Оноре Бальзак - Патология общественной жизни
Подобное магнетическое воздействие и является великой целью элегантной жизни. Мы все должны стремиться к нему, но добиться успеха крайне трудно, потому что для этого потребна прекрасная душа. Счастливы те, кому она дарована! как радостно им видеть, что всё: и природа, и люди — благоволит к ним!..
Теперь все самое важное сказано; нам осталось лишь уточнить подробности.
Часть третья
О предметах личного обихода
— Как вы полагаете, можно ли стать гением безо всех этих пустяков?
— Да, сударь, но от них зависит, насколько любезным и воспитанным гением вы будете.
(Из разговоров в гостиной)Глава V
О костюме и его деталях
Один молодой писатель, чей философский ум подвергает серьезнейшему рассмотрению вопросы самые легкомысленные, высказал, говоря о моде, мысль, которую мы примем за аксиому:
XL. Костюм есть выражение общества.[95]
Эта максима так полно воплощает в себе все наши теории, что все дальнейшее явится не чем иным, как более или менее удачным развитием этой мудрой мысли.
Ученый муж или светский щеголь, который занялся бы изучением костюма того или иного народа в различные эпохи, написал бы в результате живописнейшую и правдивейшую историю наций. Разве длинные волосы франков, тонзура монахов, бритые головы сервов[96], парики короля Попокамбу[97], аристократическая пудра и прически а-ля Тит[98] не воплощают для нас основные этапы нашей истории? Исследовать причины популярности башмаков с острым, загнутым кверху носком, кошельков на поясе, капюшонов, бантов, фижм, перчаток, масок, бархата — значит пуститься в странствие по запутанному лабиринту законов против роскоши и обойти все поля сражений, где цивилизация одержала победу над грубыми нравами, которые занесли в Европу средневековые варвары. Если Церковь постоянно отлучала священников, надевших короткие штаны или панталоны, если парики каноников из Бове[99] целых полвека служили предметом дебатов в парижском парламенте, — значит, эти по видимости пустяковые вещи выражали взгляды и интересы определенных лиц. Возьмите что угодно: обувь, одежду, головные уборы, и вы увидите, что предметы эти неизменно служили символами для прогрессистов или ретроградов, становились для враждующих сторон предметом ожесточенной борьбы. Нередко обувь свидетельствует о привилегированном положении, нередко капюшон, чепец или шляпа возвещают переворот в обществе, узор или перевязь, желтая лента или орнамент являются эмблемой той или иной политической партии, обличают принадлежность к крестоносцам или протестантам, к сторонникам Гизов и Лиги, Генриха IV или Фронды[100].
Вы носите зеленый колпак[101]? Вы человек бесчестный.
У вас на платье желтый лоскут[102] взамен плевка? Прочь отсюда, иудей, пария христианского мира!.. Сиди в своей конуре и не смей выходить после комендантского часа, иначе заплатишь штраф!
А ты, девушка, ты ходишь, звеня запястьями, у тебя на шее дивные ожерелья, а в ушах серьги, сверкающие, как твои глаза!.. Берегись, не попадайся на глаза страже — она схватит тебя и посадит в тюрьму, чтобы тебе неповадно было разгуливать по улицам, играя бедрами, чтобы при взгляде на тебя у стариков не разгорались глаза и они не истощали бы для тебя свою мошну...
У вас белые руки?.. Вас душат с криками: «Да здравствует Жак-Простак! Смерть господам!»
Вашу грудь украшает бургиньонский крест святого Андрея[103]?.. Смело входите в Париж: там правит Иоанн Бесстрашный.
Вы носите трехцветную кокарду[104]?.. Бегите! В Марселе вас могут убить, потому что пушки Ватерлоо изрыгнули на нас смерть и ветхих Бурбонов.
Отчего же костюм — самая красноречивая характеристика человека, как не оттого, что он — своего рода иероглиф, выражающий человека сполна, со всеми его политическими убеждениями и каждодневными привычками? «Вестигномика»[105] достойна считаться составной частью науки, созданной Галлем и Лафатером. Хотя нынче все мы одеваемся почти одинаково, в уличной толпе, в парламенте, в театре или на прогулке можно без труда отличить жителей квартала Маре от обитателей Сен-Жерменского предместья, владельцев особняков в квартале Шоссе-д'Антен от выходцев из Латинского квартала[106], пролетариев от домовладельцев, производителей от потребителей, адвокатов от военных, тех, кто разглагольствует, от тех, кто действует.
