Элизабет Мид-Смит - Чудесный замок
Примроз было крайне неприятно, что их отвезли домой в роскошной карете Элсуорси. Она едва слышала оживленную болтовню Джесмин и почти не заметила восторг Дэйзи по поводу крошечного белого щенка – прощального подарка миссис Элсуорси. По их прибытии Пинк встретила непрошенное прибавление в семействе злобным нападением. Джесмин, Дэйзи и Ханна были огорчены. Они принялись обсуждать, как бы примирить воюющие стороны. Примроз не принимала участие в разговоре, сославшись на головную боль.
Тем не менее, когда младшие ушли спать, она взяла счетную книгу и стала решать невыполнимую задачу. Даже ее молодые, крепкие мозги не могли придумать, как тридцатью фунтами покрыть годовые расходы. И так и сяк прикидывала Примроз. Аренда коттеджа стоила двенадцать фунтов в год. Она сочла эту трату чрезмерной и подумала о более дешевом жилье.
Затем – услуги Ханны. Конечно, они могли бы обойтись без нее. Хотя это было бы очень болезненно – расстаться с Ханной, – но все же лучше, чем унизительное положение, о котором говорили миссис Элсуорси и мисс Мартиноу – якобы они слишком бедны, чтобы выжить.
Затем можно, наверно, обойтись без мяса. Зачем здоровым девочкам мясо? Только здесь Примроз глубоко вздохнула – Дэйзи не очень-то сильная. Яйца и масло дешевы в Розбери, и можно самим печь хлеб. Что до одежды, им долго не придется ее обновлять. Здесь Примроз вновь почувствовала легкое смущение, ибо прогулочные туфли Джесмин почти порвались.
Спать она отправилась поздно, в угнетенном и тревожном состоянии. Оказалось, что на тридцать фунтов просто невозможно прожить. Этих денег не хватит даже на самые насущные расходы. Немного утешала мысль о том, что в банке лежат деньги, с которых можно брать проценты. Убедившись, что тридцати фунтов для нормальной жизни недостаточно, она еще верила, что двести фунтов – сумма неисчерпаемая.
Примроз решила проконсультироваться завтра с мистером Дэйнсфилдом.
В десять часов утра мистера Дэйнсфилда уже можно было застать в его рабочем кабинете, в банке. Вскоре после десяти, на следующий день, в кабинет вошел клерк и возвестил, что одна из молодых леди из коттеджа «Жимолость» желает его видеть. «Старшая из них, – продолжил клерк, – она говорит, что у нее важное дело».
Банк в Розбери был филиалом большого банка в ближайшем городе. Так случилось, что в то утро мистер Дэйнсфилд был особенно занят. Ему было необходимо поскорее попасть в центральный офис банка. По многим причинам визит Примроз был для него помехой.
«Бедное дитя, – подумал он, – я решительно не могу сказать ей ничего хорошего. И сегодня у меня совсем нет на нее времени».
Вслух он сказал клерку:
– Попросите мисс Мэйнуеринг зайти и прикажите, Доусон, чтобы моя двуколка была у двери через десять минут.
– Я не задержу вас надолго, мистер Дэйнсфилд, – начала Примроз в несвойственной ей манере, быстро и немного нервно.
Мистер Дэйнсфилд был образцом учтивости, даже если был чем-то недоволен.
– Садитесь, моя милая юная леди, – сказал он, – я рад видеть вас и могу уделить вам ровно пять минут.
– Я хочу задать вам два вопроса, – вновь заговорила Прим-роз. – Они касаются денег. Ведь вы знаете о них все.
– Не все, моя дорогая девочка. Деньги – это слишком большая тема, чтобы уместиться в голове одного человека.
Примроз нетерпеливо притопнула ногой и, чуть помолчав, подняла свои ясные карие глаза прямо на банкира.
– Сколько у нас денег в банке, мистер Дэйнсфилд?
– Немного, мое дитя, очень мало, почти ничего. Прошу извинить меня, но весь ваш капитал составляет неполных двести фунтов.
Примроз приняла эту информацию спокойно.
– Спасибо, – сказала она, – я хотела это услышать от вас. У меня есть еще один вопрос, затем я уйду. Мы с сестрами имеем право на пенсию в тридцать фунтов в год. Если брать небольшую сумму из нашего капитала, скажем, десять или пятнадцать фунтов в год, сможем мы прожить на них, мистер Дэйнсфилд?
Мистер Дэйнсфилд встал и, подойдя к Примроз, положил руку ей на плечо.
– Прожить?! Бедное, милое дитя, вы с сестрами будете голодать. Нет, мисс Мэйнуеринг, у вас нет другого выхода, как изменить свою жизнь и начать зарабатывать деньги. Ваши друзья, я не сомневаюсь в этом, помогут вам, и вы должны принять их помощь. Я был счастлив дать вам совет. Теперь, к сожалению, я должен идти. Моя двуколка у дверей. Доброго вам утра!
