Петр Боборыкин - Василий Теркин
Лицо у Теркина было особенно благодушно. Они чокнулись.
— Что же, господин таксатор, — начал он шутливо, — вашей работой я доволен… и в низовьевских дачах и здесь. Вы дело смыслите.
— Мне чрезвычайно лестно, — начал было Первач, но Теркин перебил его.
— Только со мною надо во всем начистоту… Вам, быть может, желательно бы было продолжать и дальнейшие работы, какие наша компания будет производить в своих лесных угодьях? стр.432
— О, весьма!
Восклицание вырвалось у Первача раньше, чем бы он сам хотел, но устоять было трудно.
В глазах Теркина, — Первач был в этом уверен, мелькнуло что-то, говорившее прямо: "любезный друг, ты, прежде всего, должен сам выказать готовность держать нашу руку…"
— По даче Низовьева, — продолжал Теркин, — вы не были посредником… Но в вотчине Ивана Захарыча…
— Позвольте, Василий Иваныч, доложить вам, перебил
Первач, — что и в даче Низовьева есть целое урочище, по которому сам владелец еще не имеет вполне ясного представления о ценности этого участка. Он ждет окончательной оценки от меня… Я уже не говорю о лесе Ивана Захарыча и усадьбе с парком, если бы вы пожелали приобрести их… Без моего мнения это дело не может состояться.
Теркин одобрительно качнул головой.
— Другой бы на моем месте заявил требования… знаете, как нынче разные штукмахеры… Но я далек от всякого нахального куртажа… Не скрою от вас и того, -
Первач оглянулся и стал говорить тише, — в семействе
Черносошных с этой продажей связаны разные интересы… И без моего совета, смею думать, ничего не состоится. Вся суть не в старике, главе семейства… а в другой особе, и вы, может быть, догадываетесь — в ком именно.
— А-а? — вопросительно протянул Теркин.
— В таком смысле я уже заводил речь с господином
Хрящевым.
— Заводили? — переспросил Теркин и прищурился.
— Я полагал, Василий Иваныч, что он ваш фактотум и вполне доверенное лицо… А между тем… он не больше как… вроде нарядчика.
— Это неверно, Николай Никанорыч. Хрящеву мы думаем поручить довольно ответственное место. Он человек больших практических сведений.
— Не спорю. Но я боюсь, Василий Иваныч, что он меня плохо понял. Пожалуй, подумал, что я ему предлагаю куртаж… подкупаю его. Ничего подобного не было… Совершенно понятно… я хотел знать немного и ваши намерения. Не скрываю и того, что судьба фамилии Черносошных… для меня не безразлична. стр.433
— Породниться не хотите ли? — спросил Теркин и подмигнул.
— До этого еще далеко… Иван Захарыч может в скором времени очутиться в весьма печальных обстоятельствах… Я бы не сказал этого другому покупщику, но вы — человек благородной души, и вам я могу это сказать. Разумеется, компания не обязана входить в семейные интересы продавцов. С другой стороны, от меня зависит направить торг так или иначе.
Первач быстро вскинул на Теркина своими красивыми глазами и опустил ресницы.
— По моим соображениям, — отозвался Теркин спокойно и все так же благодушно, — Иван Захарыч настолько запутался в делах, что ему надо как можно скорее найти покупщика на усадьбу. И на ней он сделает б/ольшую уступку, чем на лесной даче.
— Понятное дело!
Первач засмеялся коротким смехом.
Дверь тихо отворилась.
Вошла Павла Захаровна.
Они оба разом встали.
— Николай Никанорыч! брат вас просит к себе, — сказала она и заглянула. — Вы вернулись, Василий Иваныч, а мне никто не доложит… Где же ваши дамы?
— В саду, — ответил Первач.
— И вы туда собираетесь?
— Нет-с… Я к Ивану Захарычу. Мы вот с Василием Иванычем побеседовали немножко.
Первач обернулся к Теркину.
— Имею честь кланяться, Василий Иваныч; разговор наш, если позволите, как-нибудь продолжим.
— Я не хочу мешать! — выговорила Павла Захаровна и пристально поглядела на них обоих.
— Это не к спеху, — ответил Теркин. — Да все существенное и сказано.
Первач, уходя, шаркнул ногой.
— Вам в сад угодно? — еще раз спросила Павла Захаровна.
Она присела на конец дивана и оглядела стол с остатками угощения.
— Веселая компания у вас была. И пение, кажется?
Ее губы повела брезгливая усмешка.
— Да, — ответил ей Теркин, присаживаясь к столу. — Я застал компанию в полном сборе. Кажется, у вас скоро и свадьба? — прибавил он простодушно. стр.434
— Свадьба? Кого же выдавать будут?
