Пэлем Вудхауз - Том 4. М-р Маллинер и другие
— Да, мистер Перкис?
— Мистер Литтл, вы можете меня спасти.
Не знаю, что ответили бы вы. Учтите, что Перкис его выгнал, мало того — употребил при этом шесть оскорбительных слов. Лично я сказал бы «О!» или «Да?». Может, это cказал бы и Бинго, но Перкис продолжал:
— Со мной случилось страшное несчастье. Только вы можете меня спасти. Сюда с минуты на минуту приедет моя жена. Перехватите ее, выдумайте что-нибудь. Она не должна подняться к мисс Джобсон.
Бинго поставил стакан.
— Расскажите мне все, — сказал он.
Перкис вынул платок и промокнул лоб. Другой рукой он гладил рукав Бинго.
— Сегодня, — начал он, — я узнал, что жену тоже пригласили. Я думал, мы будем tete-a-tete… Понимаете, я часто встречался с мисс Джобсон, в интересах дела. Я надеялся, что сегодня мы окончательно договоримся.
— Обычно, — сухо заметил Бинго, — это поручают редактору.
— Да-да, но… да, конечно. Понимаете, чтобы было вернее, я решил…
— Немного поднажать?
— Вот именно. Именно. Цель, знаете ли, оправдывает средства. «Малыш» — на распутье. Заполучим Беллу Мэй Джобсон — все, победа. Уплывет к другим издателям — вообще не сможем оправиться. Я приложил все силы…
— Вот как?
— Да-да. Буквально все. Бинго поджал губы.
— Не буду судить вас, — сказал он, — но это попахивает… чем-то французским. Вы ее целовали?
Перкис дернулся.
— Что вы, что вы, что вы, что вы! — вскричал он. — Ни в коем случае. Я вел себя совершенно прилично, она — с девичьим достоинством. Мы ходили в Британский музей, в театр (на утреннее представление), в Национальную галерею. Видя, что она поддается…
Голос его пресекся. Обретя его вновь, он спросил напитков, подкрепился и закончил фразу:
— …я отдал ей собачку.
— Что?!
— Собачку. Понимаете, она у нас была, и та ей очень понравилась. Сегодня, с утра пораньше, я вынес ее в шляпной коробке и принес сюда. Через десять минут мисс Джобсон подписала контракт, а еще через час решила пригласить и жену. Она позвонила, я кинулся сюда, чтобы забрать животное — и не застал его, они гуляют. Войдите в мое положение, мистер Литтл! — он задрожал. — Ах, что мы теряем время! Мы тут сидим, а она едет… Станьте у дверей! Мистер Литтл!
Бинго холодно посмотрел на него.
— Хорошо, я встану, но на каких условиях? — спросил он. — Почему я вообще должен вам помогать? Конечно, я мог бы удержать миссис Перкис, но зачем, зачем? В конце этой недели мы с вами расстанемся. Вот, если бы я у вас работал…
— Вы работаете! Работаете!
— …и больше получал…
— Вдвое больше! Вдвое! Бинго подумал.
— М-да, — заметил он. — И вы не будете вмешиваться в «Дядю Джо»?
— Ни в коей мере! Полная свобода.
— Что ж, тогда — успокойтесь. Миссис Перкис сюда не войдет.
— Вы гарантируете?
— Гарантирую. Зайдем к портье, составим новый контракт — и я к вашим услугам.
ПОЛОЖИТЕСЬ НА АЛДЖИ
Как нередко бывает в августе, когда горожане отдыхают, популярный курорт Брэмли-он-Си был набит любителями озона. Там был Хенри Катберт Перкис, владелец журнала «Мой малыш», со своей супругой. Там был Пуффи Проссер, чрезвычайно неприятный в панаме с пунцовой лентой. Был там Уолли Джад, создатель прославленного комикса о Доблестном Десмонде. А на пляже, перед отелем «Магнифик», где обитал Пуффи, вы заметили бы Бинго Литтла, служившего в упомянутом журнале, жену его, более известную под именем Рози М. Бэнкс, и небольшого сына, который строил песочный замок.
День был ясный и прекрасный, антициклон делал свое дело, природа улыбалась, но, как нередко бывает в наше беспокойное время, были и жабы, которых переехала тачка, а к жабам этим принадлежал Бинго Литтл. Солнце сияло в небе, но не в его сердце. Грустил он не потому, что жена уезжала в Лондон на званый обед клуба «Перо и чернила», хотя вообще без жены скучал. Нет, в данном случае его огорчили ее слова.
Вспомнив о загадочной пропаже его золотых запонок, она попросила немедленно сходить в полицию.
— По-твоему, это нужно? — выговорил Бинго.
— Еще бы! А как иначе?
— Столько хлопот полицейским…
— Им за это платят, да они и любят розыски. О, Господи! — вскричала Рози, посмотрев на часы. — Как поздно! Бегу. До свидания, зайчик. Береги Алджи.
— О чем ты говоришь!
— Не выпускай его из вида. Вернусь завтра вечером. Пока. Бинго еще не вышел из мрачных размышлений, когда услышал: «А, мистер Литтл!» — и, очнувшись, увидел Перкисов.
— У-тю-тю, — сказала миссис Перкис, обращаясь к младенцу.
Младенец эти слова презрел, и она сообщила, что спешит к парикмахеру. Оставшийся на месте супруг странно и мрачно глядел на юного Алджи, потом вздрогнул.
— У-ф-ф, — сказал он.
— Простите? — не понял Бинго. Говорил он холодновато. У него не было иллюзий насчет внешности сына. Надеясь, что время, великий целитель, превратит его в изящного бульвардье, они понимал, что сейчас он похож на убийцу с вросшим ногтем. В конце концов многие дети не лучше. Выражать свои чувства, скажем так, неделикатно.
— Простите, — отвечал Перкис уже в другом смысле, — мне трудно смотреть на детей. Завтра их конкурс красоты, и я должен быть судьей.
Бинго на мгновение смягчился. Он знал эти конкурсы. Фредди Виджену пришлось это претерпеть, и, слушая его, трутни стыли от ужаса.
— Как же вы влипли?
— Жена велела. Ей показалось, что это — хорошая реклама. Реклама! — Мистер Перкис яростно взмахнул рукой. — Да ну ее к бесу! Я хочу спокойно отдохнуть. Честное слово, я бы озолотил того, кто меня избавит…
Бинго Литтл подпрыгнул на шесть дюймов.
— Озолотили? — проверил он.
— Да.
— На пятерку потянет?
— Еще бы!
— Идет, — сказал Бинго. — Редактор для рекламы не хуже владельца.
Перкис затрепетал от радости, но тут же угас.
— А как жена? — спросил он. — Она будет недовольна.
— Ах, Господи, шевельните мозгами! Можно сломать ногу. Можно выпасть из окна. Можно в конце концов попасть под грузовик. Суньте шоферу фунта два, он мигом вас переедет. Разве можно судить младенцев, если ты на диване скорби?
— Мистер Литтл… — проговорил Перкис и весело удалился, бросив на Алджернона Обри тот взгляд, какой бросает спасшийся индиец на оторопевшего крокодила.
Бинго, напротив, нежно смотрел на купюру и собрался ее погладить, когда шаловливый бриз вырвал ее из руки и понес к эспланаде.
Привстав, чтобы бежать за нею, Бинго вспомнил слова жены: «Не выпускай его из вида». Он понимал, что это значит. Выпущенный из вида, младенец мог уйти под воду или огреть кого-нибудь лопаткой. Кто-кто, а отец знал, как склонен он, по слову поэта, раскраивать собратьям черепа. Особенно привлекали его мягкие мужские шляпы.
Пока Бинго, словно Гамлет, решал неразрешимый вопрос, тот решился сам. Купюра впорхнула в чью-то машину, и шофер, поверивший в чудеса, увез ее с собой.
Просидев десять минут в полном унынии, Бинго потащил сына домой. Проходя мимо отеля, он увидел Пуффи.
— Пуффи, старик! — воскликнул он. Увидев, что он несет, Пуффи попятился.
— Эй! — крикнул он. — Осторожней!
— Да это Алджи!
— Вот именно.
— Он хочет тебя поцеловать.
— Брысь, брысь! — заметил Пуффи, орудуя панамой. — Я вооружен.
Бинго поспешил переменить тему.
— Ты заметил, какой я бледный?
— Ты вполне ничего, — отвечал Пуффи. — Не хуже, чем всегда.
— Значит, не видно. Мне очень плохо, Пуффи. Если я не займу пятерки…
— У кого ж ее занять! А на что она тебе?
Дрожащим от волнения голосом Бинго поведал свою беду. Пуффи реагировал не сразу.
— Ты судишь этих деток? — уточнил он.
— Да-да, но за это не платят.
— И не надо. Прежде всего отвлеки жену от запонок. Если твой страшила получит первый приз, она все забудет. Я гарантирую.
— Пуффи, подумай! — сказал Бинго. — Если я присужу первое место своему сыну, меня линчуют. Помнишь, что было с Фредди в Каннах?
Пуффи пощелкал языком.
— Подумал, подумал, — заверил он. — Какие сыновья? Мой племянник. Короче говоря, я его приношу, а ты даешь премию. И не угрызайся, это честно. Дадут конфетку или шарфик, деньгами там не пахнет.
— А в этом что-то есть!
— Что-то? Все. Если бы дело шло о деньгах, я бы в жизни не предложил! Кому нужен шарфик? То-то и оно. Хочешь помочь человеку, а он… В общем, соглашайся или выпутывайся сам. Согласен? Прекрасно. Подожди минутку, должен кое-куда звякнуть.
И, вбежав в отель, он позвонил лондонскому букмекеру. Беседа была такая:
— Это вы?
— Я.
— Это я, Проссер.
— А!
— Слушайте, я в Брэмли-он-Си. У них тут детский конкурс. Участвует мой племянник.
— Да?
— Так вот, чтобы прибавить интереса, я хочу сделать ставку. Это можно?