Подобно тому как индендант мгновенно распознает мундиры различных полков, физиолог сразу же поймет[107], что скрывается за вашим платьем: роскошь, труд или нищета.
Предположим, перед нами вешалка. На ней висит мужское верхнее платье. Прекрасно. Стоит взглянуть повнимательнее, и вы легко опознаете сюртук чиновника по потертым рукавам и широкой поперечной полосе на спине, оставленной спинкой стула, на которую обладатель этого одеяния так часто опирается, закладывая в нос понюшку табаку или отдыхая от утомительного безделья. По набитым карманам вы без труда определите, что владелец сюртука — человек деловой, по оттопыренным — поймете, что хозяин его — праздношатающийся бездельник, часто разгуливающий руки в брюки, по карманам, зияющим, словно бездонная пасть, готовая проглотить очередную пачку банкнот, сразу догадаетесь, что принадлежит он лавочнику.
Одним словом, чистый или засаленный воротник, обтрепанные петлицы, следы пудры и помады, длина фалд, дырявая или целая подкладка — все недвусмысленно указывает на профессию, нрав и склонности обладателя платья. Вот модный фрак денди, а вот украшенный золотыми пуговицами фрак старомодного жителя Лиона; вот тонкое сукно, в которое облачен рантье, вот короткий коричневый сюртук маклера, а вот засаленная куртка скупца...
Итак, глубоко прав был Браммел, считавший костюм краеугольным камнем элегантной жизни: ведь одежда владычествует над убеждениями, определяет их, повелевает ими!.. Быть может, это дурно, но так уж устроен свет. Где много глупцов, там глупостям несть числа, так что нельзя не принять за аксиому следующую мысль:
XLI. Небрежность в одежде равносильна нравственному самоубийству.
Если утверждение, что костюм — это человек, верно, то к женщинам оно применимо еще больше, чем к мужчинам. Малейшая погрешность в выборе украшений может отбросить безвестную герцогиню на низшую ступень салонной иерархии.
Размышляя о совокупности важных проблем, связанных с наукой об одежде, мы были поражены общностью законов, которым подчиняются как женские, так и мужские костюмы в разных странах; затем мы пришли к выводу, что разумнее всего знакомить читателя с этими законами в том порядке, в каком мы облачаемся в одежды. Начать же придется с некоторых важных предварительных замечаний, имеющих отношение к внешнему облику в целом: ведь подобно тому, как, прежде чем начать говорить и действовать, человек одевается, так же прежде, чем одеться, он принимает ванну. Итак, нижеследующие параграфы суть результаты тщательных наблюдений, подсказавших нам порядок их расположения:
§ 1. Умение одеваться. Общие принципы.
§ 2. О чистоте и ее роли в процессе одевания.
§ 3. О мужских нарядах.
§ 4. О женских нарядах.
§ 5. О разнообразии в костюмах; заключение.
§ 1. Умение одеваться. Общие принципы
Многие люди смотрят на одежду, как чернорабочие на свои грязные смрадные обноски, и совершенно спокойно прячутся ежедневно в одну и ту же ветхую скорлупу; люди эти подобны тем простакам, что живут, не замечая ничего вокруг себя, и умирают, так и не пожив в свое удовольствие, не отведав вкусных блюд, не познав женских ласк, не сказав ничего глупого, но и не произнеся ничего умного. Но «прости им, Господи, их прегрешения, ибо не знают, что делают!»[108]
Можно, конечно, попытаться обратить их в элегантную веру, но поймут ли они когда-нибудь основополагающие принципы нашей науки?
XLII. Чернь прикрывает наготу, богач и глупец разряжаются в пух и прах, элегантный человек одевается.
XLIII. Умение одеваться — это наука и искусство, плод привычки и чувства меры.
В самом деле, какая сорокалетняя женщина не согласится, что костюм — результат подлинно научных изысканий?
И разве не всякому ясно, что до тех пор, пока вы не привыкнете к новому костюму, он не будет сидеть на вас по-настоящему элегантно? Что может быть смешнее гризетки в бальном платье? А если говорить о чувстве меры, то кому не случалось видеть в гостиных ханжей мужского и женского пола, разодетых по-царски, сверкающих золотом и брильянтами и больше всего напоминающих японских божков! Отсюда следует мораль, о которой нелишне напомнить даже завзятым кокеткам и многоопытным соблазнителям:
