Гарольд Роббинс - Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)
— Как отец, Роза?
— Все в порядке, мистер Корд, он часто вспоминает о вас.
— Передай ему мои наилучшие пожелания, когда увидишь, — улыбнулся Джонас.
— Обязательно, мистер Корд.
Автомобиль выехал на шоссе и набрал скорость. Роза бросила взгляд в окно. Они удалялись от Лос-Анджелеса в сторону Санта-Барбары.
— Макаллистер сказал, что ты хотел меня видеть, Дэвид.
Роза почувствовала, как Дэвид заерзал на сидении, потом наклонился вперед.
— Мы действуем только в рамках своей компетенции, Джонас, если вопрос выходит за эти рамки, то требуется ваше одобрение.
— Выходит за рамки? — голос Джонаса звучал равнодушно. — Я доволен положением дел. Вы значительно снизили производственные издержки, и теперь можно ожидать прибыль.
— Но профсоюзы требуют повышения заработной платы, иначе грозят забастовкой. Это повышение съест всю прибыль.
— Повысьте заработную плату, — безразличным тоном бросил Джонас, — они не должны бастовать.
— Я уже так и сделал, — ответил Дэвид.
Наступила тишина. Хотя Роза и не видела лиц Дэвида и Джонаса, она переводила взгляд с одного на другого.
— Уже сделал? — тихо спросил Джонас, и в его голосе появились ледяные нотки. — Я думал, что переговоры с профсоюзами входят в компетенцию Дэна.
— Так и было до сегодняшнего вечера, — сказал Дэвид, и хотя его голос звучал не совсем уверенно, это было не от страха, а от неловкости ситуации. — Однако теперь вопрос грозит затронуть благополучие компании. А это уже мое дело.
— Но почему Дэн сам не уладил его?
— Потому что вы ни разу не ответили на его послания. Он считал, что не может заключить соглашение без вашего одобрения.
— А ты посчитал иначе?
— Да.
— Почему же ты думаешь, что твои решения не нуждаются в моем одобрении? — Лед в голосе Джонаса стал еще более ощутимым.
Роза услышала щелчок зажигалки, и пламя, на секунду осветив лицо Дэвида, погасло. В темноте мерцал только огонек его сигареты.
— Если бы вы захотели, чтобы компания обанкротилась, то сказали бы мне об этом два года назад, — сказал он.
Джонас никак не отреагировал на такой ответ и спросил:
— Зачем ты еще хотел меня видеть?
— Правительство снова взялось за антитрестовскую кампанию. Они хотят, чтобы кинотеатры были отделены от студий. Некоторое время назад я отсылал вам данные по этому вопросу, теперь надо принять решение.
— Я уже дал в связи с этим распоряжения Макаллистеру. — В голосе Джонаса по-прежнему не было никакой заинтересованности. — Мы можем дождаться окончания войны, а потом получить хорошую цену за кинотеатры. После войн обычно возрастают цены на недвижимое имущество.
— А что если не будет войны?
— Будет, — уверенно произнес Джонас, — она начнется в ближайшие годы. У Гитлера нет выхода, ему надо воевать, иначе рухнет то мнимое благополучие, которое он принес Германии.
Роза почувствовала, как к горлу подступил комок. Она знала, что это неизбежно, но где-то в глубине души надеялась, что ошибается. А вот Джонасу все было ясно. Никаких эмоций, один плюс один равняется два. Война. И тогда на земле не останется места, где можно будет скрыться. Германия будет править всем миром. Даже отец говорит, что Германия опередила весь мир и понадобится столетие, чтобы догнать ее.
Она посмотрела на Дэвида. Как наивны американцы. Неужели они действительно верят, что война их не коснется? Как он может сидеть здесь и рассуждать о делах с таким видом, как будто в мире ничего не происходит? Ведь он еврей. Неужели он не чувствует, что тень Гитлера нависла уже и над ним?
— Пока мы держались только за счет сокращения собственных расходов, — снова раздался голос Дэвида, — и не создали никакого нового источника реальных доходов.
— Поэтому ты и встречался с Боннером?
Впервые за время разговора в голосе Дэвида прозвучало удивление.
— Да. Поэтому.
— Ты думаешь, что вправе вести подобные переговоры без предварительной консультации со мной? — тихо спросил Джонас.
— Примерно год назад я посылал вам записку с просьбой разрешить переговорить с Зануком. Но ответа так и не дождался, а Занук подписал контракт с «Фокс».
— Если бы я хотел этих переговоров, то дал бы тебе знать, — резко сказал Джонас. — С чего ты взял, что Дэн справится хуже Боннера?
