Пэлем Вудхауз - Том 8. Дживс и Вустер
— Да, сэр, мистер Вустер только что вернулся, — услышал я его голос, и в комнату ввалился Бикки. Вид у него был прежалобный.
— Привет, Бикки, — сказал я. — Дживс говорил, ты меня разыскиваешь. Что случилось?
— Я здорово влип, Берти. Пришел посоветоваться.
— Что там у тебя, старина?
— Завтра приезжает мой дядя.
— Дживс говорил.
— Он, понимаешь, герцог Чизикский.
— Дживс говорил. Бикки удивился:
— Дживс, похоже, знает все на свете.
— Это же надо, я сам только что об этом думал!
— А может, он заодно знает, как мне выкарабкаться? — мрачно поинтересовался Бикки.
— Дживс, мистер Биккерстет здорово влип, — объявил я. — Ему нужна ваша помощь.
— Слушаю, сэр. Бикки замялся.
— Только, видишь ли, Берти, дельце такое, щекотливое… Сам понимаешь.
— Нашел из-за чего беспокоиться! Дживс уже наверняка в курсе дела. Правда, Дживс?
— Да, сэр.
— Ой! — опешил Бикки.
— Не исключено, что я заблуждаюсь, сэр, но не состоит ли ваше затруднение в том, что вы не знаете, как объяснить его сиятельству, отчего вы в настоящее время находитесь в Нью-Йорке, а не в Колорадо?
Бикки задрожал, как желе от шквального ветра.
— Что за чертовщина! Как вы узнали?
— Накануне вашего отъезда из Англии я случайно встретил дворецкого его светлости. Он сообщил, что, проходя как-то мимо дверей библиотеки, нечаянно услышал беседу касательно этого предмета, которую имел с вами, сэр, его светлость.
Бикки глухо захохотал.
— Ну, раз уж всем все известно, то темнить незачем. Это старик спровадил меня в Америку, потому что я, мол, безмозглый лоботряс. Он обещал посылать мне ежемесячное пособие, а за это я должен был немедленно отправиться в какую-то глухомань под названием Колорадо, на какую-то… как ее… ферму или ранчо и поучиться этому… как его… фермерству или ранчерству. Была охота! Всю жизнь мечтал скакать на лошадях, гоняться за коровами и всякое такое. А с другой стороны, сам посуди, не мог же я отказаться от этого пособия.
— Я тебя прекрасно понимаю, старина.
— Приехал я в Нью-Йорк, огляделся: место вполне приличное. И я решил, что лучше всего тут и осесть. Отбил дяде телеграмму — что затеял, мол, в Нью-Йорке выгодное дело, так что ранчерство можно и побоку. Дядя не возражал. С тех пор я тут и живу. А дядюшка уверен, что мои дела идут в гору. Я и подумать не мог, что он сюда заявится. И как же мне теперь выкручиваться?
— Дживс, — сказал я, — как же мистеру Биккерстету выкручиваться?
— Он, понимаешь, прислал мне телеграмму, — продолжал Бикки. — Пишет, что хочет остановиться у меня — наверно, чтобы сэкономить на гостинице. Я всегда старался ему внушить, что живу здесь на широкую ногу. Так не везти же его к себе в пансион?
— Ну как, Дживс, придумали? — спросил я.
— Если мой вопрос не покажется нескромным, сэр, то позвольте полюбопытствовать, каковы пределы той помощи, которую вы готовы оказать мистеру Биккерстету?
— Да я для тебя, старина, ничего не пожалею!
— В таком случае, сэр, осмелюсь предложить, чтобы вы одолжили мистеру Биккерстету…
— Ну уж нет, — отрезал Бикки. — Я тебя никогда не грабил и грабить не собираюсь. Пусть я и шалопай, но я никому на свете не должен ни гроша — кроме торговцев, конечно, — и этим горжусь.
— Я лишь имел в виду предложить, сэр, чтобы вы одолжили мистеру Биккерстету эти апартаменты. Тогда мистер Биккерстет сможет создать у его сиятельства впечатление, что они принадлежат ему. Я, с вашего позволения, сделаю вид, будто состою в услужении не у вас, а у мистера Биккерстета. Вы же временно будете проживать здесь на правах гостя мистера Биккерстета. Его светлость можно разместить во второй свободной спальне. Смею надеяться, сэр, что такое решение вопроса будет вполне удовлетворительным.
Бикки и думать забыл о своей передряге и таращился на Дживса с благоговейным изумлением.
— Мне также представляется желательным отправить его светлости на борт судна телеграфную депешу, уведомляющую его о перемене адреса. Хорошо бы, чтобы мистер Биккерстет встретил его светлость в порту и сразу же препроводил сюда. Можно ли рассматривать такой план как окончательный выход из положения?
— Еще бы!
— Благодарю вас, сэр.
Бикки не отрываясь смотрел на Дживса, пока тот не скрылся за дверью.
