Гарольд Роббинс - Хищники
— Вы ведете учет расходов? — спросил я.
— Теперь я веду, — ответила Рита. — Эдди вечером отдает мне все деньги и квитанции на произведенные расходы, а утром я отношу деньги в банк.
— И что я буду с этого иметь? — спросил я.
— Мы решили, что ты будешь получать десять процентов.
— Не густо, — отметил я. — В этом случае инвестиции отца вернутся ко мне только через три года.
— А сколько бы ты хотел получать?
— Не знаю. Я попросил свою подружку Китти заглянуть в ваши бухгалтерские книги. Она заканчивает колледж и скоро получит диплом бухгалтера. Почему бы нам не подождать до конца месяца? Я думаю, она найдет приемлемое решение. Но десять долларов в неделю — это шутка.
Толстая Рита прищурилась.
— Если б не я, ты бы не узнал о том, что твой отец вложил деньги в этот бизнес.
— Между прочим, я спас бизнес Эдди. Как ты думаешь, став хозяином, нанял бы Гарри твоего брата? Если бы и нанял, то не платил бы ему больше двадцати пяти долларов в неделю. А по словам Бадди, он собирался поставить на место Эдди чернокожего, который согласился бы и на пятнадцать долларов в неделю.
— Ниггер остался бы без покупателей, — заметил Эдди.
— Тогда Гарри все бы и продал. И получил бы как минимум пять тысяч за оборудование, бутылки, грузовик и гараж. Гарри далеко не дурак. Он всегда все просчитывает. Не забывайте, что он приобретал все это хозяйство за «штуку».
Они молчали.
— Сколько тебе платил прежний хозяин? — спросил я Эдди.
— Двадцать пять баксов, но я выполнял не всю работу. Он сам стерилизовал бутылки и готовил сельтерскую. Я только развозил воду, забирал пустые бутылки и искал новых покупателей. А теперь я все делаю сам. И не забывай, я тоже вложил три тысячи долларов, а также потратил много денег на ремонт. В последние годы старик многое подзапустил..
— У тебя есть квитанции? — спросил я.
— Нет, я все делал сам.
— Я понимаю, что ты вложил сюда много труда, однако все равно думаю, что десять долларов в неделю — недостаточно. Но давайте подождем и послушаем, что скажет Китти. Я уверен, мы найдем выход.
— А Рита ничего не должна получать за ту работу, которую она делает? — спросил Эдди.
— Рите тоже положена зарплата. Может, будет лучше, если мы разработаем план выплат тех денег, что ты мне должен? Тогда я выйду из дела и ты останешься единоличным владельцем.
Эдди повернулся к сестре, потом вновь посмотрел на меня.
— Видишь ли, бывают недели, когда я продаю не так много воды, как рассчитываю. И мне нечем будет расплатиться с тобой.
Я решил, что мы ходим по кругу.
— Сейчас не станем забивать этим голову. Пусть все идет как обычно. Решение примем после того, как Китти просмотрит бухгалтерские книги.
— Ты не попытаешься отнять у Эдди его бизнес? — У Толстой Риты на глаза навернулись слезы.
— Что ты такое говоришь? На хрен мне нужен его бизнес. Я в нем ничего не понимаю. Я лишь хочу получить положенные мне деньги, а потом каждый из нас пойдет своим путем.
— А как насчет тысячи, которую мы получили через Бадди? — спросила она.
— Меня это не касается. Решайте этот вопрос с Бадди. Но я знаю одно — за горло он вас брать не будет. Он знает, как тяжело даются деньги. — Я улыбнулся. — Успокойтесь. Все образуется, если только Эдди будет держаться подальше от тотализатора.
— С этим я завязал, — замахал руками Эдди.
— Отлично. А теперь не отметить ли нам это дело бутылкой «Сельтерской с Кони-Айленда». Я угощаю. — Достав из кармана деньги, я протянул их Эдди.
ГЛАВА 8
Я слушал радиопередачу «Час Эдди Кантора»[12], когда в комнату вошла Китти. У нее уже был свой ключ, и я не подозревал о ее присутствии, пока она не спросила:
— А почему ты в такую рань в кровати?
— Пытаюсь уснуть, — ответил я. — Устал после поездки в Бруклин на фабрику «Сельтерская с Кони-Айленда». — Я помолчал и пожал плечами. — Не могу понять, правильно я поступил или нет.
Китти пристально посмотрела на меня.
— О чем ты с ними договорился?
— Сказал, что не хочу участвовать в их бизнесе. Мне нужны деньги, которые вложил в их дело отец, и ничего больше.
Китти рассмеялась.
— Плохой из тебя бизнесмен. Твой дядя Гарри снял бы с них последнюю рубашку и оставил их у разбитого корыта.
Я покачал головой.
— Я — не мой дядя Гарри. И, наверное, не бизнесмен, но меня бы мучила совесть, если б я их разорил. Я сказал им, что в конце месяца ты посмотришь бухгалтерские книги и найдешь оптимальное для всех решение.
— Это работа. Что я за это буду иметь? Я рассмеялся.
— Как насчет семи дюймов?
— Это не деньги, — огрызнулась Китти. Я расстегнул ширинку, достал своего «молодца». Он уже стоял. Я покачал им из стороны в сторону.
— Разве он не лучше денег? Рассмеялась и Китти. Плюхнулась на кровать. Обхватила рукой мой член. Начала медленно поглаживать.
— Жаль, что мы не можем потрахаться.
— Почему нет?
— У меня месячные.
— Подумаешь, чудеса. Ты можешь отсосать.
— А какая мне от этого радость?
— Только не говори, что тебе это не нравится.
— Я получу лишь полный рот соленой спермы, ничего больше, если мы на этом остановимся.
— Что значит «если мы на этом остановимся»? Ты сама сказала, что у тебя месячные.
— Ты можешь оттрахать меня в зад.
— Ты шутишь? Я не хочу причинять тебе боль. Я слышал, для женщины это болезненно.
— Отнюдь, — уверенно возразила Китти и начала снимать платье. — Только сбегай в аптеку и принеси баночку вазелина.
— Ты действительно этого хочешь?
— Будем мы трахаться или нет? — ехидно спросила она. — Твой член в городе не единственный.
В тот день я впервые понял, как мне дорога Китти. Я сделал бы для нее все, о чем бы она ни попросила. Вылизывая ее задницу, я знал, что это самая сладкая задница в городе.
Обнаженные, мы вытянулись на кровати. Полотенцем я стер с тела пот. Улыбнулся Китти.
— Мне понравилось трахаться в зад. Для меня это внове. Очень здорово.
Она посмотрела на меня.
— Пойди вымой свои инструмент. Он весь в вазелине и не только. А когда закончишь, мы поговорим о том, что я буду иметь от этой сельтерской.
— Как получилось, что ты раньше не предлагала мне потрахаться в зад? — спросил я.
— Называется это по-другому. Содомия. Это куда больший грех, чем прелюбодеяние. Я даже не могу признаться в этом своему духовнику.
— Если это так ужасно, почему мы этим занимались?
— Наверное, я чокнутая. Мне все время хочется трахаться, а с тобой я могу делать все, что заблагорассудится, потому что ты еврей и тебе не надо ходить на исповедь.
— Ты хочешь сказать, что с католиком ты бы на такое не решилась? — спросил я.
— Не задавай глупых вопросов. — В голосе Китти послышались нотки раздражения. — Помойся, а потом мы поговорим о деле.
Я прошел в ванную, включил душ. Минутой позже Китти стояла под душем рядом со мной. Но прежде чем мы успели помыться, зазвенел дверной звонок. Я вопросительно посмотрел на Китти.
— Это не твой отец? Может он тебя разыскивать?
— Моего отца нет в городе. — ответила она. — Это к тебе.
Я схватил полотенце и обернул его вокруг талии. Оставив Китти в ванной, я босиком пошлепал к двери, — Кто там?
— Бадди, кто же еще. Открывай дверь. — В его голосе слышалось волнение. — У меня неприятности, пошевеливайся.
Я открыл дверь. На пороге стоял Бадди в воскресном костюме. А рядом с ним — две симпатичные чернокожие девушки, тоже в нарядной одежде. Я впустил их в квартиру и закрыл дверь.
— «Пепси» в холодильнике. Мы с Китти сейчас оденемся.
Когда мы вышли из ванной, Бадди и его подружки сидели за кухонным столом и пили «пепси». Бадди уже встречался с Китти, так как она несколько раз приходила к киоску, когда я работал.
Он представил нам девушек: Диана и Арлетта, дочери священника, в церкви которого он собирал пожертвования.
— У меня серьезные проблемы, — продолжал Бадди. — Преподобный попросил отвезти девушек домой, а вместо этого я привел их к себе. Мы покурили «травку», возбудились и потрахались.
Я уставился на него.
— Ты оттрахал их обеих? Девушки захихикали.
— Почему нет? — спросил Бадди. — Они обе этого хотели. Не забывай, они сестры и привыкли делиться.
— Ну и ну. — Я покачал головой. — А почему ты не отвезешь их домой сейчас? Еще не так поздно.
— Не могу. Их отец меня убьет. Он велел мне привезти дочерей домой к полудню. — Бадди взглянул на часы. — А уже восемь вечера. Он поймет, чем мы весь день занимались.
— Так что ты хочешь от меня?
— Я подумал, может, ты отвезешь их домой.
— Ты сошел с ума. С чего ты взял, что он не убьет меня?
— Ты белый. Преподобный никогда не убьет белого. Ему и в голову не придет, что ты трахался с его дочерьми.
— На меня не рассчитывай, — отрезал я.
— Господи, — вырвалось у Бадди, — Тогда я пропал. Слушай, ты должен мне помочь. Я слишком молод, чтобы умирать.
