Жорис-Карл Гюисманс - На пути
2. Образ этой страсти и скорби, хотя воистину она превосходит любой образ, описал Давид, сказавший: «Окружили меня стоны смертные; скорби ада объяли меня, и я кричу в муках»[142] (Пс 18: 5–6). Но то, отчего душа страдает здесь, и то, что она сильнее всего ощущает (ей явственно кажется, будто Бог отверг ее и, ненавидя, выбросил во тьму; и это тяжкое и скорбное несчастье), — чувство, будто Бог оставил ее. Все это описывал и Давид, много страдавший от сего: «Между мертвыми брошенный, — как убитые, лежащие во гробе, о которых Ты уже не вспоминаешь, и которые от руки Твоей отринуты. Ты положил меня в ров преисподний, во мрак, в бездну. Отяготела на мне ярость Твоя, и всеми волнами Твоими Ты поразил меня» (Пс. 88, 6–8). Посему воистину, под гнетом этого очищающего созерцания душа очень живо чувствует тень смертную, стоны смертные и муки адовы, состоящие в ощущении того, что Бог оставил ее, покарал и отверг, что она недостойна Его и Он гневается на нее; все это душа ощущает здесь, и более того — ей кажется, что это уже навсегда.
3. Точно так же душа чувствует, что ни одно из творений не может ей помочь, но все презирают ее — особенно друзья, как продолжал Давид: «Ты удалил от меня моих друзей и знакомых, я стал отвратительным для них» (Пс. 88: 9). Все это хорошо определил пророк Иона, узнавший сие на себе во чреве китовом: «Ты вверг меня в глубину, в сердце моря, и потоки окружили меня, все воды Твои и волны Твои проходили надо мною. И я сказал: отринут я от очей Твоих, однако я опять увижу святый храм Твой. (Он сказал так потому, что здесь Бог очищает душу, чтобы видеть это.) Объяли меня воды до души моей, бездна заключила меня; морскою травою обвита была голова моя. До основания гор я нисшел, земля своими запорами навек заградила меня» (2: 4–7). Под «запорами» здесь понимаются несовершенства души, мешающие ей получать удовольствие от сего сладостного созерцания.
4. Четвертый вид страдания причиняет душе другое свойство этого темного созерцания — его величие и высота, заставляющие душу чувствовать в себе другой предел — глубокой нищеты и страдания. Сие происходит от главных страданий, которые душа претерпевает в этом очищении, поскольку она ощущает в себе глубокую пустоту и нищету относительно трех видов благ, составляющих удовольствие души, каковые суть блага временные, естественные и духовные, видя себя поверженной в их мучительные противоположности, как то: в мерзость несовершенств, в сухость и отсутствие впечатлений, воспринимаемых способностями, и в беспомощность духа во тьме. Поскольку здесь Бог очищает душу согласно ее чувственной и духовной субстанции и согласно внутренним и внешним способностям, нужно, чтобы душа была погружена в пустоту, нищету и беззащитность всех этих частей, оставлена в сухости, в пустоте и во тьме; потому что чувственная часть очищается в сухости, способности в пустоте от впечатлений, а дух — в темных сумерках.
5. Все это Бог совершает посредством сего темного созерцания, в котором душа не только страдает от пустоты и молчания естественных ощущений, служивших ей опорой, что порождает весьма мучительное страдание, подобное тому, как если бы воздух застывал и застревал в легких, не позволяя дышать; но сие также очищает душу, уничтожая, опустошая и истощая в ней (как огонь выжигает ржавчину и патину металла) все пристрастия и несовершенные привычки, которые она усвоила за всю жизнь; и из-за того, что они очень глубоко укоренились в субстанции души, нестерпимо тяжело отречение от них и внутренняя мука кроме названной телесной и духовной нищеты и опустошенности. Чтобы подтвердить это, мы приведем свидетельство пророка Иезекииля, сказавшего: «Прибавь дров, разведи огонь, вывари мясо; пусть все сгустится и кости перегорят» (24: 10). Под сим понимается страдание, переносимое пустотой и нищетой чувственной и духовной субстанции души. И кроме этого, он говорит тут же: «И когда котел будет пуст, поставь его на уголья, чтоб он разгорелся, и чтобы медь его раскалилась, и расплавилась в нем нечистота его, и вся накипь его исчезла» (24: 11). Этими словами описано тяжкое страдание, которое душа претерпевает здесь, очищаясь огнем сего созерцания; как говорит пророк, чтобы очиститься и уничтожить ржавчину пристрастий, что находится в средоточии души, нужно, чтобы сама душа воистину уничтожилась и разрушилась в своих врожденных страстях и несовершенствах.
6. Посему в этом горниле страданий душа очищается, словно золото в тигле, как сказал мудрец[143] (Прем. 3: 6), и чувствует в этом великую отрешенность в самой субстанции души с предельной нищетой, в коей она уподобляется умирающему; как можно видеть в том, что говорил Давид, восклицая к Богу следующим образом: «Спаси меня, Боже; ибо воды дошли до души моей. Я погряз в глубоком болоте, и не на чем стать; вошел во глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня. Я изнемог от вопля, засохла гортань моя, истомились глаза мои от ожидания Бога моего» (Пс. 69: 12–44). Таким образом Бог крепко смиряет душу, чтобы затем высоко вознести ее (Лк. 18: 14) и, если бы Он не повелевал, чтобы эти чувства, оживающие в душе, быстро засыпали, она умерла бы в самом скором времени. Но порою случается такое: чувствуется, что внутри она еще жива, и иногда сие ощущается так ясно, что душе кажется, будто она видит отверстый ад и преисподнюю; ибо о тех, с кем сие происходит, сказано, что воистину они «сойдут живыми во ад» (Пс. 54: 16), так как в этой Ночи очищаются таким же образом, как там, и это очищение — то же, что должно произойти там; и посему душа, прошедшая через него, либо вовсе не входит туда, либо задерживается там ненадолго, ибо один час, проведенный здесь, полезнее долгого времени, проведенного там.
Глава VII, продолжающая обсуждать тот же предмет, говоря о других скорбях и стеснениях воли1. Скорби и стеснения воли здесь также безмерны, так что иной раз они приводят душу во внезапное воспоминание об ее несчастьях, в коих она видит себя сомневающейся в своем исцелении. Вместе с этим усиливается воспоминание о прошедшем благоденствии; потому что обычно, когда души входят в эту Ночь, они получают много радости от Бога и много служат Ему; и им причиняет сильное страдание видеть, что они отдалены от сего блага и уже не могут стяжать его. Это также сказал Иов (ибо узнал на опыте): «Я был спокоен; но Он потряс меня; взял меня за шею и избил меня, и поставил меня целию для Себя. Окружили меня стрельцы Его; Он рассекает внутренности мои, и не щадит; пролил на землю желчь мою. Пробивает во мне пролом за проломом; бежит на меня, как ратоборец. Вретище сшил я на кожу мою, и в прах положил голову мою. Лице мое побагровело от плача, и на веждях моих тень смерти».(16: 12–16).
2. Таковы и так тяжелы страдания этой Ночи, и столько свидетельств из Священного Писания, говорящих о них, мы могли бы привести, что нам не хватило бы времени и силы записать это, ибо, без сомнения, всего, что можно сказать, недостаточно. Однако через уже приведенные свидетельства можно отчасти представить сие. И, чтобы закончить с этим стихом и лучше дать понять то, что творит в душе эта Ночь, я напомню, что чувствовал в ней пророк Иеремия, который оплакивал сие во многих словах следующим образом: «Я человек, испытавший горе от жезла гнева Его. Он повел меня и ввел во тьму, а не во свет. Так, Он обратился на меня и весь день обращает руку Свою; измождил плоть мою и кожу мою, сокрушил кости мои; огородил меня и обложил горечью и тяготою; посадил меня в темное место, как давно умерших; окружил меня стеною, чтоб я не вышел, отяготил оковы мои, и когда я взывал и вопиял, задерживал молитву мою; каменьями преградил дороги мои, извратил стези мои. Он стал для меня как бы медведь в засаде, как бы лев в скрытном месте; извратил пути мои и растерзал меня, привел меня в ничто; натянул лук Свой и поставил меня как бы целью для стрел; послал в почки мои стрелы из колчана Своего. Я стал посмешищем для всего народа моего, вседневною песнью их. Он пресытил меня горечью, напоил меня полынью; сокрушил камнями зубы мои, покрыл меня пеплом. И удалился мир от души моей; я забыл о благоденствии, и сказал я: погибла сила моя и надежда моя на Господа. Помысли о моем страдании и бедствии моем, о полыни и желчи. Твердо помнит это душа моя и падает во мне» (Плач. 3: 1–20).
3. Обо всем этом плакал пророк Иеремия, очень живо описывая страдания души в сием очищении и в Ночи духа. Посему следует испытывать великое сострадание к душе, которую Бог погружает в сию несчастную и ужасную Ночь, хотя из этого проистекают великие блага для нее, когда, как сказал Иов, «возносит (Бог) в душе из тьмы великие блага, и производит на свету тень смертную» (12: 22), таким образом, что, как сказал Давид, «да будет Его свет, как были Его сумерки» (Пс. 139; 12). Со всем этим, с безмерной скорбью, с коей она идет вперед, страдая и испытывая величайшую неуверенность в своем исцелении — так как «верит (как сказал здесь пророк), что не закончатся ее несчастья», ей кажется, как сказал тот же Давид, будто «ее поместил Бог во тьму, как давно умерших, посему стосковался в ней ее дух и исстрадалось ее сердце» (Пс. 143: 3) — что происходит от великой скорби и печали. И пока это длится, по причине одиночества и беззащитности, порожденных этой Темной ночью, душа не найдет ни утешения, ни опоры ни в каком учении или духовном учителе, потому что, хотя ей многими способами объясняют, что она может обрести утешение через блага, которые есть в этих скорбях, поверить этому она не может. Она так напоена и переполнена этим безмерным ощущением несчастий, в коем столь явственно видит свое ничтожество, что ей кажется, будто они говорят это, не понимая ее, так как не видят того, что видит и чувствует она, и иной раз вместо утешения она скорее воспринимает новое страдание, и ей кажется, что нет никакого средства от ее несчастья. И вправду, так и есть, ибо, прежде чем Господь закончит очищать душу тем способом, которым Он хочет, никакое средство или лекарство не принесет ей пользы и не поможет в ее страданиях, тем более что душа так же мало может в этом положении, как узник в темном застенке, у которого связаны руки и ноги — так, что он не может ни двигаться, ни видеть, ни ощущать никакой радости от горнего или дольнего, пока дух не смирится, не смягчится и не очистится, не станет столь проницательным, простым и утонченным, что может сделаться единым с Духом Божьим, согласно степени единения любви, каковую Его милость захочет даровать этой душе, соответствующей этому очищению, более или менее сильному и более или менее длительному.
