вынужден вас покинуть.
— Как же так! Там еще семьдесят семь парней дожидаются.
— К сожалению, я должен их разочаровать.
— Раз так, придется расторгнуть сделку.
— Насчет этого разбирайтесь с моим племянником. Гость встревожился.
— Так вы что, с остальными знакомиться не будете?
— Не буду!
— Тогда мы пошли.
Посетители убрались. Повисло глухое молчание. Потом старый Чизик повернулся к Бикки:
— Ну-с?
Бикки не нашелся, что ответить.
— Это правда?
— Да, дядя.
— Что это еще за фокусы? Бикки стоял ни жив ни мертв.
— Расскажи-ка ты, старина, все как было, — посоветовал я. У Бикки запрыгал кадык. Наконец он выговорил:
— Понимаете, дядя, вы сказали, что не будете больше посылать переводы, а мне как раз нужны деньги на куриную ферму. Верное дело, ей-богу. Был бы только начальный капитал. Покупаешь курицу, и она тебе каждый день несет по яйцу. За неделю — семь яиц. Семь яиц можно продать, ну, так, за семьдесят пять центов. Расходов на содержание почти что никаких, зато доходы…
— Что ты плетешь, какие еще куры? Ты же уверял меня, что ты состоятельный предприниматель.
— Старина Бикки немного преувеличивал, — пришел я на помощь приятелю. — На самом деле все его доходы — это ваше пособие, и без него бедный парень неминуемо должен был вылететь в трубу. Пришлось придумывать, как бы побыстрее раздобыть деньжат. Мы и решили заработать на торговле рукопожатиями.
— Стало быть, ты мне лгал? — взревел старый Чизик с пеной у рта. — Намеренно обманывал меня относительно твоего материального положения?
— Просто ему, бедняге, не хотелось на ранчо, — объяснил я. — Не лежит у него душа к лошадям и коровам. А вот по куриной линии, как ему кажется, он далеко пойдет. Только начать не на что. Так, может, вы ему…
— После всего случившегося? После такого… такого обмана, такой каверзы? Ни гроша!
— Но…
— Ни гро-ша!
И тут на заднем плане раздалось деликатное покашливание.
— С вашего позволения, сэр, я имею кое-что предложить. Из глубины сцены выступил Дживс, и вид у него был умный-преумный.
— Мы вас слушаем, Дживс.
— Я лишь хотел заметить, сэр, что если мистеру Биккерстету в самом деле не хватает наличных денег и он не видит возможности их изыскать, то в целях получения требуемой суммы ему достаточно описать нынешнее происшествие для воскресного выпуска какой-нибудь особенно смелой и предприимчивой газеты.
— Ого! — воскликнул я.
— Ого-го! — воскликнул Бикки.
— Боже правый! — воскликнул старый Чизик.
— Понимаю, сэр, — кивнул Дживс. Бикки бросил на дядю сияющий взгляд.
