Элизабет Мид-Смит - Чудесный замок
Обзор книги Элизабет Мид-Смит - Чудесный замок
Элизабет Мид-Смит
Чудесный замок
Глава I
НАЧАЛО
Трем девочкам дали имена от названий цветов. Вот как это произошло. Когда Примроз впервые взглянула на мир, она вернула немного весны материнскому сердцу. Еще до ее рождения миссис Мэйнуеринг пережила ужасное горе – настолько чудовищное, что с ним невозможно было свыкнуться. Сердце ее было разбито, и она почти потеряла желание жить.
Дитя родилось весной, в марте, и прикосновение к его нежному, бархатистому личику и пухлому тельцу вызывало у матери улыбку. Она восприняла рождение дочери как благословение и поняла, что жизнь продолжается. Тогда только начали раскрываться бледные, но такие красивые цветки первоцвета. Миссис Мэйнуеринг сказала, что девочка стала для нее символом весны и назвала ее Примроз.[1]
Второй ребенок появился на свет в Италии роскошным, сияющим летом. Все вокруг цвело, и черноволосая кроха взирала на мир лучистыми темными глазами. Ее назвали Джесмин,[2] и это имя с самого начала ей очень шло.
Самая младшая родилась тоже летом, но в Англии, в одной из деревень графства Девоншир. К моменту рождения Джесмин семья была богатой, но потом разорилась. Богатством матери стали три маленькие дочки. Нарекая третью дочь, она подумала о цветах своей родины и позволила Примроз и Джесмин самим выбрать цветок. Те принесли с поля охапки маргариток и попросили назвать сестренку Дэйзи.[3]
Девочки росли в деревенском коттедже. Их отец, капитан Мэйнуеринг, служил в Индии, в той ее области, где климат особенно губителен. Он писал своим близким с каждой почтой и в письмах выражал надежду на скорое возвращение домой, к жене и детям. Однако смерть настигла бравого капитана раньше. Когда Примроз было десять, а Дэйзи только начинала ходить, их мать стала офицерской вдовой, не имеющей ничего, кроме скромной пенсии.
Но в Девоншире жизнь была дешевой, плата за жилье – низкой, образ жизни – скромным и простым. Сестры росли, как цветы, не задумываясь о завтрашнем дне, счастливые тем, что были совершенно здоровы, что солнце сияло, а нежный ветерок обдувал их лица. Они были так же простодушны, как и остальные жители их деревушки – не мечтали о красивых платьях и не знали правил жизни, предписанных людьми, считающими себя умнее других. Миссис Мэйнуеринг, перенеся тяжелое горе перед рождением Примроз, была потрясена смертью мужа. С этих пор скорее дочери заботились о ней, чем она о них. Они делали то, что им нравилось, а их мать верила, что девочки сами сумеют найти свое счастье.
В характерах двух старших девочек сочетались нежность и сила духа. Примроз была свойственна ненавязчивая практичность. Когда она поняла, что мать позволяет им учиться кое-как, она выработала несколько правил для себя и сестер, настолько простых и легких, что остальные охотно им следовали. Они сами попросили мать ежедневно проверять их уроки и регулярно, дважды в неделю, навещали старую мисс Мартиноу, которая учила их играть на фортепьяно и давала уроки немного устаревшего французского языка.
Сестры считали Примроз самой умной, но она полагала самой умной Джесмин. Ей нравилась романтичность Джесмин, умение из всего извлекать радость и воспринимать жизнь как бесценный дар добрых волшебников. Дэйзи была всеобщей любимицей. Очень хорошенькая, хрупкая, она нравилась всем, а потому росла избалованным ребенком.
Внешность Примроз гармонировала с ее прелестным именем. У нее были прямые мягкие золотистые волосы, светло-карие глаза и гладкая кожа. Выражение лица – спокойное и безмятежное. При взгляде на Примроз каждый чувствовал умиротворение; у нее была особая медленная манера говорить, и она никогда не бросала слов на ветер. Джесмин – полная противоположность старшей сестре, брюнетка со смуглой кожей и необыкновенно яркими, красивыми глазами, двигалась быстро, всегда была оживлена, и в минуты особого волнения речь ее становилась слишком быстрой, сумбурной, а порой и бессвязной. Такие простые занятия, как прогулка по деревне, сбор ежевики или клубники, чтение новой книги, могли лишить ее сна до полуночи. Короче говоря, она была маленьким, постоянно действующим вулканом в этом спокойном доме и была бы просто невыносимой, если бы не удивительное природное обаяние, которому рано или поздно поддавались все.
Дэйзи, белокурая, кудрявая, с широко раскрытыми голубыми глазами, была очаровательным ребенком, сочетая в себе все лучшие черты обеих старших сестер.
