Альваро Кункейро - Мятущийся дон Гамлет, принц Датский
Гамлет. Мать — это достойнейшая женщина! А сын…
Герда. Вы должны меня выслушать! Коломбина, девочка, такие слова не для тебя. Простите все. Он становился трусливым, плакал, уткнув голову в мой подол. Ты не хотел умирать, Хальмар. Ты предпочел бы изучать старинные рукописи, Платона, Овидия и римские законы. Помнишь, ты даже хотел научиться вышивать, когда я вышивала фату? Ты садился рядом со мной и говорил: «Вышей соловья, пьющего нектар из цветка левкоя». Я бежала от самой себя, от какого-то беспокойного зуда. Ведь я была тогда девственницей, невинной девочкой. Конечно, я видела, как петух топчет кур, но это ничего мне не говорило. И даже, когда я видела, что делал арабский жеребец с нормандскими кобылами, я ничего не чувствовала.
Направляется к месту, где, как она предполагает, сидит и слушает Офелия.
Гамлет. Офелия, послушай мою мать! Учись! А потом скажешь мне, как глубоко пронизал тебя запах этих благородных слов!
Герда. Меня могут слушать все — и новорожденные, и покойники. Я говорю правду. Я была невинна. Это была игра. Ты уже был в моем чреве, когда я сказала в церкви «да, хочу, да, беру». Я ведь ничего не знала. Если бы знала, наверно, закричала бы «Помогите!». Может, я и умерла бы после этого, но закричала бы.
Гамлет. Это не было грехом, госпожа. Разве мог я сказать тебе, что я там, в твоем чреве?
Герда. А я не хотела, чтобы меня продавали по кускам, как полотно на рынке. И решила выбрать. Одного из двух. Король не знал, что такое ревность. Его брат — это была любовь. Ты, Гамлет, был милым ангелом, я старалась быть поласковее с тобой.
Хальмар. А я ревновал, тайно, до глупостей.
Герда. Я сумела тебя зажечь. Клала соломенных кукол в постель, когда ты ко мне приходил. Хотела, чтобы ты видел в них мужчин в моей постели, обласканных, не знающих устали любовников. Я купила книгу, в которой были описаны необычные ласки, и говорила тебе, что научилась им от тайных любовников. Я растравляла тебя до самой глубины. Так я своей рукой подвела тебя к преступлению. Мой был кубок и мой яд. Твоя изящная рука лишь их подала. Я выбрала самый короткий путь. Король, мой святой супруг, никогда не смог бы стать убийцей. Это был настоящий человек, он даже устал быть настоящим, — поистине королевские голова и сердце, — справедливый, а как придворный — сама вежливость. Я не могла его больше обманывать. Я уверяю тебя, Гамлет, что я больше не могла. И он умер.
Гамлет. А он знал все эти долгие годы?
Хальмар. Нет, не знал.
Герда. Да, он знал. Знал с самого начала. Знал и молчал. Ты украл сына, Хальмар.
Гамлет. А правда ли, госпожа, что я был в его руках английским кинжалом?
Герда. Да, Гамлет, был.
Хальмар. Я многие годы жил, имея за спиной убийц. Мог быть задушен или повешен. Меня могли убить, когда я выходил от тебя. А могли прикончить и прямо в твоей постели.
Герда. Я тоже об этом думала. Ты должен был это понимать. Я прижималась к тебе, всовывала язык в твой рот поглубже, чувствовала, как от страха и надежды стучат мои зубы о твои, и ждала, что вот сейчас, в этот самый момент, когда ты уже начинал слабеть, в тебя вонзится кинжал, в самое сердце, которое стучало так сильно и уверенно. О, если бы ты был там, Гамлет! Один только удар, нужен был всего один точный и быстрый удар!
Пауза. Герда успокаивается и говорит доверительным тоном.
Хальмар, я люблю тебя. Прошло столько лет. Теперь мы спим мертвым сном. Ты накупил мне много колец. Посмотри, мне кажется, эта жемчужина потускнела.
Пока Королева берет под руку Короля и показывает ему жемчужину, Гамлет выдергивает у Скарамуццы из ножен длинную шпагу и пронзает Короля. Королева отходит от него и становится рядом с Панталоне. Хальмар остается один. Делает два шага.
Хальмар. Я умираю! У этих итальянских шпаг такие длинные клинки!
Панталоне. Прекрасно сыграно!
Скарамуцца. Упал как мешок!
Гамлет. Этот мешок, Скарамуцца, был королем Дании, моим отцом и господином.
Присутствующие замолкают, пораженные происшедшим; сцена напоминает какую-то гигантскую гравюру. С криком вбегает Офелия.