— Откуда что берется! — пробормотал он. — Знаешь, Берти, я вот что думаю: это у него, наверно, форма головы такая. Ты не замечал, какой у него затылок? Так и выпирает.
На другое утро я вскочил с постели ни свет ни заря, чтобы встретить старикана вместе со всеми. Я по опыту знал, что эти океанские лайнеры имеют привычку прибывать в чертовски безбожную рань. Было только начало десятого, а я уже оделся, выпил чаю и, свесившись из окна, высматривал на улице Бикки и его дядюшку. Утро выдалось тихое, славное; такими утрами в голову лезут всякие мыслишки о душе и тому подобном. Но только я принялся размышлять о жизни в общем и целом, как вдруг заметил, что на улице разгорелась свара. Какой-то старикашка в цилиндре, только что вылезший из такси, страшно разорялся из-за платы за проезд. Насколько я мог разобрать, он требовал, чтобы водитель позволил ему расплатиться не по нью-йоркским, а по лондонским ценам. Водитель же, как видно, о Лондоне прежде никогда не слышал да и теперь не больно им интересовался. Старикашка твердил, что в Лондоне за то же расстояние с него взяли бы всего один шиллинг, а водитель отвечал, что ему плевать.
— Герцог приехал, Дживс! — крикнул я.
— Да, сэр?
— Это, наверно, он звонит.
Дживс торжественно отворил дверь, и старикашка прополз в комнату.
— Добрый день, сэр, — расшаркался я, сияя, как солнечный зайчик. — А ваш племянник отправился встречать вас в порт. Вы, должно быть, разминулись. В общем, моя фамилия Вустер. Мы с Бикки большие друзья, вот. Я тут у него гощу. Чаю не желаете? Принесите чаю, Дживс.
Старый Чизик плюхнулся в кресло и огляделся по сторонам.
— И эта роскошная квартира принадлежит моему племяннику Френсису?
— Ему самому.
— Она, верно, стоит бешеные деньги.
— Да, порядочно. Здесь вообще такая дороговизна, что ой-ой-ой.
Старик застонал. В комнату неслышно впорхнул Дживс с чаем, и старый Чизик, чтобы оправиться от потрясения, присосался к чашке.
— Ужасная страна, мистер Вустер, — кивнул он. — Просто ужасная. Чуть-чуть проехал в такси — плати восемь фунтов. Возмутительно!
Он еще раз оглядел обстановку и, кажется, остался доволен.
— Не знаете ли вы часом, сколько племянник платит за такую квартиру?
— Что-то около двухсот долларов в месяц.
— Что? Сорок фунтов в месяц?
Я сообразил, что, если сейчас не придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, наша затея полетит к черту. Догадаться, о чем думает старик, не трудно. Он все пытался увязать эту роскошь со своими привычными представлениями о том, что такое Бикки. А их поди увяжи: миляга Бикки, при том что он был малый хоть куда и не имел себе равных по части изображения бультерьеров и кошек, все же оставался одним из самых выдающихся оболтусов среди той половины рода человеческого, которая носит кальсоны.
— Вы себе представить не можете, — начал я, — какие чудеса Нью-Йорк творит с людьми. Попадешь сюда — и откуда только сметка берется. Взрослеешь на глазах. Воздух здесь, что ли, такой. Вы, наверно, помните Бикки каким-то шалопаем, но теперь это совсем другой человек. Чертовски серьезный, предприимчивый. В деловых кругах говорят, что ему палец в рот не клади.
— Уму непостижимо! Скажите, мистер Вустер, а чем он, собственно, занимается?
— Так, ничего особенного. Тем же, что и Рокфеллеры всякие. — Я шмыгнул к двери. — Прошу прощения, но я вынужден вас оставить. У меня там кое с кем встреча.
Когда я выходил из лифта, в дом влетел Бикки.
— Здорово, Берти. Я его проворонил. Ну что, приехал?
— Сидит наверху, пьет чай.
— И как ему все это?
— Так и ахнул.
— Ура! Побегу к нему. До скорого, старина.
— Счастливо, приятель.
Бикки расцвел, повеселел и поскакал к дядюшке, а я отправился в клуб и, расположившись у окна, стал глазеть на снующие туда-сюда автомобили.
Поздно вечером я вернулся домой переодеться к ужину.
— Куда это все подевались, Дживс? — спросил я, заметив, что во всей квартире никто не цокает копытцами. — Пошли погулять?
— Его светлость пожелал осмотреть достопримечательности города, сэр. Мистер Биккерстет отправился с ним в качестве сопровождающего. Насколько я могу судить, их экскурсия имеет целью посещение Могилы Гранта.
— Мистер Биккерстет небось козой скачет от радости?
— Как, сэр?
— Я говорю, мистер Биккерстет, наверно, рад до чертиков, что все сошло так гладко?