Некоторое время Дэвид колебался, потом погасил сигарету и сказал:
— Я ничего не имею против Дэна, он доказал, что является отличным администратором и руководителем студии. Он разработал программу, позволяющую студии работать с максимальной эффективностью, но ему не достает творческой жилки, которая есть у Боннера или Занука. Ему не хватает способности родить идею и лично воплотить ее в грандиозный фильм. — Он посмотрел на Джонаса. В этот момент они проезжали мимо уличного фонаря, и его свет на мгновение осветил лицо Джонаса. Глаза его были закрыты, лицо ничего не выражало. — Наличие творческой жилки как раз и отличает настоящего режиссера от руководителя студии, которым и является Дэн. Эта жилка заставляет его верить, что он может создавать картины лучше других, и дает ему возможность доказать это людям. Мне кажется, что в тех двух фильмах, которые вы сделали, гораздо больше творчества, чем в пятидесяти картинах Дэна, которые он сделал за два года.
— Что дальше? — спросил Джонас, игнорируя лесть, прозвучавшую в словах Дэвида.
— Второй вопрос касается денег. Для создания хороших фильмов Дэну нужны деньги, для того чтобы сделать два или три больших фильма, требуется пять миллионов. Вы денег давать не хотите, а Боннер сам финансирует фильмы. Он будет делать четыре фильма в год, и наши инвестиции будут минимальными, только перерасход. Что бы ни случилось, мы вряд ли проиграем. А его контроль за другими фильмами только поможет нам.
— А ты не подумал о том, что будет с Дэном? — спросил Джонас.
— Дэн это ваша забота, а не моя, — вздохнул Дэвид. — Я отвечаю за компанию, — он помялся. — Для Дэна найдутся другие дела.
— Понятно, два начальника в одном деле не нужны.
Дэвид промолчал.
— Хорошо, договаривайтесь с Боннером, но с Дэном улаживать дела будете сами. — Слова Джонаса резко, словно нож, прорезали темноту. Он повернулся к шоферу. — Отвези нас назад, к машине мистера Вулфа, Робер.
— Хорошо, мистер Корд.
— Я виделся с Невадой. — Джонас снова повернулся к своим спутникам. — Он будет делать для нас сериал.
— Отлично, мы сейчас же займемся отбором сценариев.
— Не надо, мы уже это решили. Я предложил ему в качестве главного героя использовать Макса Сэнда из «Предателя».
— Но ведь в конце «Предателя» герой скачет в горы умирать.
Джонас улыбнулся.
— Мы решили, что он не умрет, а останется в живых, изменит имя и уверует в Бога. Остаток своей жизни он использует для помощи людям, применяя револьвер только в качестве последнего довода. Неваде это понравилось.
Конечно, Неваде должен был понравиться такой сюжет, подумал Дэвид. Любой актер, играющий в вестернах, не упустил бы шанс построить на этом сериал. Именно это он и имел в виду, когда говорил о творческой жилке. У Джонаса она действительно была.
Автомобиль остановился перед больницей. Джонас перегнулся через сидение и открыл дверцу.
— Выходите, — тихо сказал он.
Разговор был закончен.
* * *Какое-то время они наблюдали за удаляющимся черным лимузином. Потом Дэвид открыл дверцу своей машины, и Роза, взглянув на него, сказала:
— Сегодняшний вечер богат событиями, не так ли?
— Очень богат, — кивнул Дэвид.
— Вам нет нужды отвозить меня обратно, я могу взять такси. Я все понимаю.
Он посмотрел на ее серьезное лицо и улыбнулся.
— А может, нам поехать куда-нибудь выпить? Роза колебалась всего секунду.
— У меня коттедж в Малибу, — сказала она, — не так далеко. Если хотите, можем поехать ко мне. — Они добрались до коттеджа за пятнадцать минут. — Не обращайте внимания на беспорядок, — сказала Роза, вставляя ключ в замок. — У меня просто не хватает времени на домашние хлопоты.
Она зажгла свет, и Дэвид прошел за ней в большую гостиную. Мебели в гостиной было мало: диван, несколько стульев, два небольших столика с лампами. Возле одной стены был камин, другая стена, выходившая в океану, была стеклянной Перед ней стоял мольберт с незаконченной картиной, написанной масляными красками. На полу возле мольберта лежали рабочий халат и палитра.
— Что будете пить? — спросила Роза.
— Виски, если есть.
— Есть. Садитесь, я приготовлю лед и стаканы.
Дэвид подождал, пока она вышла в другую комнату, и подошел к мольберту. На картине был изображен закат солнца над Тихим океаном — ярко-красное, желтое, оранжевое полыхание над почти черной водой. Позади послышался звон льда о стекло. Он обернулся, Роза протянула ему стакан.
— Ваша работа? — спросил Дэвид.
Роза кивнула.