— Племянницу вашу, Александру Ивановну. Разве господин Первач не жених ее?
— От вас первого слышу.
— Так как же, почтеннейшая Павла Захаровна, сестрица ваша позволяет постороннему мужчине быть на такой ноге с девушкой хорошего дома?.. Вы меня извините: я не имею права делать какие-нибудь замечания… Я судил по очевидности…
— Девочка эта — по натуре испорченная в корень… Вся в мать… Я умываю руки… Сестра по слабости своего характера потакает ее наклонностям. Господин ли Первач, другой ли — точно так же бы повел себя.
— Жаль мне ее стало… Если позволите поговорить по душе, такая она юная и беспомощная… Опять же — единственная наследница своего отца… На нее охотников немало будет, на ее приданое.
— Какое?
Павла Захаровна повела своими приподнятыми плечами.
— Неужели же от двух вотчин Ивана Захарыча ничего не останется? Мне неловко спрашивать об этом. Я — представитель компании, которой ваш брат предлагает свой лес и даже — вам это, вероятно, известно — и эту усадьбу с парком. Если мы поладим, он получит самую высшую цену по здешним местам… Но только, почтеннейшая Павла Захаровна, надо устранить всяких ненужных посредников и маклаков.
— Вы на кого же намекаете?
Она уже догадывалась, что он намекает на таксатора.
Первач мог провести ее с братом и передаться на сторону покупщика. Пускай он поскорее осрамит девчонку, и тогда можно будет из денег, полученных за продажу одного имения, выкинуть тысяч пять или десять на приданое ей, — и чтобы ее духу не было!
Но этот разночинец сам простоват. Его можно поддеть на благородстве его чувств. Он желает показать, что у него больше благородства и честности, чем у дворян. Она еще вчера решила с глазу на глаз переговорить с ним… Кажется, и девчонка ему приглянулась… Пускай отобьет ее у землемера и увезет…
Тем лучше…
— Не угодно ли вам пройти ко мне? — выговорила она и встала. — Я вас долго не задержу… Вы увидите, что вам нельзя покончить с братом, не выслушав меня. стр.435
— К вашим услугам, Павла Захаровна. Вы ведь здесь — голова… Я это сразу увидал.
Она ничего не ответила и только издала неопределенный звук носом.
— Василий Иваныч! — окликнула Саня, подбегая к террасе. — Вы здесь?
— Василию Иванычу сейчас некогда! — ответила в окно Павла Захаровна и застучала по полу палкой, уводя за собою Теркина.
XXV
— Так вот какое дело, Павла Захаровна!..
Теркин выслушал горбунью внимательно и с почтительным выражением лица; но внутри у него накипало желание «оттаскать» ее — так она была ему противна. Под конец, однако, и эта злобная старая дева показалась ему жалка, — чем-то вроде психопатки. Она ему не открыла главной причины своего поведения; но он хорошо помнил то. что рассказывала Федосеевна, и все сообразил.
— Да-с, — с оттяжкой нижней губы выговорила Павла
Захаровна. — Вы понимаете, милостивый государь, ежели брат мой имеет такие обязательства предо мною и сестрой и, по слабости своего характера, привел дела в такое расстройство, я должна была поставить вам это на вид…
— Конечно, конечно, — поспешил согласиться Теркин. -
Но с чем же очутится племянница ваша? У Ивана
Захаровича, если он продаст и усадьбу, останется то дальнее именьице; но и на него вы предъявляете свое право. Стало, оно фактически ему принадлежать не будет. Правда, наследницей вашей, во всяком случае, Александра Ивановна…
— Позвольте-с… Я умирать еще не собираюсь! Дело отца — заботиться о своей дочери… И наконец, это… это…
— До меня не касается, хотели вы сказать? Это точно, Павла Захаровна. Но ведь вашу барышню мне вчуже жаль. Она без всякого призора. Вы не можете же не знать, что здесь через стену делается. Вы меня извините… Я говорю так после вашего ко мне обращения…
Вы желаете, чтобы я вас при предстоящей сделке с братом вашим поддержал? Стало, доверяете мне? стр.436
Горбунья повела плечами, глаза сначала замигали, потом в них вспыхнул огонек, и губы стали вздрагивать.
— Господин Теркин! Вы хоть и посторонний человек, но я должна вам сказать — эта девочка по натуре своей в корень испорчена… Бедный мой брат боготворил ее мать, а она его самым постыдным манером обманывала.
"Так, так! — думал Теркин. — Федосеевна правду говорила".
— И вы, что же… теперь на дочери вину матери ее вымещаете, даже если предположить, что та и согрешила перед мужем своим?..
