Уильям Моэм - Собрание сочинений в пяти томах. Том пятый. Пьесы. На китайской ширме. Подводя итоги. Эссе.
Леди Китти. И ради этого человека я пожертвовала всем! И тридцать лет прожила в антисанитарных условиях в грязнющем мраморном палаццо!
Чампьон-Чини. То есть как, у вас нет ванной комнаты?
Леди Китти. Я мылась в лохани.
Чампьон-Чини. Китти, бедняжка, как же ты намучилась!
Портьюс. Право, Китти, мне надоело слышать о твоих жертвах. Ты, видимо, полагаешь, что я ничем не жертвовал. Я был бы сейчас премьер-министром, не подвернись ты.
Леди Китти. Чепуха!
Портьюс. Как прикажешь тебя понимать? Все в один голос говорили, что я стану премьер-министром. Я бы стал премьер-министром, Клайв?
Чампьон-Чини. Все безусловно этого ожидали.
Портьюс. На тот день я был самый многообещающий молодой человек. Я обязательно вошел бы в Кабинет на очередных выборах.
Леди Китти. И тебя так же раскусили бы, как я. Мне надоело слышать, что я погубила твою карьеру. Нечего было губить. Премьер-министр! У тебя голова не та. Не тот характер.
Чампьон-Чини. Их отлично заменяют нахрап, напор и хорошо подвешенный язык.
Леди Китти. И потом, в политике вовсе не мужчины решают. За их спиной стоят женщины. Имей я такое желание, я могла бы сделать Клайва членом Кабинета.
Портьюс. Клайва?
Леди Китти. При моей красоте, с моим обаянием, темпераментом и умом я могла сделать все, что угодно.
Портьюс. Клайв был всего-навсего моим политическим секретарем. Как премьер-министр я мог бы сделать его губернатором колонии или чего там еще. Западной Австралии, к примеру. По доброте сердечной.
Леди Китти (сверкая глазами). Ты полагаешь, я дала бы похоронить себя в Западной Австралии? При моей красоте? С моим обаянием?
Портьюс. А может, губернатором Барбадоса.
Леди Китти (в бешенстве). Барбадос?! Пусть Барбадос катится... в Барбадос!
Портьюс. Ничего другого для вас у меня нет.
Леди Китти. Чепуха! У меня была бы Индия!
Портьюс. Я бы никогда не дал тебе Индию.
Леди Китти. Еще как дал бы!
Портьюс. Я говорю тебе: нет.
Леди Китти. Король дал бы мне Индию. И народ поддержал бы мои права на Индию. Только вице-королева — никем еще я не пожелала бы стать.
Портьюс. А я говорю тебе: пока интересы Британской империи... Черт! Опять зубы выскакивают!
Спешит выйти из комнаты.
Леди Китти. Это уже слишком. Я не могу это больше выносить. Я терпела его тридцать лет и теперь дошла до точки.
Чампьон-Чини. Китти, милая, успокойся.
Леди Китти. Ничего не хочу слушать. Я твердо решила: кончено. (Меняя тон.) Когда я узнала, что после меня ты не жил в этом доме, я так растрогалась.
Чампьон-Чини. Тут очень много кукушек. Они так зловредно кукуют, что мне, признаться, невмоготу их слышать.
Леди Китти. Когда я узнала, что ты не женился второй раз, я невольно подумала, что ты меня еще любишь.
Чампьон-Чини. Я из тех немногих, кому опыт идет на пользу.
Леди Китти. В глазах церкви я по-прежнему твоя жена. Какая она мудрая, церковь. Она знает, что в конце концов женщина вернется к своей первой любви. Клайв, я хочу вернуться к тебе.
Чампьон-Чини. Моя дорогая Китти, я бы не хотел извлекать выгоду из твоей минутной размолвки с Хьюи и допустить, что ты сделаешь шаг, о котором, я знаю, горько пожалеешь.
Леди Китти. Ты долго ждал меня. И потом — ради Арнолда.
Чампьон-Чини. Ты в самом деле думаешь, что нам следует тревожиться об Арнолде? За прошедшие тридцать лет он свыкся с ситуацией.
Леди Китти (чуть улыбнувшись). Я, наверное, перебесилась, Клайв.
Чампьон-Чини. А я — нет. Я был славным юношей, Китти.
Леди Китти. Я знаю.
Чампьон-Чини. И хорошо, что был, потому что это помогло мне стать скверным стариком.
Леди Китти. Что, прости?
С большой книгой в руках входит Арнолд.
Арнолд. Ну вот, нашел я эту книгу. А что, лорда Портьюса нет?
Леди Китти. Извини, Арнолд. Мы с отцом заняты.