Гамлет (обращается к Королеве, которая молча смотрит на труп). Мать и госпожа моя, теперь вы свободны. Вы снова благородная королева. Можно я поцелую вашу руку? Скарамуцца, забери свою шпагу. Можешь вытереть ее о накидку короля.
Скарамуцца. Есть свидетели, что не я обнажил шпагу. В Италии применяют другие обманные приемы и стараются делать это ночью.
Панталоне. Или когда собирается много народу на праздник.
Донна Гильельма. Или стараются напоить будущего покойника сладким вином.
Гамлет. Нет, это сделал я, Гамлет. Я спрашивал, и все вышло случайно. Я задал вопрос, который привел прямо к миланскому клинку.
Герда (пришла в себя, приняла спокойный и величественный вид). Этот вопрос своевременно нашел уста, которые должны были дать ответ. Не хотят ли итальянские актеры перекусить? Вам принесут вина! И не отказывайтесь! В свое время мы объявим, что скончался Хальмар, король датский. Офелия, постарайся скрыть свои расстроенные чувства. Не позовешь ли ты сюда своего отца, Полония? Он в комнате для игры в шахматы, занимается там подсчетами. Гамлет, дорогой сын, не положишь ли ковер на этот труп? Возьми вон тот, на стене, с изображением битвы, он нравился покойному.
СЦЕНА VIАктеры в молчании выходят. Уходит и Офелия, поднимается по винтовой лестнице и крестится.
Герда. Пусть немедленно сообщат по всему Эльсинору.
Гамлет. Люди должны услышать из королевских уст, как произошла эта трагедия. Всегда больше верят, когда известие сообщает знатный человек.
СЦЕНА VIIВходит Хор. Окружает королевскую чету, словно рой жужжащих ос.
Герда. Я должна поговорить с тобой, Гамлет. Может, ты хочешь теперь стать королем Дании? Я могла бы помогать тебе советами. Когда твой отец, когда твои отцы уходили на войну, я говорила с трона «да» и «нет». Ты должен стать королем, Гамлет. Колеблешься? Войны на наших границах нет, сундуки полны золота. Ты сможешь купить все, сможешь покупать друзей и врагов. Золота много, Гамлет. Последние Хардрады были очень скупыми. Я говорю это тебе по секрету. Золото потускнело, его надо отправить на монетный двор, чтобы отчеканили новые монеты с твоим профилем: «Гамлет, милостью божьей».
Кладет свою руку на руки Гамлета, которые тот держит скрещенными на груди.
Выше голову, мой мальчик! О чем ты задумался? Ты же такой красивый мужчина! Ты всегда мне казался очень красивым. Однажды я даже приревновала тебя к Офелии, которая целовала твои руки, вот эти руки. О чем ты так задумался, что даже не слушаешь меня?
Гамлет. Госпожа, на сцене были только мы, двое убийц. И я спрашиваю себя, не развязка ли это. Если бы я продолжал говорить, задавать вопросы, могла бы ты на них ответить? Наверно, долгими, как зимняя ночь, часами я накопил в себе слишком много вопросов. Хор, госпожа, мог бы быть свидетелем, что я с кинжалом в руке спрашиваю королеву датскую о том, какое у нее сердце, какими были ее тело и ее ложе. Оказывается, как просто можно умереть, моя госпожа!
Теперь уже Гамлет берет руки матери в свои.
Я не хотел напугать тебя, невинная голубка. Нет, я не пьян и говорю так даже не от гордости! Мне нравится быть с тобой. Ты веселая женщина, еще сохраняешь всю свою красоту. Может, это потому, что тебя так сильно любили? Продолжаешь ли ты пользоваться молоком косули от морщин, дорогая мать?
Герда. Гамлет, мы и вправду жили все это время так далеко один от другого, что стали скорее мужчиной и женщиной, чем сыном и матерью. В сагах, которые нам пели в детстве, мне, моим братьям и сестрам, матери в королевских фамилиях имели право на сыновей, как на мужей.
Гамлет. Драгоценнейшая моя госпожа, прелестная принцесса, я хочу обнять тебя за талию. Мы подождем Полония в саду. Он не придет, пока не закончит свои подсчеты. Кто знает, а вдруг новый король сразу же захочет проверить счета. А у духов, которые вы употребляете, аромат лета. Они очень подходят к вашему возрасту.
Герда. Я не осмелилась бы и подумать, чтобы стать твоей женой, если бы ты не нашел меня красивой, лучше всех.
Гамлет. Бесспорно. Разве можно не влюбиться в вас?
Герда. Размышляя над тем, что есть и чего нет, что может и чего не может быть, и позволяя мысли свободно плыть по своему течению, я предпочла бы стать твоей женой по любви, Гамлет, а не по древнему праву, хотя такой обычай известен и подобные браки в королевских семьях бывали не раз.