Девочки жили, ни о чем не заботясь. Когда были голодны – ели, когда уставали и хотели спать – ложились и спали спокойно, без сновидений. Они не знали иного мира, кроме ограниченного мирка деревни Розбери. Однако и романтичная Джесмин считала, что имей она немного больше книг и немного больше приключений, здешняя жизнь была бы совершенно прекрасна. Конечно, сестры понимали, что за пределами Розбери – огромный мир, но даже Джесмин не стремилась туда попасть.
Примроз было семнадцать, Джесмин – тринадцать, а Дэйзи – десять, когда внезапный удар разрушил их уютный мирок. Миссис Мэйнуеринг, не успев ни с кем попрощаться, скоропостижно скончалась.
Глава II
ПЕРВЫЙ МЕСЯЦ ПОСЛЕ НЕСЧАСТЬЯ
Бывают разные матери. Миссис Мэйнуеринг была из тех, которые не могут сказать резкого слова своим детям. Она не умела быть строгой, считая своих дочек лучшими из человеческих существ. В их семье девочки были главными, и ей это нравилось. После смерти мужа, когда горечь утраты перестала быть невыносимой, она впала в некое отрешенное состояние: жила сегодняшним днем, была довольна его маленькими радостями, принимала свет солнца как Божий дар и детский смех – как сладчайшую музыку. В первые годы замужества она была богата, но капитан Мэйнуеринг потерял все состояние после крушения банка. Когда родилась Дэйзи, они были совсем бедны. Перед отъездом в Индию капитан застраховал свою жизнь на тысячу фунтов, и после его смерти вдова с детьми жила безмятежно на маленькую пенсию, а когда не хватало – прибавляла понемногу из суммы страховки. Она не пыталась, как сделали бы на ее месте другие, вложить деньги в какое-нибудь дело, чтобы приумножить капитал. Нет, она предпочла оставить деньги спокойно лежать в банке и брала оттуда, когда возникала необходимость. Некому было дать ей совет, поскольку немногие ее друзья в Розбери абсолютно ничего не понимали в финансах. Как и большинство женщин, которые прежде жили в достатке, миссис Мэйнуеринг совершенно не задумывалась о том, что станет делать, когда такая небольшая сумма, как тысяча фунтов, иссякнет. Она ни о чем не волновалась, считая, что банк ее всегда поддержит. И, конечно, не могла и подумать, что она, еще такая молодая, может внезапно умереть. Но это, к несчастью, случилось, и ее дочери остались практически без средств.
Миссис Мэйнуеринг никогда не приходилось работать, чтобы прокормить дочерей; но никакая мать, даже если она всю жизнь трудилась сверх сил ради своих детей, не была так любима, как она. После ее смерти дочери были безутешны. Они скорбели о матери каждая на свой лад и согласно своему характеру. Примроз и в горе сохраняла спокойствие и самообладание. Джесмин страдала бурно и истерично, часто переходя от смеха к рыданиям. Дэйзи боялась этих взрывов и жалась к Примроз, которая ее утешала. Старшая сестра сразу повзрослела и заменила девочкам мать.
Целый месяц сестры горевали, отказываясь выходить из дома и не общаясь с соседями. В обычных обстоятельствах месяц – срок небольшой, но девочкам, в их горе, он казался бесконечным. Однажды Джесмин пролежала без сна всю ночь, до первых солнечных лучей. Примроз испугалась и решила применить спокойную, но твердую власть.
– Джесмин, – сказала она, – у нас есть красивые черные платья. Сидя дома в такую славную погоду, мы не вернем дорогую мамочку. Сегодня чай будет чуть раньше, чем всегда, а после мы немного погуляем.
Джесмин, подняв залитое слезами лицо, отвечала, что считает прогулку противоестественной и неуважительной по отношению к памяти дорогой мамочки, но если Примроз настаивает, то, ладно, она пойдет. Лицо ее слегка посветлело. Что касается Дэйзи, она вместо ответа в первый раз после смерти матери поиграла с котенком.
В тот вечер три осиротевших юных создания надели свои новые черные платья и вышли на живописную извилистую деревенскую улицу. Воздух был душист, и Джесмин подняла вуаль с разгоряченного лица. Прогулка их немного утешила и освежила. По дороге они увидели Поппи, дочку их прачки, которая стояла около своего домика. Она сказала им сочувственно:
– О, мисс Примроз, так славно, что вы вышли наконец из дома. Мисс Джесмин, дорогая, птенец канарейки подрос, можете его взять. Теперь он будет петь очень долго и красиво. Принести его вам завтра утром, мисс Джесмин?
– Конечно, Поппи, я так благодарна тебе, – отвечала Джесмин своим прежним, жизнерадостным тоном.