Арнолд. Прошу прощения.
Уходит в парк.
Леди Китти. Объяснись, Клайв.
Чампьон-Чини. Когда ты ушла от меня, Китти, я мучился, злился, страдал. А главное, чувствовал себя дураком.
Леди Китти. Как же самолюбивы мужчины.
Чампьон-Чини. Но я завзятый историк, и я скоро обнаружил, что в моем незавидном положении перебывали чуть ли не все великие мужи.
Леди Китти. Я сама великая книжница. То, о чем ты говоришь, меня всегда поражало.
Чампьон-Чини. А дело обстоит просто. Женщины не любят интеллект, и когда обнаруживают его в собственных мужьях, то отыгрываются как умеют, превращая их — ну, во что ты меня превратила.
Леди Китти. Очень тонко. Похоже на правду.
Чампьон-Чини. Я счел себя выполнившим долг перед обществом и решил оставшуюся жизнь прожить в свое удовольствие. Палата общин всегда наводила на меня смертную скуку, и наш скандальный развод дал мне возможность отказаться от своего места. С моим уходом выяснилось, что страна прекрасным образом обходится без меня.
Леди Китти. Но неужели в твоей жизни больше не было любви?
Чампьон-Чини. Скажи откровенно, Китти: тебе не кажется, что вокруг любви поднимают много ненужного шума?
Леди Китти. Нет ничего замечательнее в жизни.
Чампьон-Чини. Ты неисправима. Ты действительно думаешь, что она стоила всех этих жертв?
Леди Китти. Мой дорогой Клайв, я тебе прямо скажу: начни я жизнь заново, я буду тебе неверной женой, хотя и не уйду от тебя.
Чампьон-Чини. Несколько лет я скандальным образом был жертвой скрытого участия. И знаешь, столько прелестных созданий горели желанием утешить меня, что это даже стало утомительно. В интересах здоровья я сократил посещения гостиных Мейфэра.
Леди Китти. Что же было потом?
Чампьон-Чини. А потом я стал регулярно доставлять себе удовольствие, материально поддерживая милых крошек скромного, скажем так, звания лет двадцати — двадцати пяти.
Леди Китти. Не могу понять, что вы находите в юных девицах. Они же скучные.
Чампьон-Чини. Это дело вкуса. Я люблю старые вина, старых друзей и старые книги и питаю слабость к молодым женщинам. Когда им исполняется двадцать пять лет, я дарю им бриллиантовый перстень и заклинаю не переводить больше на развалину вроде меня свою молодость и красоту. Происходит чрезвычайно трогательная сцена, я овладел этим искусством в совершенстве, и потом я начинаю все сначала.
Леди Китти. Ты скверный старик, Клайв.
Чампьон-Чини. Я сам тебе это сказал. Но, видит Бог, я счастливый старик.
Леди Китти. Передо мной одна-единственная перспектива.
Чампьон-Чини. Не пугай меня.
Леди Китти (сверкнув улыбкой). Переодеться к обеду.
Чампьон-Чини. Отлично. Я последую твоему примеру.
Леди Китти уходит, разминувшись с вошедшей Элизабет.
Элизабет. Где Арнолд?
Чампьон-Чини. На террасе. Я позову.
Элизабет. Не затрудняйтесь.
Чампьон-Чини. Я все равно иду к себе надеть смокинг. (Выходя.) Арнолд!
Чампьон-Чини уходит.
Арнолд. Иду! (Входит.) А-а, Элизабет. Слушай, я ведь нашел репродукцию стула, который почти неотличим от моего. Он датируется тысяча семьсот пятидесятым годом. Смотри!
Элизабет. Очень интересно.
Арнолд. Хочу показать Портьюсу. (Ставит на место сдвинутый стул.) Знаешь, меня выводит из себя, что люди не могут оставить вещи в покое. Стоит мне что-нибудь поставить на место, как кто-то обязательно сдвинет.
Элизабет. Тебя это, наверное, страшно бесит.
Арнолд. Безусловно. И самый большой беспорядок идет от тебя. Не могу понять, почему ты, как я, не гордишься этим домом. В конце концов, это одна из достопримечательностей графства.
Элизабет. Боюсь, я тебя не вполне устраиваю.
Арнолд (добродушно). Мне об этом неизвестно. У меня две заботы в жизни: политика и интерьеры, и нужно быть совершенным дураком, чтобы не видеть твое полное безразличие к ним.
Элизабет. Нас мало что объединяет, Арнолд, правда?
Арнолд. Вряд ли ты станешь винить в этом меня.
Элизабет. Я и не виню. Ты ни в чем не виноват. Я не нахожу в тебе решительно никаких недостатков.