Глава IX
СТРАННОЕ ПИСЬМО И ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ ВИЗИТ В ЛОНДОН
Примроз всегда была решительной в своих поступках. С раннего детства ее правилом было: «решил – сделал».
После визита к мистеру Дэйнсфилду она направилась домой и, не обращая внимания на Дэйзи, звавшую ее из сада, и на Джесмин, воскликнувшую: «Сестра, помоги приладить отделку к моей новой черной юбке», – взбежала по лестнице и заперлась в комнате матери.
Там она снова открыла старую конторку и достала толстый пакет со шкатулкой, в которой лежало письмо, адресованное ей.
Теперь наконец она распечатала конверт и, преодолевая волнение, стала читать послание с того света.
Письмо было датировано примерно тремя месяцами ранее и было написано аккуратным разборчивым материнским почерком.
«Моя дорогая доченька, – начиналось письмо, – вряд ли я уйду из жизни слишком скоро, а потому, быть может, ты прочтешь это письмо лишь годы спустя, когда твоя юность уже пройдет.
Однако я решила твердо: ты не должна узнать тайну, которая в нем содержится, пока я жива. Я храню ее от тебя, моя дорогая, потому что не в силах обсуждать ее с тобой. Когда это событие произошло, я сокрыла его в своем сердце, и никто, даже моя дочь, не должен узнать о нем до самой моей смерти.
Примроз, когда я умру, ты найдешь это письмо в моей конторке и прочтешь его. Но даже в этом письме я не могу сказать всего. Поэтому иди к Ханне, она расскажет тебе подробности. Она живет у меня с первого дня моего замужества и знает все, что известно мне.
Однажды, когда тебе было только шесть лет, я зашла в твою комнату и услышала, как Ханна говорит тебе, поправляя твою постель: «Вы должны очень сильно любить свою мамочку, мисс Примроз, потому что у нее было ужасное горе».
Ни ты, ни она не заметили меня. Ты подняла свои чудесные глазки, посмотрела на нее и спросила: «Какое горе, няня Ханна?»
«Горе такое ужасное, что его невозможно вынести, – ответила Ханна. – Но когда родились вы, мисси, ей стало легче. Вы стали весною для моей госпожи, вот почему она назвала вас Примроз».
В тот вечер я позвала Ханну и взяла с нее честное слово, что она никогда больше не будет говорить ни с кем из моих детей о моем горе. Она обещала и сдержала слово.
Теперь, дорогая, ты узнаешь о том, что разбило бы мое сердце, если бы Бог не послал мне моих трех девочек.
Примроз, с твоей матерью случаюсь то, что страшнее смерти. Твой отец умер, я знаю, где лежат его кости, знаю, что когда-нибудь увижу его опять. И я не ропщу.
Горе, о котором я пишу, намного страшнее этого.
Дорогая, ты – не самое старшее мое дитя. Ты – не первый прелестный ребенок, который покоился на моих руках. За несколько лет до твоего рождения у меня был сын. О! Как могу я говорить о нем? Он был похож… Он выглядел, как… Примроз, я не могу продолжать. Попроси Ханну рассказать, на кого был похож мой мальчик. Ему было пять лет, когда я его потеряла. Он не умер, он был у меня похищен. Теперь ты понимаешь, почему твоя мать часто бывает грустной и почему даже ты, Джесмин и Дэйзи не часто можете вызвать у меня улыбку?
Моего прелестного мальчика украли. Я не видела его мертвым. Я не могу пойти на его могилу и положить цветы. Уже двадцать лет, как его нет со мной, и я ничего о нем не знаю.
Ханна расскажет тебе подробности, Примроз. Я не могу. Я горюю о нем гораздо сильнее, чем если бы он умер. Я живу только для вас троих.
Твоя мать,Констанс Мэйнуеринг»Едва Примроз успела дочитать письмо и в полной мере осознать его содержание, как услышала легкие шаги и увидела, что дверную ручку осторожно повернули.
Быстро опустив письмо в карман и закрыв крышку конторки, она подбежала к двери и отперла ее. За дверью стояла Джесмин.
– Я всюду искала тебя, Примроз, но я не хочу тебя беспокоить. Я подумала, что ты можешь быть здесь. Я уйду, если ты занята.
– Я могу пойти с тобой, если нужна тебе, Джесмин, – удивленно ответила Примроз.
Лоб Джесмин разгладился, и лицо ее посветлело.
– Хорошо, что ты можешь пойти со мной, – сказала она. – Дело касается Поппи Дженкинс. Она стоит внизу. Она уезжает, пришла попрощаться. Знаешь, Примроз, она уезжает в Лондон!
Джесмин говорила так взволнованно и нетерпеливо, что Примроз не могла сдержать улыбку. Сестры взялись за руки и вместе сбежали по лестнице.
